Весь остаток дня Гордеевы гуляли по городу и просто наслаждались обществом друг друга. Поздним вечером они, наконец, зашли в подъезд дома, в котором находилась Сашина квартира. Александр нажал на кнопку вызова лифта и, прислонившись к стене, усталым любящим взглядом посмотрел на жену.
- Лерка-а….
- Что?
- Я тебя люблю… Знаешь, это был, наверное, самый лучший мой день рождения. И все благодаря тебе.
Лера мягко улыбнулась и прислонилась к стене с другой стороны лифта. Они смотрели друг на друга, слушая шум подъезжающей кабины. Наконец, двери лифта раскрылись. Гордеев шагнул внутрь, увлекая за собой Леру.
- Иди ко мне… - он потянулся к ней, лаская руками хрупкий девичий стан. Лера хотела возразить, что в лифт в любой момент может кто-то войти, но решила не отказывать имениннику. Она поддалась поцелую, безвольно опустив руки и целиком вверяя себя во власть мужа. В следующую секунду Гордеев провел рукой от плеча девушки до ее ладони, заставляя ее обнять себя. Лифт остановился. Не прекращая поцелуев, Саша увлекал Леру в сторону квартиры. Слегка потеряв ориентацию от поцелуев и плохой видимости полутемного подъезда, они «вписались» в стену и рассмеялись.
- Я тебя люблю… - повторил Саша, прислонившись лбом к ее лбу.
Лера сощурилась.
- А я тебя сильнее люблю! – она игриво толкнула его к другой стене узкого коридорчика.
- Ах так?! А я говорю, я сильнее!
- Нет, я!
Вот так, шутливо перепихиваясь и споря, кто кого, постоянно доказывая силу своей любви поцелуями, они и добрались почти до двери квартиры Александра. Когда же они ненадолго замолчали, переводя дыхание, до них донесся хриплый мужской голос.
- С днем рождения…
Гордеев напрягся. Он почувствовал, как Лера испуганно вздрогнула, и инстинктивно крепче прижал девушку к себе. Обернувшись, Александр увидел пожилого мужчину, лет шестидесяти.
- Простите, мы знакомы? – настороженно спросил Гордеев.
- Ты не узнаешь меня, Саша? – с надеждой спросил мужчина. – Я – твой отец, Саш. Николай Петрович Гордеев…
Лера замерла. Она почувствовала, как объятия Гордеева становятся крепче стали. Он нахмурился. На лбу появились глубокие складки, губы сжались в узкую полоску.
- Знаете, мужчина, вы ошиблись… - наконец, ответил Александр, на ходу доставая ключи и открывая дверь. – У меня нет отца. Я детдомовский. Моя мать улица. А отца у меня нет. – жестко отрезал он.
- Но как же… Саш, ведь мы одна кровь…
- Степень моего биологического родства с вами меня не интересует, - Гордеев оборвал мужчину на полуслове и, открыв дверь, подпихнул Леру к входу. Девушка зашла внутрь.
- Саш, но… - мужчина сделал последнюю попытку возразить, но Александр просто захлопнул за собой дверь.

- Саш…. – Лера нерешительно подала голос.
- Ничего не говори… - Гордеев прислонился к обратной стороне двери и, закрыв лицо руками, опустился на корточки и тихонько застонал сквозь стиснутые зубы. Лера опустилась рядом и прижалась щекой к его плечу.
Так они просидели довольно долго. Лера просто поглаживала мужа по руке, стараясь вселить в него частичку своих сил. Наконец, Гордеев поднялся и тяжело вздохнул.
- Саш, ты как? Все в порядке? – Лера была обеспокоенна поведением мужа.
- да… извини, просто нахлынуло… Я тебя напугал, да?
- Если честно, то да… - призналась Лера.
