Зальберг задумчиво глядел в открытое окно, полувысунувшись из него и подставив мягкому лунному свету голый торс. Та, которая именовалась его супругой, спала на взбитых пропотевших простынях. Ей было порядка двадцати пяти лет, она была довольно хороша собой, приятная в общении, в котором не без труда угадывалось аристократическое происхождение. Мог ли он жениться на ней? Конечно мог. Так почему же ничего не помнил и ощущал себя в огромном двухэтажном особнячке совершеннейшим чужаком? Почему же не испытывал к этой женщине ничего кроме вожделения? Ни о какой любви не было и речи. Он даже уже не мог вспомнить как ее зовут. Мэгги? Пэгги? Зальберг набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул с легкостью. Нет, не ощущал он этот дом своим. Остается либо надеяться на то, что проклятые воспоминания все же вернутся, либо попытаться прижиться в этом незнакомом мире.

- Милый, ты идешь? - донесся томный девичий голос. О, безусловно она была настоящей тигрицей в постели. Зальберг мучал ее почти всю ночь, прилично заморившись. Видимо она хотела еще.

- Сейчас, - ответил Зальберг. Закрыв окно, он лег возле обнаженной роскошной черноволосой женщины. Улыбнувшись, она потянулась и закинула на Зальберга ногу. Потеревшись ступней о волосатую мужскую грудь, она медленно перебирая пальцами ног, добралась до его губ. Зальберг с упоением принялся посасывать ее пальцы ног, медленно подбираясь к ступням, лизать которые был слаще самого изысканного мармелада. Девушка постанывала от удовольствия и ласкала руками свою грудь с вызывающе торчащими сосками. Когда же она не выдержала и вскричала: "Войди в меня", Зальберг подчинился и вошел в ее горячее, влажное от желания, лоно.

   Наутро он проснулся первым, несколько минут изучал лицо супруги, силясь припомнить ее из той прошлой жизни, которая у него должна была быть, и которую он ну никак не мог вспомнить. Одевшись, Зальберг спустился вниз по мраморным ступеням, дал распоряжение слугам готовить завтрак и вышел в сад. Садовник неспеша подстригал ножницами ветки с кустов, весело журчал фонтан, птицы продолжали свои трели, перелетая с дерева на дерево.

- Погода сегодня хороша, не правда ли? - спросил садовник, очевидно для того чтобы устроить себе отдых да и затеять разговор с милордом. Он был довольно стар, вся голова его и борода с усами были обильно украшены серебром. - Я рад что вы вернулись. Кстати, я выполнил вашу просьбу.

   Садовник, чьего имени Зальберг еще не знал, заговорщицки подмигнул и подошел к нему.

- Во время вашего отсутствия миледи принимала у себя некоего графа.

- Графа? - переспросил Зальберг, не улавливая до конца суть разговора. - Я не совсем понимаю вас.

- Перед отъездом вы поручили мне наблюдать за вашей супругой, так? Так, - рассудительно начал садовник. - Старый Рон ничего не забывает и неукоснительно выполняет возложенные на него поручения. По сему я докладываю, что во время вашего отсутствия ваша супруга, миледи Маргэри, дважды принимала у себя графа Луиса Смитта.

   Это начинало становиться уже интереснее. Новообретенный рай, в который только что окунулся Зальберг, начал омрачаться, а пение птиц, только что так радовавший слух, начало превращаться в воронье карканье. Неужто старик намекает на то, что его жена ему изменяла? Леди Маргэри, Мэгги стало быть, выходит, эта милая Мэгги, пока он скитался, раздвигала ноги перед каким-то графом?!  Зальберг не знал как реагировать на такую информацию. Если бы он что-то помнил, испытывал чувства, быть может тогда он бы не думая прыгнул в седло, отыскал этого мерзавца и вызвал бы его на поединок. Но сейчас...

" Если этот дед прав, это дело чести. Хочу я того или не хочу, но я должен отреагировать на это", - подумал про себя Зальберг. Он был далеко не простым человеком в этой стране, об этом говорит и его имение, и слуги и красавица-жена.  Хочешь- не хочешь, но надо непременно сыскать этого графа и потолковать с ним. Зальберг поблагодарил садовника за предоставленную информацию, заверив того что в долгу не останется, когда его привлек какой-то шум.

- Милорд, вас спрашивают, - сказал запыхавшийся камердинер Сэм, лысый высокий мужчина неопределенного возраста с непроницаемо-серьезным лицом, эмоции на котором скрывались так, как прячется солнце за грозовыми тучами.

- Кто? - поинтересовался Зальберг.

- Говорят, от Его величества...

- Интересно, - пробурчал Зальберг и направился к вратам. Двое вооруженных мечами солдат долго изучали лицо Зальберга, после чего отрапортовали:

- Ваша светлость милорд  Эвери, Его Величество король Лавритании желают немедленно видеть вас.

   Стало бы он никакой не Зальберг, а некто Эвери... С каждым новым мгновением он постигал для себя что-то новое. Прям как младенец, постигающий окружающий его мир.

