Долгожданная вторая половина главы Альгиз. )

Автор: Ракша Сатана

Бета: Hikou aka Lina-sama

Жанр: предположительно – романтика

Рейтинг: не ниже R

Предупреждение номер раз:

Легкое ОСС персонажей, АV после 24 серии

Предупреждение номер два:

слезно прошу меня извинить поклонников Тимкампи, но несмотря на традиционность милого четвероногого (крылатого - ушастого - вставьте-сами-что-больше-нравится) любимца главного героя, в моем  фанфике этой зверушки не будет. Я, конечно, прекрасно отдаю себе отчет в том, что подобный фамилиар шикарно оттеняет главные недостатки персонажа, будь то - непробиваемый цинизм (тогда в ход идут какие-нибудь крохотные темные сгустки с интеллектом на уровне собаки), излишняя угрюмость (тогда применяется трогательная забота о раненом крылатом друге) или же пожизненное одиночество в этом наполненном людьми мире (ну тут уж просто обязана нарисоваться какая-нибудь птичка, желательно белая, а в идеале так и вообще из семейства совиных), но, несмотря на это, будем считать, что эта раздражающая тварюжка была задавлена мимопроплывавшим самолетом по дороге в орден, Аллен всплакнул над её остывшей тушкой и похоронил в ближайшей канавке и дальше будет справляться с нюансами своего характера и жизненными трудностями сам.

Дискламер: как будто вы сами не знаете...

Размещение: предупредите хотя бы в комментах...

От автора: 1) Дикая карта - джокер или другая карта, которая, по правилам игры, может считаться любой картой – по желанию игрока. В отличие от болвана, дикой карте можно присвоить любое значение (в покере).

2) В названиях глав использованы названия скандинавских рун. Каждая руна передает примерное эмоциональное значение главы. По крайней мере, я сильно надеюсь на это. Возможно, в последствии я буду этот «шедевр» редактировать и менять, но черновик выглядит так. Сами руны и их толкование для интересующихся я буду вывешивать в рубрике "Руны"

3) Так уж складывается, но, похоже, справочного материала к моему фику будет не меньше (если не больше), чем самого фанфика. Карточные термины, использованные в следующих главах, выделены в тексте курсивом и вынесены с пояснениями в отдельное сообщение в рубрике "Карты", под тегами "Карты" и "Шулеры"

Входя, не без помощи Кроули, в зал ресторана при гостинице Лави споткнулся. И отнюдь не из-за собственной неуклюжести. Этот день был и радостным, и тревожным одновременно, но в первую очередь он был чересчур богатым на неожиданности. Вот и сейчас перед глазами находилась одна из этих самых неожиданностей. А «неожиданность» получала удовольствие от вытянувшихся физиономий экзорцистов, нагло им улыбалась и нежно сжимала своими руками руку Алена. Поняв, что что-то отвлекло внимание Тикки, Ален проследил за его взглядом и улыбнулся остолбеневшей парочке. Но руку не отобрал. Тикки надоела эта немая сценка и он тихо шепнув что-то Алену передвинул стул ближе к парню, а тот подозвал своих друзей и предложил сесть напротив. По середине стола осталась лежать колода карт и чуть в стороне от нее – джокер. Руку Алена Тикки Мик так и не выпустил, правда теперь он держал её одной рукой. Лави как загипнотизированный уставился на то, как Ален мягко высвобождает её и очень осторожно, чтобы не задеть ногтями кожу Ноя, переплетает с ним пальцы. Это точно небыло похоже на дружеское рукопожатие.

  - Как ты, Лави? Как раны?

  - Это не раны, а просто царапины… Ну и парочка растяжений. Со мной все хорошо, к утру буду здоров. А вот тебе похоже требуется более серьезная медицинская помощь. С головой. Но так и быть, вначале я все таки выслушаю твои объяснения. – рыжий парень говорил резко и сухо. Как бы не веря, что Ален может привести  достойные аргументы.

  - Парень, чего ты такой злой? Ты же вроде книжник, вы же нейтральная сторона. – Тикки выжал из себя самую наглую ухмылку, на какую был способен. Ален оглянулся на него немного удивленно, но выпад в сторону Лави предпочел проигнорировать. Возможно по тому, что у него самого в голове вертелся тот же вопрос.

  - Какое тебе до этого дело? Как будто бы тебе это может быть интересно. Все что тебе надо это вытянуть из Алена побольше информации об ордене! – это звучало зло и холодно. «Да никак обижен на что-то парень… или мне кажется?» - Тикки решил присмотреться к молодому историку повнимательней.