- Иди ко мне… - Александр обнял ее и уткнулся носом в ее волосы. – Лерка, ты бы знала, как мне сейчас хреново…
Девушка вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
- Такое странное чувство…. Будто тебе в душу нагадили… И отнеслись как к какой-то бездушной вещи… Впрочем, не бери в голову… Неважно.
Александр сбросил обувь и прошел в гостиную. Лера выпрыгнула из балеток и побежала следом.
- Что значит – неважно, Саш?! Как это неважно? – она забралась рядом с ним на диван, подобрав ноги под себя. – Саша… - она потеребила его за отворот рукава.
Гордеев же молча сидел, уставившись куда-то в одну точку, и не реагировал. Лера притихла, не решаясь выдернуть его из раздумий. Наконец, мужчина заговорил.
- Ты знаешь, когда я был еще совсем маленьким… даже младше Дениса… В общем, одно время я и еще несколько мальчишек с моего детдома общались с обычными ребятами, из обычных семей… играли вместе, в кино бегали. А потом, как это часто бывает, что-то не поделили, поссорились…. Как всегда, начали доказывать кто кого круче. И тогда один из этих мальчишек сказал, что мы не можем быть лучше их. Мы плохие…мы ничтожество… именно поэтому наши родители бросили нас.
Гордеев нахмурился и тяжело вздохнул.
- Ну мы начали наперебой спорить… Неправда, мой отец – капитан дальнего плавания! И он просто не знает, что я здесь, а когда узнает, то сразу заберет. И вам всем ремня всыплет за то, что меня обижали… Кто-то верил, что его родители спец.агенты, выполняют сложные задания где-то далеко-далеко… Ну в общем, ты знаешь, какие сказки обычно рассказывают детям в таких случаях.
Лера поджала губы. Память услужливо подбросила ей воспоминания из недалекого прошлого: маленький Денис спрашивает, где их мама и папа, и почему они теперь живут у дяди Олега и тети Аллы.
- … А тот мальчик ответил – Ну и что, что мои родители не спец.агенты и не герои. Зато они рядом и любят меня. А вы никому не нужны!.. Я до сих пор помню его слова. И теперь спустя много лет, понимаю, что он был прав. Детдомовец – это печать на всю жизнь…
- Саша… я…
- Лерка, ты не представляешь, как я рад, что тебе не пришлось пройти через все это. Слава Богу, вас взяли Лобовы… - Гордеев обнял девушку и уткнулся носом в ее волосы.
- Сань, ну почему ты опять на себя наговариваешь?.. – грустно прошептала Лера. – Какое имеет значение, детдомовский ты или нет?
- Поверь мне, имеет… - также тихо ответил Гордеев. – Просто представь себе… У меня никогда не было семьи. Никто никогда не называл меня сыном, а я – никого папой и мамой… Никто не вел меня за ручку в первый класс, не радовался пятеркам в моем дневнике… Никто не провожал на выпускной, не волновался о поступлении в институт… Мне даже тебя перед свадьбой было не с кем познакомить. А я почему-то уверен, что моей маме ты бы очень понравилась. Хотя…. Откуда я могу знать, я ведь даже родную мать ни разу в жизни не видел.
Лера беззвучно плакала, пропуская через себя всю боль мужа. Слезы одна за одной стекали по ее щекам, но девушка словно забывала их вытирать. Наконец, горячая соленая капля упала на руку Гордеева. Он заглянул в глаза Лере.
- Ты чего плачешь, маленькая моя?
- А как мне не плакать? – всхлипнула девушка. – Если тебе больно, мне тоже больно…
Александр вздохнул.
- Не надо плакать, слышишь? Все не так уж плохо. Я даже рад, что это все произошло вот так…
- Почему? – удивленно переспросила девушка, шмыгнув носом.
- Ну… Ты знаешь, я всю жизнь, где-то там в глубине души надеялся, что в один прекрасный день встречу своего отца, что он сможет мне все объяснить… И выяснится, что у него были непреодолимые обстоятельства, вынудившие оставить меня, или еще что-то… И будем мы жить вместе… и будет у нас семья… - задумчиво протянул мужчина.
