Шопен навевает сладкую сонную тоску. моя комната - эпицентр событий - черная дыра. Кровать - алтарь. Твои руки, делающие во мне отверстия в случайном порядке. Протягиваешь через катетер кусочки металла, оставляя их во мне на неопределенный срок. Лилии на полке топят в дурмане. клавиши переливаются. Боль - скорее сладкая, с легким привкусом металла. Душевная боль куда гаже и вкус у нее - горечи. Скольжу пальцами по твоим ребрам. Голая кожа на тебе - сводит с ума. Твои волосы, пересекающие линиями прядей твою грудную клетку и спину, спадающие по плечам, когда ты сидишь надо мною, струящиеся угольным шелком... Слова придумали люди. Нам же, чаще всего, они ни к чему. Куда красноречивее укусы и касания, язык и игла, взгляды и движения. Шопен усыпляет меня, укрывая одеялом из печальных сновидений. Ты свернешься калачиком рядом, никто из нас никогда не обнимет друг друга во сне. Но обязательным правилом - касаться друг друга кожей. В темноте - ты белая ящерица, ты - лилейный цветок на черных простынях. Твои длинные волосы рисуют узоры, спутавшись, на твоей щеке, в моих пальцах, расчерчивают твою шею...
Солнце сожжет нас, если забудем задернуть портьеры. Металл будет снят мною, чтобы твои пальца пронзили меня в новом месте. Следы от зубов и ногтей на коже. Но утром мы снова будем не мы. Мы живем собою лишь по ночам. Под клавишные, иногда, скрипки, без желтого света ламп, разве что свет луны сегодня скорее желтый, чем серебряный. Атласные простыни меняются с черного на синий или темно-красный, иногда я слизываю с твоих губ алкоголь. А лилии меняю на розы, не менее душные... Черная дыра...
Сладко... как запах гнильцы...