  - А ты попробуй объяснить, вдруг окажется и в правду интересно? – улыбка в стиле довольного кота была оборвана фразой Алена:

  - Хватит друг друга провоцировать. Если тебя, Лави, интересует, почему я нахожусь в компании Ноя, то потрудись поддерживать беседу. Я не стану ни о чем ни с кем говорить, если вы передеретесь между собой даже на словах. К тебе Тикки это тоже относится. – дождавшись кивков и от рыжего и от Мика, Ален продолжил.

  - А причина того, что мы вместе путешествуем предельно простая. Я его люблю. – мужчина поперхнулся воздухом. Он не ожидал, что его экзорцист заявит об этом настолько категорично и прямо. Черт возьми, да он сам впервые слышал об этом при ярком свете. Все трое уставились на Алена.

  - Ален, он тебя обманывает!

  - Ты уверен в этом? – высказались Лави и Кроули почти в один голос. Тикки предпочел промолчать. Все что хочет спросить он и потом спросит, свидетели ему не нужны.

  - Лави, он не мог меня обмануть. Он вообще не причем. Это я ему признался и он сразу же предупредил, что ничего ко мне не чувствует. А мои собственные чувства обсуждению не подлежат. Я уверен в том, что со мной происходит, доказательство этому – возвращение чистой силы. Она не могла вернуться до тех пор, пока я все для себя не решил. – мужчина поймал мальчика на том, что тот лукавит: хоть Тикки и не признавался ему в любви, но ясно дал понять, что Ален для него отнюдь не пустое место. И даже не друг. За друга так не беспокоятся. Друга не целуют. И чистая сила была не причем. Все, что касается любви и их отношений парень решил для себя давно, о чем сообщил сразу же.

  - И что же ты решил? Ты уйдешь из ордена? – в голосе рыжего были обреченность и осуждение.

  - Лави, я не предатель. Я не собираюсь все бросить и уйти. Но выбирать что мне дальше делать я буду сам. Теперь от моих решений зависит не только моя жизнь и я не позволю собой управлять.

  - Хочешь сказать, что в ордене тобой управляли? Кто? Комуи? Линали? Может Канда?

  - Нет, Лави. Мы как раз подошли к основной проблеме… Я наконец понял, почему не мог активировать невинность. Все от того, что все окружающие навязывали мне определенные взгляды… Не специально. Просто они сами в это верили и считали правильным, а поскольку их было больше я начинал подстраивать себя под эти убеждения. Это была моя ошибка. Думаю, ты меня поймешь лучше всех.

  - О чем ты? – наконец-то книжник перестал сердиться и попытался понять.

  - О том, что жизнь не делится на два цвета. Она не только черная и белая. Все немного… ярче. Даже в шахматах белые фигуры иногда встают на черные клетки. Но мы не играем, мы живем. Невозможно свести все к двум цветам. Что такое Зло? Процесс деструктуризации, стремящейся к Хаосу? А Добро? Процесс гармонизации, имеющий пределом Совершенство… И они не могут существовать друг без друга. С точки зрения равновесия это не возможно. Это два Абсолюта, которые Вселенная не может реализовать отдельно.* Они не могут друг без друга и сливаются вместе, образуя людей. И мы никогда не сможем избавиться ни от одного из них. Все грязно-серое, понимаешь, Лави? Наши враги отнюдь не абсолютное Зло. А орден и экзорцисты – не борцы Добра. Каждый отдельный человек или акума что-то собой представляет. И приказы ордена не идеальны. Мы все можем в любой момент ошибиться. Мы просто выбрали сторону, за которую сражаемся. Я пытался обманывать себя мыслью, что, выбрав сторону я перекладываю всю ответственность на кого-то другого. Но свои решения и поступки нужно принимать самому. И отвечать самому. Я всегда так думал. Мне казалось, что это не совсем правильно. Теперь я изменил свое мнение. Я больше не буду слепо идти не к своей цели. Моя цель – защитить людей и акума. Защитить в первую очередь очень дорогих мне людей, ставших для меня семьей. Но и не только их. – на взгляд Мика парень немного переборщил с пафосом, но мысль была понятна. На некоторое время над столиком воцарилось молчание. Все вздрогнули, когда заговорил Кроули:

  - Думаю, ты прав, Ален. Но слишком тяжело продолжать сражаться, когда знаешь, что  твои враги – неплохие парни. Ты уверен, что сможешь? И еще... Я согласен, что в каждом есть добро и все зависит от выбора, который он сделает. Но что тогда ты можешь сказать о Графе? По твоему, даже в нем есть что-то хорошее?