- Ждите, - бросил Зальберг, полагая что вполне может позволить себе такую вальяжность перед людьми самого короля. Вернувшись в спальню, он поцеловал плечо жены, потому что просто не сдержался, отдавшись порыву, но сдержался порыву иному - будет еще время. Мэгги спала крепко, как младенец. Он понаблюдал несколько мгновений как вздымалась ее обнаженная грудь, прокляв про себя так неуместно прибывших солдат, и принялся одеваться. Можно было позвать слуг, дабы те помогли облачиться, но Зальберг превосходно справился с этой задачей без посторонних. Он выбрал для себя черный камзол, такие же брюки, набросив наверх малиновый плащ. Гардероб у него был что надо, тут была и парочка превосходных доспехов. Однако, понадеявшись что они сегодня не понадобятся, Зальберг оставил их ждать своего времени. К тому же для облачения в такую броню без слуг точно бы не обошлось.

- Дорогой, ты куда? - спросонья спросила Маргэри, сладко потягиваясь.

- Король зовет, - ответил Зальберг, или  Эвери... Он уже и не знал как себя называть. Эвери, пусть будет Эвери. Лорд Эвери. Звучит громко и довольно аристократично.

- Король? - Маргэри аж подпрыгнула на кровати. Одеяло полностью сползло, обнажив ее белоснежное тело. - Но зачем ты ему понадобился?  Ты ведь только вернулся. Неужели нельзя тебе дать немного отдыха?

- Покой будет когда помрем, - заметил Зальберг. - Не забывай, что я состою на службе Его Величества.

- Мне это не нравится, Фил.

"Фил? Фил Эвери. Надо будет изучить свои документы, проклятые солдаты так не вовремя явились", - подумал Зальберг. Как себя вести с королем, которого не помнишь? Если к супруге можно найти подход, то как найти подход к королю, с которым имел тесные ( а он думал что весьма тесные дела)? Обстоятельства подскажут как быть, концы концов можно сказать правду, сославшись на потерю памяти.

- Чего он от тебя хочет? Неужели ему мало того, что он лишил тебя надела на юго-западе?

- Надела? Ну-ка с этого момента поподробнее, - потребовал Зальберг. - Не смотри на меня как на привидение, ты же знаешь что я все еще почти ничего не помню. Давай живо рассказывай.

- Ты впал в немилость королю после того как взял меня в жены. Неужели ты этого не помнишь?

- Далее.

- Далее он обозлился, если можно так выразиться. Король пришел в ярость, устроил тебе разнос, лишил земель. Я боюсь думать что он хочет от тебя сейчас.

- Ты - моя жена, и мне плевать что думает король.

- Точно так ты говорил мне когда мы провели чудесную неделю за городом...

- Он тебя желал?

- А как ты думаешь? Конечно желал, я ведь была фрейлиной при дворе... Тебе надо обратиться к лекарю.

- К кому мне обратиться - решать мне, женщина. Последний вопрос - у тебя был с ним роман?

-Нет! - вскричала Мэг. - Я не спала с ним, как ты мог...

- Мэгги, прости меня если подумал о тебе плохо, но мне надо знать как можно больше, потому что от этой встречи может зависеть наша дальнейшая судьба. Посему прости меня, дорогая, я не со зла.

   Зальберг подошел к ней и страстно поцеловал в уста, прикоснувшись к грудям, потрогав возбужденные соски... Остановив себя, он улыбнулся жене и покинул спальню. По-настоящему обиделась Мэгги на такое невольное предположение, или же просто великолепно сыграла свою роль? Как бы то ни было, но после ласк, она перестала дуться.

 - Известно, по какому поводу меня желает видеть король? - спросил Зальберг, не особо надеясь на определенный ответ. Солдаты, стражники или конвоиры - кем они являлись в данный момент ведомо было лишь богам - не сбавляя быстрого шага, поглядывали на Зальберга и отвечали:

- Его Величество очень печалился вашим отсутствием, переживал.

"Переживал? Король? Да уж, мое положение в Лавре еще более весомее чем я мог себе представить", - подумал Зальберг. Возникает вопрос - хорошо это или плохо.  Идти пришлось недолго. Имение Зальберга располагалось не очень далеко от королевского дворца. Дворец впечатлил Зальберга...  Он был великолепен, из красного мрамора, с высокими башнями и подъемным мостом. Внутри великолепие на исчерпалось, а прибавилось. Золотые канделябры, дорогие ковры, мраморные колонны, дивные картины... Зальберг не успел полностью оценить великолепие дворца, потому что солдаты ускорили шаг и буквально втолкнули его в какие-то огромные двери.