- А теперь?
- А теперь у меня есть ты. Ты – моя семья. Понимаешь, мне легче будет справиться….смириться с тем, что мой отец оказался… таким.
Лера опустила взгляд.
- Знаешь, Саш… - она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – С одной стороны, я тебя понимаю…понимаю, как тебе больно, как тяжело было все эти годы. Но с другой стороны я… я уже семь лет живу с четким убеждением, что смогла бы простить своим родителям все, что угодно, если бы они только были живы. Но теперь… я даже не знаю, что бы я делала, оказавшись на твоем месте… - она всхлипнула. –… не знаю…
- Ле-е-ерка… - Гордеев улыбнулся. – Ну что ты за человек такой, а? Найдешь проблему там, где ее нет. Не знаю, к счастью или к несчастью, но ты никогда не окажешься в такой же ситуации, как я сейчас. Так зачем об этом думать?
- Ну… а ты что будешь делать? – вместо ответа спросила девушка.
- Я… - вздохнул Александр. – А я по-моему, уже все сделал. 37 лет жил безотцовщиной, и дальше как-нибудь проживу. Ан нет, уже 38… - с улыбкой поправился он.
Лера улыбнулась в ответ и опустила голову на его плечо.
- Ужинать будешь? – нарушила она тишину спустя несколько минут молчания.
- Спасибо, но нет. Не хочется что-то… А вот от коньяка я не отказался бы... – задумчиво протянул Гордеев, все так же смотря куда-то в одну точку.
- Саш… - нерешительно начала Лера, но мужчина оборвал ее на полуслове.
- Не переживай, я не собираюсь уходить в запой. Просто так… рюмочку-другую в честь праздничка. Составишь компанию? – он наклонил голову набок, выжидательно смотря на жену.
- Гордеев, я не пью… - напомнила Лера с легкой ноткой укоризны.
- Мм… точно. – Саша скорчил сожалеющую рожицу. – И в кого ты такая правильная?
Не дожидаясь ответа, он поднялся и ушел на кухню.
- В маму… - тихо прошептала девушка.

Гордеев сидел за столом. Выпив очередную рюмку, он зажмурился и закусил лимоном. Однако ни облегчения, ни опьянения он не получил. Достав сигареты и зажигалку, Александр прикурил и затянулся, глубоко вдыхая сигаретный дым. Но и никотин словно отказывался оказывать свое обыкновенное успокаивающее воздействие. Мужчина резко выдохнул и бросил зажигалку на стол.
Лера, сидевшая на подоконнике и молча смотревшая в окно, вздрогнула от резкого звука.
- Ты чего? – тихо спросила она, не отводя взгляда от панорамы ночного города.
- Ничего… - пробормотал Гордеев, закрыв лицо руками. – Просто ничего не берет…
- В смысле? – девушка удивленно посмотрела на него. – Что значит «не берет»?
- Это когда пьешь и не пьянеешь… И даже крепкий алкоголь для тебя как вода. Такое иногда бывает, Лер… - объяснил Александр, по-прежнему не поднимая глаз.
- Почему? – такой простой и даже в чем-то наивный вопрос.
- Не знаю. Наверное, человек слишком зациклен на чем-то… Это что-то владеет всеми его мыслями, всем его существом… И ты никак не можешь отвлечься… Не можешь есть, не можешь спать… Куришь и не можешь успокоиться. Хочешь напиться, а алкоголь не берет…
- А что тогда «берет»? Неужели ничего не помогает? – неверящим голосом спросила Лера.
- Ну почему же? Есть кое-что, что «берет» всегда… - Гордеев скрестил руки на груди и посмотрел на жену.
- Ну и… что это? И почему ты тогда не воспользуешься этим?