  - Кроули… я понимаю, что он развязывает эту войну. Я не знаю какой он, есть ли в нем хорошее или он чистое зло. Я знаю другое. Он позволил существовать ордену. Никогда не задавались вопросом «Почему?»? Граф мог уничтожить его, еще тогда, когда орден не был так силен. Почему он этого не сделал? – Тикки знал ответ, но предпочел промолчать. Пусть эти двое сами подумают.

  - Он играет с нами?

  - Нет. Ему просто нужны те, кто будет воевать. Война невозможна, если нет сопротивления. Одно наше существование разжигает войну. И мы тоже несем ответственность за это. Каждый наш шаг, малейшая удача или успешно выполненное задание добавляет нам сил. А значит, становится еще одним шагом к кровавой бойне, которая ожидает нас в конце. И мы ничего не можем изменить, потому, как отдать наш мир без боя графу – это все равно что сразу же всех прикончить. – над столиком повисло молчание.  Экзорцисты обдумывали то, что сейчас услышала, Ален им не мешал, а сам Тикки прикидывал шансы выбраться из этой заварушки живым. Шансов выходило мало и он хмурился. Плохо было еще и то, что его Ален не собирался отступать. Он принял правила игры и, похоже, намеревался закончить её. А это значило, что и самому Тикки отсидеться, вяло отбиваясь и бегая от обеих сторон, не получится. От мрачных и каких-то обреченно-бравых мыслей о собственной скорой и весьма мучительной кончине мужчину отвлек тяжелый вздох какого-то резко съежившегося и потерянного Лави. Он знал. Давно. Он же ученик книжника. Разумеется, он давно это знал.

  - Ты так и не сказал, чем я тебе так не нравлюсь. – Тикки было откровенно плевать на торжественно-обреченное настроение, повисшее над столом. Он в конце концов Удовольствие Ноя и имеет право утолить свое любопытство. А о проблемах следовало думать по мере их поступления. Атмосфера резко улучшилась, а настроение вернулось на отметку «приемлемо».

  - Тебе это не дает покоя Ной?

  - Интересно же поковыряться в чужой личной жизни… - Мик мельком глянул на Алена, чтобы удостоверится, что тот не против смены темы разговора. Кажется, парень был ему даже благодарен.

  - А твой интерес не слишком ли бестактен? Возможно, я не хочу говорить именно при тебе?

  - Тогда раньше следовало думать. И держать под контролем собственные эмоции.

  - О, ну конечно! Ради кого? Тебя?

  - Себя.

  - Тикки, Лави! Прошу вас! И Лави… Ты можешь говорить при нем все что захочешь. Только без оскорблений. Я верю ему больше чем самому себе.

  - Дело не в этом, Ален…

  - А в чем?

  - Прости, я не могу сказать.

  - Тогда тебе с самого начала следовало держать свое мнение при себе, мальчик. – Тикки постарался, чтобы голос звучал мягко. Ему уже расхотелось что-либо выпытывать. Надоело. В конце концов, для него не имело значения мнение этого рыжего.

  - И все-таки, Лави, мы же друзья.

  - В том то и дело… Ален, я бы не хотел этого говорить, но до твоего появления ни я, ни ребята небыли так близки. Ты со своей жизнерадостностью и непосредственностью разряжаешь обстановку. Мы можем нормально общаться. Можем быть откровенными. Пока ты восстанавливался от ран, нас объединяло беспокойство за тебя. Но когда ты уехал… Снова стало тихо. Если Ной тебя предаст – ты изменишься. А если ты уйдешь или приведешь своего Ноя с собой, изменится все. Тебе перестанут доверять. Каждый будет тщательно обдумывать, что говорить, а что нет. Искренности не станет. Как бы Комуи не пытался убедить нас, что орден – одна семья, но к экзорцистам это не относится. Мы слишком хорошо знаем, как опасно сближаться. Если раньше был просто ряд запретных тем, которые не стоило обсуждать, чтобы не задеть друг друга, то теперь мы ограничимся совсем поверхностными разговорами. Каждый может умереть в любой момент. Никто не хочет хоронить друзей. Мы просто все станем такими как Канда. Это будет происходить постепенно, почти незаметно. Сначала мы перестанем делиться друг с другом своими опасениями. Затем отдалимся, снова став только бойцами, вынужденными сражаться вместе. Сражаться даже не добровольно. Каждый будет воспринимать остальных, как хорошо вооруженное и довольно умелое пушечное мясо. Ален, ты единственный, кто своей искренностью и верой в благополучный исход может объединять нас всех вместе. Когда ты с нами, даже Канда меняется. – Тикки было грустно на это смотреть. Юный историк даже не подозревал, на сколько заблуждался на счет Уолкера. Он, похоже, действительно считал, что Ален – искренний, непосредственный… ребенок. Это же надо: «верой в благополучный исход»! «Мда. А мой мальчик, похоже, ко всему прочему еще и талантливый руководитель. Или манипулятор, что принципиальной разницы не имеет. Приятно открывать новые грани твоей натуры, Ален» Из «трогательного» монолога рыжего мужчина вынес для себя только то, что друзья его экзорциста даже понятия не имеют на сколько это пятнадцатилетнее хрупкое существо расчетливо и артистично. Разряжая обстановку, парень скорей всего играючи выуживал из них информацию, которая могла пригодиться в дальнейшем, при этом сам оставаясь для них закрытой книгой. «А какой из него шпион бы мог получиться! Такой талант пропадает! Если бы я не играл с ним в покер, ни за что бы не заподозрил, что он – гадюка холоднокровная. И ведь наверняка не с умыслом каким-то делал, а машинально, от жажды знаний. Одним словом - Джокер». Мик искренне восхитился прОклятым мальчиком – управлять группой людей так, что они не только этого не замечают, но и не мыслят дальнейшего контакта между собой без этого управления и делать это настолько легко и ненавязчиво… Все же ему было чему поучиться у Алена Уолкера. И он ждал того, как сейчас поступит Ален.

