... Одно время был у меня моряк, матрос с торгового судна. Как только его корабль входил в доки, он отправлялся ко мне, чтобы ощутить вкус жизни. Как-то он рассказал мне, что в скверную погоду у берегов Гвинеи его сбросило в воду. Он молотил по воде, как безумный. В ужасе он звал на помощь, но его никто не слышал. Кроме акул. Он видел их плавники, мелькающие вокруг и подходящие все ближе и ближе, но когда они заметили его и двинулись к нему, страх исчез. Мысль о том, что он пропал бесповоротно и добрался до конца своего путешествия, вселила в него умиротворение и удовлетворение, каких он не ведал раньше. Он перестал бороться и, отдавшись на волю волн, успокоился, как мужчина (по его словам) успокаивается только на груди женщины. Он испытывал блаженство. В этот момент появилась лодка, нарушив очарование. Его товарищи отбили нападение акул. Когда они бросили утопающему линь, он был почти разочарован. Он прошел критическую точку и больше не стремился к возвращению. Лишь после того, как он потерял сознание, им удалось втащить его в лодку.
Мне знаком этот род умиротворенности, благо, которое можно обрести лишь в глубочайшей безнадежности. Для того, кто не пережил этого, оно останется тайной. Всякий раз, когда жизнь предлагает решения, наш мозг работает на предельной скорости. Мы чувствуем ответственность за свою судьбу и желаем наилучшего исхода, но боимся принять неправильное решение. Необходимость выбора тревожит нас более, чем плохой исход. Сомнения терзают нас. И лишь в исключительных ситуациях - когда мы чувствуем, что наша участь предопределена и нам ничего с этим не поделать, - мы перестаем думать. Времени для сомнений не остается. Мы отказываемся от первоначального импульса, и, сделав это, находим мир. Поступив так, мы выживем.


Так по крайней мере я прошла через глубочайшие унижения. Позор гарпуном врезался в мою плоть. Пока я не обращала на него внимания, он не причинял мне особой боли, но, если я пыталась избавиться от него, он врезался еще глубже. За несколько последних лет я приняла немало решений, исходя из этого глубинного знания. В конце концов, уже не впервые мне приходилось выбирать дорогу, расходящуюся с тем жизненным путем, который я намечала в своих мечтах.
Я научилась от своего моряка и этому тоже. В молодости он мечтал стать капитаном и выбирать свой собственный курс, но вскоре понял, что этого никогда не случится. Его труд был тяжелым. Он повредил себе спину и испортил руки. Он стал больным и грязным, тосковал по дому. Но это не означает, что матрос не получал удовольствия от своих приключений. После каждого путешествия он снова нанимался на работу.


…
Я знала, что такое голод. Порой, во время плохой погоды, флотилии застревали перед Текселем на неделю-другую, тогда не хватало мужчин на всех жен¬щин, прогуливавшихся по улицам столицы. Можно было целыми днями бродить по гаваням, и не найти никого, кто захотел бы воспользоваться вами. Я вспоминаю три фазы этой борьбы.
Первая терзает ваш желудок. Беспокойство перерастает в панику, а тело желает всего, что видит.
Затем голод достигает пика. У вас нет времени бояться или нервничать. Как дикарь, вы наскребаете все, что находите, и запихиваете в рот, каким бы несъедобным оно ни было. Вы не думаете, а просто глотаете.
И,- наконец, природа являет свое милосердие. Перед лицом смерти вас затопляет волна безразличия. Поднимаясь надо всем, вы позволяете ей увлечь себя. Блаженное спокойствие наполняет вас. Вы уже не тревожитесь о жизни, а заглядываете за ее пределы. Вы не желаете иметь, не желаете брать, не желаете даже бороться. Ваш ум снимает оборону. Он открывается. У вас начинаются галлюцинации. К ощущению этому так привыкаешь, что трудно быть благодарным, когда вас потом спасают. Поэтому я хорошо понимала своего моряка, когда тот рассказывал об ощущениях человека, которого смыло за борт. Сначала он бдителен, просчитывая, есть ли у него шансы снова ступить на твердую землю. Потом он впадает в неистовство и цепляется за все, что оказывается рядом с ним, частенько топя своих спасителей. Наконец он успокаивается и покорно расслабляет свои члены, не желая ничего, но доверяясь воде. В таком состоянии ему легче всего спастись.
Вот так меня волокла любовь. Долгое время я верила: для того, чтобы выжить, мне нужно просто цепляться за нее изо всех своих сил...