- Потому что я не хочу использовать тебя. – просто ответил Александр.
- Меня? – Лера удивленно выгнула брови. – А причем здесь я? И что значит использовать?!
- Причем здесь ты? Странный вопрос, если учесть, что рядом с тобой я теряю голову как шестнадцатилетний пацан. И не говори, что ты этого не чувствуешь…
От его тихого бархатистого голоса, напоминающего отдаленные рокочущие раскаты грома, и столь откровенного признания, Лере стало слегка не по себе. По коже побежали мурашки, но девушка постаралась взять себя в руки и, набравшись смелости, ответила в таком же откровенном тоне.
- А с каких это пор «заняться со мной любовью» стало для тебя равнозначно «использовать меня»?!
Гордеев усмехнулся.
- Лер, одно дело, когда занимаясь с тобой любовью, я выражаю свои чувства к тебе, утоляю желание, влечение, а другое – когда я просто пытаюсь убежать от проблем, пользуясь тем, что в возбужденном состоянии мозг практически не соображает. И если первое совершенно нормально и естественно, то второе – как минимум подло, особенно по отношению к женщине.
Лера вспыхнула.
- Вот значит как, да?
- Еще скажи, что я неправ… - иронично хмыкнул Александр.
- Да, ты неправ! – запальчиво воскликнула Лера. – Ты же сам сказал, что тебе плохо! И если я могу тебе помочь, почему ты не даешь мне этого сделать?!!
- Лера… Ну опять двадцать пять! – обреченно вздохнул Гордеев. – я же только что это объяснил… ты просто не желаешь меня слышать!
Лера подошла к Саше и жадно поцеловала.
– Это чтобы ты и думать забыл об этих глупостях!...- не дав опомниться, поцеловала снова. Потянула на себя. Гордеев откинулся на спинку стула.
- Не надо… – пробормотал он – Зачем, я же тебе объяснил…
- А ты еще говоришь, что я упрямая! – воскликнула девушка.
- Упрямая! – подтвердил Александр. – Если бы ты не была упрямой, то согласилась бы с моими доводами!
- Саш, пообещай мне одну вещь… - нежно проворковала Лера, почти касаясь губами его уха. Она решила сменить тактику.
- Все что угодно… - выдохнул Гордеев.
- Как опрометчиво с твоей стороны… - усмехнулась Валерия. – Смотри…
Лера встала, взяла со стола недопитую рюмку с коньяком и залпом выпила его. Александр удивленно открыл рот, пребывая в состоянии легкого шока. А тем временем Валерия и не думала останавливаться. Немного отойдя, она присела на посудомоечную машину. Закинула ногу на ногу, распустила волосы и качнула плечом так, что бретелька топа сползла вниз.
Саша поперхнулся.
- Лера, не надо. Я буду чувствовать себя только хуже.
- какой же ты упрямый…
Эффектно спрыгнув, она уселась на любимого.
- Можешь говорить все, что хочешь, но я чувствую, что ты меня хочешь….
- Гордеева, я хочу тебя всегда и везде, усмехнулся Саша.
Не слезая с колен, Лера опустила руку и доставила неимоверное удовольствие мужу.
При этом ее глаза выражали не только безумное желание, но и похоть.
Так хотеть мужа – это было ново для нее и это было здорово. Его глаза излучали страсть, его тело хотело ее так же, как и она, сердце горело и отзывалось на каждый жест, каждое прикосновение, но упрямый разум по-прежнему твердил «Не надо». Но эти двое уже давно переступили черту, за которой разум отступает под напором чувств.
До спальни они добрались в считанные минуты. Что творилось за закрытыми дверями… Это было бесподобно. Словно сама Афродита благословила эту ночь. Глаза горели. Тела прижимались все ближе и ближе, молнии летали вокруг, губы опухли, и не было сил произнести даже самый сладостный стон.
Эта ночь стала убежищем для двух сердец…