   Он очутился в просторной комнате, в которой было множество распахнутых окон. Тут пылало пламя в камине, несмотря на то, что на улице было тепло. На полу лежал зеленый ковер. Стены были украшены картинами и гобеленами, на которых были изображены какие-то события. Тут была видна работа мастера, и был заложен смысл, но снова-таки сейчас было не до того, ибо взор Зальберга привлек мужчина, примерно одних с ним лет, расхаживающий по комнате, заложив руки за спину. На нем был белокурый парик, а сам он был облачен в белоснежный камзол и остроконечные туфли с золочеными или же золотыми пряжками. На голове у мужчины был надет тончайший обруч, сделанный из золота. Ведь король не будет носить на своей голове медь. Хотя, чудаков в мире хватает...

- Наконец-то! Фил!

   Король подбежал к Зальбергу и заключил его в объятия, поцеловав в щеку.

- Ты даже не представляешь как мне было без тебя. Ты жестокий человек... Я узнаю что ты вернулся, но не подаешь мне о себе никакой весточки. Да, мы разошлись с тобой на ножах, но ты бы все равно мог дать о себе знать. Предлагаю забыть наш прошлый разговор и делать вид, будто ничего не произошло.

- Ваше величество...

- Да оставь ты эти формальности, - раздраженно бросил король. - Мы не в тронном зале. Что произошло с тобой? Где ты пропадал?

- Хороший вопрос. Я бы рад вам ответить, да озолотил бы того, кто рассказал мне самому обо всем.

- Загадками говоришь, Эвери. Что-то ты темнишь. Собственно, меня этим не проберешь, я -то тебя хорошо знаю. Если б ты не женился, я бы подумал что ты пропадал у какой-то хорошенькой девицы, но сейчас даже не знаю что и предположить. Уж не заговор ли ты решил против меня учинить вместе с Луисом?

   В голосе короля слышалась усмешка, но в глазах пылал огонек. Зальберг не знал шутит король или нет, и проверять как-то не особо хотелось. Надо продолжать игру далее, а там будь как будет.

- Вы ведь знаете что я предан вам и душой и телом, - ответствовал Зальберг, слегка поклонившись.

- Ну-ну, не надо этих твоих лицедейств, - фыркнул Его величество. Он подошел к столу, налил из графина два бокала красного вина. - За твое возвращение.

   Зальберг колебался несколько секунд, прежде чем решил брать бокал или не брать. Кто его знает что у того на уме. Может он хочет отравить Зальберга и завладеть его женой? Теперь уже неизвестно чего ожидать.

- Обижаешь ты меня, Эвери. Пей, я по утрам не отравляю. Изменился ты... не могу понять в какую сторону. Ну ладно, не хочешь отвечать где был - твое право. Захочешь - расскажешь. Касательно заговора я не шутил. Мне донесли, что в городе назревают бунты, и самое страшное в том, что все нити ведут сюда, во дворец. За этими бунтами стоит кто-то очень приближенный ко мне.

   Эвери-Зальберг пригубил вино, оценив его неплохой вкус.

- Вы полагаете что это Луис Смитт? - позволил себе вопрос Зальберг.

- А ты думаешь иначе?

- Но не можем же мы просто так обвинить человека, без доказательств.

- Верно, вот мне и надо что бы ты добыл эти доказательства. Хочешь уничтожить заговор изнутри - возглавь его. Я хочу чтобы ты вошел в доверие к этому графу, узнал чем он дышит, что у него на уме, какие планы, как он относится ко мне, с кем спит, что ест. Я хочу знать все, Эвери!

   Эвери сделал еще один большой глоток. Вино понемногу начинало ударять в голову.

- Это не просто.

- Знаю что не просто, учитывая ваши с ним отношения.  Я ведь говорил тебя когда-то что Маргэри принесет тебе несчастье.

- Ваше величество, я бы попросил вас не касаться моей супруги. Что принесет мне счастье ведомо только мне, и богам, конечно.

- Оскорбляешь короля. Высечь бы тебя, наглеца, да не могу. Я позволяю тебе очень многое, но не пересеки черту дозволенного. Плохо может кончиться. Ступай и обдумай мои слова. После чего приступай к работе. Мне нужна информация, Фил, - сказал король, после чего отвернулся от Зальберга.

 

 

   Вот теперь появился наглядный случай навестить этого проклятого графа, который крутил шашни с его женой, которого Эвери уже начинал ненавидеть, несмотря на то, что ни единого толкового воспоминания с ним в голове не было. Даже королю известно об этом! Зальберг не удивился бы если б весь двор по углам шушукался о его неверной женушке и о нем - рогоносце. Какой позор. Эвери был вне себя от злости. По пути ему повстречались двое молодых людей, щеголевато одетых. Как оказалось, они превосходно его знали. Зальберг сам не заметил как очутился с ними в харчевне. Питер Моррис и Джэд Франт. Так звали этих мужчин. Уже походу разговора, во время которого друзья потихоньку уничтожали запас вин хозяина и пробовали молочного поросенка, Зальберг разузнал немного о них.