  - Лави… Я понимаю твое беспокойство за меня. Я понимаю, что ты также беспокоишься и об остальных. Могу тебе сказать вот что… Я не собираюсь покидать орден. Пока. Я думаю, если в ближайшее время ничего не изменится, скоро я туда вернусь. Сейчас я планирую еще некоторое время потратить на то, чтобы проверить устойчивость новой формы моей невинности, а затем посмотрю. Пойми и ты, Лави, я люблю его и не собираюсь от него отказываться. Вы мои друзья и я надеюсь на вашу поддержку. Если её не будет… Что ж. Я все равно выбираю Тикки. Даже без меня вы будете вместе, а Тикки останется один. Да я и не смогу его бросить. – Мик надеялся на что-то более впечатляющее, но Ален выбрал смесь угроз и обмана. Мужчина бы постарался действовать более изящно. «Грубый шантаж, выглядящий слишком топорно, чтобы не казаться искренним. Занятно. И действенно» Поразмыслив, Тикки быстро понял свой промах. Мальчишка действительно лучше него владел ситуацией, а главное, не выпадал из образа. Действительно, чего еще можно ожидать от пятнадцатилетнего подростка, как не попытки вынудить окружающих принять и смириться с присутствием в его жизни столь неудачно выбранного объекта влюбленности? Возможно, они даже решат, что у Алена это временно, и он скоро переболеет и забудет. Только вот это уже хуже. Если «временно», то можно и запретить «общаться» подростку с его «возлюбленным», который к тому же еще и шпионом оказаться может. И если этого не может сделать Лави, то для смотрителя ордена или генералов это не составит труда. Достаточно приказа. И если Ален откажется выполнять его… а он скорей всего откажется, то его либо отдадут под трибунал, либо объявят ренегатом и дезертиром, или кем там у них в ордене обычно объявляют. Пожалуй, в этот раз чрезмерная наивность образа Уолкера только мешала. Ему нужно было как-то помочь, поддержать эту игру.

  - Хорошо, Ален, тогда просто скажи, что ты станешь делать, если он тебя предаст?

  - Извини, мальчик, но я просто не могу его предать.

  - Кто тебе поверит?

  - А верить и не обязательно. Я говорю, что не могу его предать, по тому, что я ему ничего не обещал. – растерянная физиономия Лави подтвердила то, что у него не осталось больше аргументов. «А ты что думал, мальчик? Что мы друг другу клялись в вечной любви? Извини, но мы такой чушью не занимались»

  - Лави, я же сказал, что верю Тикки как себе. Даже больше. И поверь, у меня есть на это причины. К тому же, хоть мы это и не обсуждали, я сильно сомневаюсь, что Тикки перейдет на сторону ордена.

  - Это правда. Если я и сделаю что-то подобное, то только в крайнем случае. – мужчина и мальчик обменялись нечитаемыми для окружающих взглядами. Это вышло машинально, но они друг друга поняли. Нужно было заканчивать этот не имевший смысла разговор.

* Если хотите - бейте, но это перефразированый отрывок из книги "Человек боя" Головачева. Был там моментик, где герои на тему Добра и Зла филосовствуют, и мне он прямо-таки в душу запал...


Настроение сейчас - положительное