   Питер Моррис. Высокий брюнет с короткой прической и остроконечной бородкой. Он был вассалом короля, из довольно древнего рода, корнями уходящего в дремучую историю. Моррис не был женат, но где-то на стороне у него были дети. Он увлекался лошадьми и имел неплохую конюшню, и играми в кости, нередко проигрывая своих лошадей, после чего устраивал всем разнос. Моррис был неплохим мечником, а это надо было учесть. Такой человек мог пригодиться, если Зальберг решится влезть в авантюру, навязанную Его величеством королем Лавритании.

   Джэд Франт был настоящим щеголем, поэтому его и прозвали Франт. Он любил шикарно одеваться, как истинный придворный. Этот баронет ждал когда же преставится его смертельно больной отец, чтобы с превеликим на то удовольствием вступить в наследство. А баронское наследство было довольно не мало. Огромный дворец с двумя деревнями, пожалованными барону бывшим королем за какие-то давно забытые заслуги. Франт был миролюбивым человеком. Он не любил оружия да и не умел им толком пользоваться. Однако Франт любил читать книги, перечитав всю внушительную отцовскую библиотеку, он постоянно ее обновлял, впитывая в себя информацию как губка. Он любил читать про историю и путешествия, мемуары давно отошедших к богам правителей и вельмож, и прочую литературу. А в целом он жил ожиданием смерти батюшки. А тот как на зло все никак не хотел отправляться к праотцам.

- Помог бы ты ему, Франт, - пошутил Моррис. - Негоже так издеваться над родителем.

- Я не отцеубийца.

- Конечно, ты всего лишь желаешь своему отцу поскорее помереть, - хмыкнул Моррис, переглянувшись с Эвери. - Откуда у тебя этот меч?

   Эвери положил руку на крестовину Зальберга.

- Это мой родовой меч, - ответил он.

- А почему ты его раньше нам не показывал? - спросил Франт. - Сколько ему лет, на вид он очень древний, хоть я и не разбираюсь в этом. Как думаешь, Моррис?

- Да, это оружие перевидало многое, - медленно произнес Питер Моррис. - Неужто король сделал тебе такой подарок?

- Нет, король мне ничего не дарил, - честно ответил Эвери. - Клянусь, это мой меч. А почему не показывал, не знаю даже. Может быть было не время.

- А сейчас время доставать старый меч из кладовой? Что-то затевается? - поинтересовался Моррис. Он испытывающе посмотрел на Эвери, ожидая увидеть в его глазах нужный ответ или подтверждение своим догадкам. Моррис обладал великолепным чутьем, он даже не подозревал как метко попал в цель. Что-то и впрямь затевалось, но что - этого не знал и сам Эвери. Этим двоим можно было доверять, это он чувствовал. Они были его лучшими друзьями. Если на кого-то полагаться, то только на них. Чутье подсказывало Эвери что эти двое люди вполне надежные.

- Ребята, сколько я отсутствовал? 

- Двадцать дней, - ответил Франт. - Мы жутко за тебя переживали. Думали, тебя уже и на свете нет.

- И мы прекрасно знали кто мог тебя изжить с этого света, - поддакнул Моррис.

- Вы намекаете на короля? - шепотом спросил Эвери.

- А на кого же еще? В последний раз вы разошлись с ним на ножах. Забыл, как ты обещал пустить ему кровь? Еще затрещину ему влепил. Как он тебя не казнил - вопрос. Помнишь, Франт, с каким фингалом несколько дней ходил король? Никакие мази и пудры не помогали. Затем ты сразу же исчез и мы начали подозревать, что он все же тебя убил. И вот, хвала богам, ты живой и невредимый выходишь из королевского дворца! 

- Король дал мне одно поручение, - начал Эвери, - но давайте сперва выпьем, ребята. За встречу.

- За возвращение, лорд Эвери! - подняли кубки друзья.

- За возвращение! - громко возвестил Эвери, осушив свой кубок до дна.

   Поев досыта, запив все это вином, Эвери осторожно поинтересовался:

- Ребята, это правда что Луис Смитт в мое отсутствие был в моем доме?

   Моррис с Франтом посмотрели друг на друга.

- Давайте начистоту. Это правда, я правильно понял? И часто он ходил к ней?

- Эвери, не заводись...- попросил Франт.

- Я спокоен как никогда, Франт. Посмотрел бы я на тебя, когда ты бы узнал, что по возвращении твоя ненаглядная спит с каким-то графком! - Эвери начал выходить из себя. И не только вино начало ударять ему в голову, а и внутренний гнев, просящийся наружу. Его надо было немедленно выплеснуть.

Эвери захотелось перевернуть стол, заорать во все горло, пустить кому-то кровь. Как раз в этот момент в корчму зашли двое верзил. Они были неотесаны, это выдавал их неприятный вид и невежливы, но мышцы так и перекатывались у них под простыми рубахами.

- Эй, кузнецы, не могли бы вы заткнуть свои глотки и убраться горлопанить в другое место? - обратился к ним Эвери. Франт опустил глаза, а Моррис почесал кулаки, предвкушая хорошую драку.

- Давно не разминались да? - спросил он с хитрой ухмылкой на лице. - Но может не стоит? А то стражу еще позовут.

- Пусть зовут, - уперто ответил Эвери. - Мне бояться нечего. Я человек короля, а вы мои друзья и такие же придворные Его величества. Так что нам бояться нечего. А этих мужланов я хочу научить хорошим манерам.

- Это кто там такой шибко умный-то? - с вызовом поинтересовался один из верзил. - Благородные решили блеснуть образованием и воспитанием? Придется принять меры и заняться перевоспитанием, а то видно вы плохо титьку мамкину сосали, ума не всосали. Придется исправлять, сейчас вы будете всасывать мочу с моего хера и нахваливать это дело.

- Ну это мы еще поглядим, - бросил Эвери, швырнув в разговорчивого верзилу табуретом. Табурет попал аккурат в цель, но не нанес мужику особого вреда.

- Ха-ха, Эвери, с тобой никогда не бывает скучно, - расхохотался Моррис. Франт же налил себе еще выпить и стал ждать продолжения представления. Верзилы разгневались не на шутку. Попадись им под руку, вернее под внушительный кулак, и мало бы никому не показалось. Эвери занялся одним мужиком, а Моррис взял на себя второго. Пока Франт смаковал вино, раздался хруст костей. Это Эвери сломал противнику кисть руки. Затем раздался еще хруст, сопровождающийся неприятным хлюпающим звуком. Это Моррис вмял нос своему противнику. Драка закончилась, не успев толком начаться. Двое верзил валялись на полу, пачкая его своей кровью, а Эвери с Моррисом спокойно вернулись на свои места и заказали у хозяина еще вина.

- Отвели душу? - спросил Франт, поглядывая на друзей через пустой бокал.

- Да так, - ответил за всех Моррис. - Предлагаю взять вино с собой и свалить отсюда.

- Поддерживаю, - поднял руку Франт. Кто-кто, а уж он точно не горел желанием встретить стражников. - Эй, хозяин, можешь убирать это дерьмо с пола, а то твоим посетителям такое зрелище может отбить аппетит.

 

 

   Король Лавритании по имени Ликий, семнадцатый носитель этого имени, в раздумьях расхаживал по комнате, заложив руки за спину. Настроение было какое-то меланхолическое, ничего не хотелось - ни наложниц, ни скачек, ни музыки, даже выпить не было желания. Мысли короля были заняты двумя людьми. Мэгги, которая продолжала сниться ему по ночам и графом Луисом, замыслы которого знать было также необходимо, как рыбе нужна была вода. Эвери не хотел понимать, что он по-настоящему любит Мэг, Ликий же не просто хотел попользоваться ей и выбросить на помойку, а жить с ней... Пожениться. Невольно нахлынули воспоминания, такие тягостные и такие приятные...

- Маргэри, я рад что ты пришла, - сказал король. - Признаться, я опасался что ты проигнорируешь мое приглашение.

- Как я могу проигнорировать приглашение короля? - скинула брови Мэг. На ней было великолепное черное платье с вырезом, подчеркивающее талию и не скрывающее стройные ноги. Темные волосы были распущены. Как и любил Ликий.

- В моем городе все вольны поступать как хотят, конечно, если это не идет во вред короне, - сказал Ликий. - Ты могла бы и не прийти, я ведь не тиран чтобы кого-то к чему-то принуждать.

- К тирану я бы и не пришла, ведь даже самый лютый тиран не сможет завладеть душой... Телом - да, но не душой.

- Какие глубокие темы мы затронули... Присядь, пожалуйста. Сейчас принесут фруктов и легкого вина.

   Девушка грациозно села в кресло. Ее отец, виконт Ньюрик, имел немалое влияние при дворе. Король очень хорошо его знал, как и прежний король, отец Ликого. Старый виконт любил сидеть у камина в своем замке, поглядывать на красавицу-дочь и представлять ее королевой. Он-то и привел ее во дворец, познакомив с королем, надеясь на то, что дочь приглянется монарху. Так и получилось. А потом все испортил Эвери... И все планы виконта обрушились как карточный домик, на который подул великан.

   Когда две девушки-служанки принесли на подносах фрукты с вином и ушли, король предложил гостье попробовать спелый виноград. В Южной Лавритании были отличные виноградники и винодельни, молва о которых распространилась далеко по округе. На смену служанкам пришел престарелый скрипач. Его лицо было добродушным и открытым, как у большинства виртуозных музыкантов, для которых в мире ничего не существовало кроме музыки.

- Это Джиль, он играет на своей скрипке как бог, сейчас сама услышишь, - сказал король. Скрипач чинно поклонился сперва королю, затем девушке.

   Джиль занял место в углу, чтобы никому  не мешать и не мозолить глаза. С позволения короля, сперва он выпил вина, затем почти что ритуально раскрыл чехол, извлек скрипку, выпил еще немного вина и принялся играть. Музыка была ненавязчивая, местами то грустная, то повеселее, словом, музыкант делал все, чтобы музыка не приелась, меняя репертуар, и давалось ему это так легко, будто он уже родился со смычком в руке и скрипкой рядом. Джиль никогда не был женат, у него не было детей, да он к этому никогда и не стремился. В молодые годы он много странствовал по миру, учась играть на музыкальных инструментах, но больше всех ему понравилась скрипка. На ней он и остановился. После этого он начал искать хороших мастеров, которые бы захотели взять его к себе в ученики. Хвала богам, такие люди нашлись, вложив в него свою душу вместе со знаниями. Был бы Джиль неперспективным, никто бы не рискнул брать его  в ученики, но был в нем огромный талант, требующий раскрытия, подобно бутону цветка.

   Кощунственно было разговаривать, нарушая великолепную мелодию. Король знал чем удивить девушку, он сам время от времени звал Джиля к себе, и достойно того вознаграждал. Только вот Джиль играл не из-за денег, а просто потому что любил это дело. Ликий это увидел и начал постепенно разговаривать с музыкантом на разные темы. Оказалось, что скрипач умел не только великолепно играть на скрипке. Он много повидал по свету, много поизучал и с ним было интересно разговаривать. Да и в политических вопросах он тоже был не промах. Сам того не заметив, Джиль стал своеобразным тайным советником короля.

   Мэгги смаковала фрукты, улыбалась и слушала скрипача, обмениваясь с королем восхищенными взглядами. Когда Джиль сделал небольшой перерыв, девушка поаплодировала, чем польстила старого скрипача. Тот вновь поклонился и наполнил себе бокал вином. Вечер был чудесным. Мэг понравился концерт, и когда скрипач ушел, она еще долго восхищалась чудесной игрой.

- Благодарю вас за приятный вечер, ваше величество, - сказала Маргэри. - Но все подходит к своему логичному завершению, даже такой чудный вечер как этот.

- Если бы ты пожелала, то этот вечер можно продлить.

- Не сегодня, ваше величество.

- Я счастлив уже тем, что вы даете мне определенную надежду...

   Да, она давала надежду. Пока не нарисовался Эвери, в которого она влюбилась сразу же. Но ведь как хорошо все начиналось! Почему же боги так жестоки? Никого он не любил и не хотел так, как ее, именно ее! Он король, и мог выбрать любую девицу - никто не откажет ему, еще и за честь почтет, ежели тот заделает ей бастарденка. Но Ликий не хотел никого и ничего кроме ее, Мэг. Изливая душу Джилю, король находился в отчаянии и не знал у кого попросить совета. Раньше советы давал Эвери, но в этот раз его услуги отпадали. И тогда скрипач просто предложил:

- Если лорд Эвери стоит на вашей дороге, мешая счастью - почему бы не расчистить дорогу, убрав с нее преграду?

- Ты предлагаешь мне убийство.

- Да, потому что это единственный вариант сделать вас счастливым.

- Нет, из этой затеи ничего хорошего не получится, Джиль. Я не настолько подл и жестокосерден, чтобы делать несчастной ее. Если бы Маргэри не любила его, и он не был мне как брат, тогда все может быть... Послал бы его в какой-нибудь опасный регион разобраться с бунтовщиками. - Король вздохнул, похлопал старого скрипача по спине. - Нет, Джиль, на такое я пойти не могу...

   Этот разговор был сразу после того, как завертелся роман Мэг с Эвери. Ну а потом Эвери предложил ей руку и сердце. Сделал это вопреки воле короля, который буквально умолял Эвери не делать этого. Ликий ведь видел, что Эвери все это делает не столько по любви, сколько затем, чтобы Мэг не стала его королевой. По большому счету он и не любил ее особо. Она - возможно да, но не он. И любовь эта не длилась долго, иначе не искала бы она любви на стороне, в объятиях графа Луиса. Все это терзало Ликого, било в грудь острее копья. Именно поэтому король в гневе лишил Эвери замка с прекрасными охотничьими угодьями, чистыми прудами и конюшней, которые сам же и пожаловал. Тогда он прогнал лорда с глаз. А затем он куда-то пропал. Двадцать дней о нем не было весточки. Ликий скучал по нему, скучал и ненавидел. И боги вернули его. К счастью или к беде, но вернули.

   Тихой поступью вошел Джиль. Чувствуя настроение короля, он начал играть печальную мелодию... Мысли о Маргэри, которая могла быть счастливой в его объятиях, жгли его сердце. А теперь несчастна и она, и он. Но уже поздно что-либо менять, она жена Эвери, и даже если уйдет от него, Ликий никогда не примет ее. Любовь любовью, но мысли о заговоре, который плетется в Лавритании, также очень тяготил короля. Граф Луис Смитт был известен в народе, его любила чернь, он одаривал ее медяками и сладостями, устраивал различные развлечения, зарабатывая популярность. Ликий закрывал на это глаза - ну балует он народ, пускай, что с того? Так думал король, пока ему не начали докладывать о бунтах, о недовольстве людей, о том, что люди все чаще высказываются против короля.

 

 

 

   Некогда просторная комната была забита до отказа и просторной уже не казалась. Все имеющиеся окна были наглухо заперты, не смотря на невыносимую жару. Обсуждались вопросы, которые не должны были выйти за пределы этих стен. За огромным столом собралось двенадцать мужчин и женщин. Их лица были серьезны и полны решимости. Во главе стола видел мужчина в зеленом камзоле, подчеркивающем такой же цвет глаз. На груди у него висел амулет с огромным изумрудом, в левом ухе была серьга с таким же камнем. Длинные черные кудрявые волосы были распущены, крылья загнутого книзу коса раздувались с каждым вздохом. На пальцах вельможи было множество колец и перстеней, среди которых были и изумруды. Все говорило о том, что это его любимый камень.

- Доложите, какова обстановка на юге, - потребовал он, внимательно посмотрев на женщину средних лет, сидящую в ряду слева. Леди Элеонор, вдова, унаследовавшая от покойного мужа солидное состояние.

- Я навела прочные связи с влиятельными особами в южном регионе. Как и следовало ожидать, они поддержат восстание. Однако им нужны гарантии, - деловито отчиталась она.

- Сколько они хотят? - безразличным голосом спросил граф Луис Смитт.

-Пять тысяч золотом.

- Это разумная плата. Сколько у них людей? Есть ли оружие?

- У них порядка десяти тысяч человек, хорошо вооружены. Некоторые служили в армии. Некоторые дезертировали.

- Это хорошо. Брюгге, запиши - "Южный регион, десять тысяч, расход - пять тысяч", - продиктовал Луис. Полный неуклюжий человечек, обливающийся потом и невыносимо воняющий, принялся  старательно записывать на бумаге продиктованное, но капли пота предательски падали на бумагу, сводя на нет написанное. - А что у нас с Северным регионом? Они на нашей стороне?

   Подле каждого присутствующего стоял наполненный до краев  кубок с вином, но никто не прикасался к выпивке. Сосредоточенные взоры пытались угадать настроения своего предводителя. А настроение предводителя напрямую зависело  от настроения народа.

- Граф, - сказал юноша, облаченный в легкие доспехи, - пока северяне не поддержат нашу авантюру, ничего не выйдет.

- Ольгерд, ты славный воин, спору нет, но по-твоему наше справедливое стремление низложить недальновидного правителя достойно названия "авантюра"? - гневно осведомился Луис Смитт. О, он был превосходным оратором и мог заткнуть почти любого, а его искусство переубеждения было известно по всему огромному городу. Условно королевство Лавритания делилось на четыре части - Северную, Южную, Восточную и Западную. Граф Смитт смог обратить на свою сторону вельмож, представляющих все части города. Казалось дело было в шляпе. Но это лишь казалось. Слова Ольгерда попали точно в цель, надавив на больной мозоль. Северяне всегда хорошо относились к Ликому, да это и не удивительно, ведь тот был родом с их земель. Половина северных вельмож была готова присоединиться к восстанию, затеянному Смиттом, но лишь половина. Этого было недостаточно. Да, большинство было на стороне Смитта, но северные земли были непредсказуемыми. Северяне вполне могут предать. Да и что скажет армия? Пойдет ли она за короля против собственного народа, или поддержит восстание? Смитт уже пообещал солдатам прибавку к жалованию, но лишь когда станет при власти.

- Граф, нам ведь не нужна гражданская война, не так ли? - не унимался Ольгерд. Сам он был южанином, оттого и вспыльчивый нрав и темная кожа.

- Война никому не нужна, но если до этого дойдет, ты, Ольгерд поведешь своих людей в бой. И вы все должны будете последовать тем же путем. Или мы все вместе победим, дамы и господа, или Ликий всем нам показательно отрубит головы и выставить их на пики. И будет прав, потому что если мы проиграем, то грош нам всем цена и мы заслуживаем на смерть.

- Я-то поведу людей, - с вызовом бросил Ольгерд. - Буду рубить, жечь, колоть, буду делать такие вещи, от которых у многих из здесь присутствующих отнялся бы дар речи. И все это делать я буду, заметьте на секунду, со своим собственным народом.

   Присутствующие заметно смутились. Кто-то начал нервно выбивать пальцами на столе какую-то мелодию, кто-то стал с кем-то оживленно перешептываться. Все это Луис Смитт подмечал. Он должен был знать на кого мог положиться до конца, а кто мог всадить нож в спину. Так вот эти шушукающиеся вполне могли похерить заговор и уведомить короля.

- Я не подписывался вести кого-то в бой, - возмутился упитанный барон с лысеющей головой и блеклыми ничего не выражающими глазами.

- А тут никто ни на что не подписывался, - весело заметила симпатичная дама лет тридцати. Все это ее несказанно забавляло. - Барон Гоккель, а вы лучше отфинансируйте наше предприятие.

- Можно подумать, ты пойдешь воевать, пигалица, - зло заметил барон и залился от гнева краской. Девица громко расхохоталась, будто услыхала самую веселую шутку за день.

- Уважаемые, мы съехались сюда не для смеха, - сказал Смитт, намереваясь вернуть разговор в нужное русло. - Мы оставили свои семьи не для взаимных оскорблений и не доя того чтобы начать гражданскую войну. Нас объединила святая цель...

- Вы обещали нам всяческие привилегии, граф, цель святее некуда, - съехидничал тощий бородатый старик, от предвкушения потиравший руки. Маркиз Стиус, страдающий артритом и склерозом, что не мешает ему любить деньги и власть. Впал в немилость у короля несколько месяцев назад, был отлучен от двора и пребывал в полнейшем забвении и уединении в своем отдаленном поместье. Пока его оттуда не выудил Смитт, чуя что старый маркиз далеко не беден и будет не против вложить свой капиталец если не за графа, то против короля уж точно.

- Какие же вы корыстные, господа! - не выдержал Смитт. -Мы хотим сделать жизнь в королевстве лучше, а вы только и думаете о барышах. Будут барыши, хоть вы и так далеко не бедны.

- Ой, поглядите на нашего святого Смитта, - заухмылялся усатый невзрачный человечек, сидевший подле жирного барона. - Наверное мы не знаем зачем тебе корона.

- Что вы знаете, умники? - с печалью спросил Луис Смитт. Он ошибался. Сильно ошибался. Можно ли назвать приглашенных сюда людей идейными? Нет, они должны либо выполнять черную и кровавую работу собственными руками как это сделал Ольгерд, либо просто профинансируют политическую кампанию. Чернь бедна, она не откажется принять деньги от этих благородных господ, в которых благородства по сути было ни на грош. А от кого эти деньги и на что они? От графа Луиса Смитта, нуждающегося в непосильной народной поддержке. Народ сметет армию, если у Ликого хватит ума бросить ее в бой. Ликий вполне мог так поступить. Даже не по своей воле, у него есть один человек, которого хлебом не корми а только дай повоевать, дай кровушки пролить. Жестокий человек, страшный и бесшабашный. И хоть Смитт и спал с его женой, но все равно побаивался что в один далеко не прекрасный момент лорд Эвери либо вызовет его на бой, либо прикажет убить. Эвери будет склонять короля усмирять бунт, будет выступать за применение армии для защиты короны.

- Будут вам ваши деньги, не беспокойтесь, - сказал граф. - Только смотрите чтобы они вам поперек горла не стали, потому что их может быть слишком много, можно и подавиться.

- На что вы намекаете? - подал голос Ольгерд. - Если мне придется воевать, то и выгода должна быть двойная. Я хочу быть маршалом, и не меньше!

- Давайте не будем делить шкуру неубитого медведя, - резонно изрек Смитт.

- А когда ее делить? - крикнул Ольгерд. - Когда ты станешь королем, то шиш я получу а не маршальский жезл. Избавишься от нас как от вшей. Мы требуем гарантий!

- Проклятье, как мы можем организовать восстание и сбросить Ликого, если не доверяете мне? Как мы будем с вами вершить великие исторические дела, я вас спрашиваю? Вы алчные лицемерные люди, которым нет дела до того как живет простой люд. Вся ваша жизненная философия заключается в том, чтобы побольше набить свои сундуки золотыми слитками.

   Общество умолкло. Пристыдилось? Таких не пристыдишь. Да и нужно ли, если весь королевский двор состоит точно из таких напыщенных  денежных мешков.

- Работайте, - подытожил Луис Смитт. - Северяне должны также восстать.

- У меня есть идея как принудить северян восстать...

   Все посмотрели на Ольгерда.

- Скажу сразу: эта затея понравится далеко не всем. Но, коль в этом деле такие высокие ставки, можно пойти и на провокацию... Итак на рассвете или глубокой ночью я с  сотней моих людей разграблю несколько деревень и свалю всю вину на королевскую армию. Чернь проклянет короля, и поддержит восстание когда настанет нужный час. Северяне - народ гордый, они ненавидят несправедливость. Ну каково я придумал?

- Жестокая твоя задумка, - задумчиво протянул граф. - И кровавая. Хотя кровь на севере литься не прекращала. Ярл Орви хоть и стар, но продолжает крепко держать власть, разбираясь с теми, кто вопреки его воле провозглашают себя ярлами. Ситуация прямо как в самом королевстве... Там придется очень грязно поработать, Ольгерд.

- Я предупреждал, что моя затея не будет всем по нраву.

- Не по нраву, но в ней есть резон. Я даю разрешение, - сказал граф, покрутив перстень на пальце. - Да будет так. Если северяне восстанут, то ярл не сможет их в этом не поддержать.

- Вы говорите как будущий король, - заискивающе заметил кто-то.

- Его величество Луис Смитт. Звучит а, господа? - восхищенно спрашивал еще один вельможа.

[700x393]