Магистр Отуй проснулся от резкой боли в области сердца. Ночью лекарь дважды пускал кровь, чтобы спасти жизнь Отую. О проблемах со здоровьем магистра в стране не знал никто. Так велел Отуй. Только дай знать, что ослабил хватку, как найдутся мерзавцы, которые воспользуются моментов подобно стервятнику и доклюют умирающего зверя. Отуй предполагал, что пока еще в силах отогнать от себя воронье, но с каждым днем силы покидали его все больше. Около двух месяцев назад магистра начал донимать кашель, который не давал спать. Спасало только вино, в которое лекарь добавлял какие-то травы. Магистру давно надо было думать о преемнике, надежном человеке, который бы смог возглавить Церковь Ночи. Но после Марвиуса Магистр не встречал ни одного человека, достойного такой почести. Как стало известно магистру, его ученик был жестоко убит в Мрахусе. Отуй наслал на головы проклятых иноверцев все проклятия, какие только мог. Он вопрошал Ночных Богов, почему они не нашлют на воргцев громы с молниями, почему не затопят Мрахус ледяной водой? Отуй хотел поднять своих братьев-монахов, но вовремя сдержался. Месть чуть не ослепила его, но какой магистр из человека, ослепленного гневом? Куда может завести паству такой пастух? Отуй молил богов о справедливости и ждал. Когда же грянула война и ночные братья потребовали разрешения воевать, Отуй запретил всем обнажать оружие. За ослушание - изгнание. Он прекрасно понимал своих братьев-монахов, им тяжко бездействовать, в то время когда брат идет на брата. Гражданская война самая грязная из всех. В ней приходится отцам убивать сыновей, а сыновьям - отцов. Мовэрийцы убивали мовэрийцев, подстрекаемые коронованными дураками. Люди не хотели обратить свои очи к богам, открыть им свои сердца. Люди были ослеплены и слушали только своих военных командиров. Трижды Отуй порывался схватить меч, и трижды усмирял себя ударами плети. Три ночи напролет он полосовал свою спину до крови, пока не выбил из себя негодные мысли. Он ждал знака от богов, но пока те безмолвствовали.
Быть может, завтра он умрет. Что же он оставит после себя? Раскол в Церкви? Это недопустимо. Надо срочно решить, кому быть его преемником. Но кому довериться? На примете у Магистра было пять кандидатов, уже довольно солидного возраста. Один был даже старше самого Отуя, но человек был очень надежный. Его голову украшала благородная седина, а лицо испещряли морщины древнего старца. Отуй многому научился у этого человека. Лет сорок назад Майкл Форла чуть не стал Магистром, но конклав выбрал Отуя. Если бы не рекомендации предыдущего Магистра, Отуй вряд ли бы получил эту должность. Следовательно, старый Форла никак не может занять его места, тем более что старику осталось жить столько, сколько и Отую. Надо кого-то помоложе. На примете были еще родные братья Ловиры, но тебе были еще не готовы к такому посту, хотя служили Ночным Богам очень прилежно. Еще один претендент Габрионулус - мрачный мужчина семидесяти лет, но сохраняющий бодрость духа и силу воли. Этот вполне мог подойти. Но был еще один человек - немного моложе Габрионулуса - его звали брат Шварб. Шварб был малообщительным человеком, большую часть времени пребывающем в непрестанных молитвах. Он обладал нужным хладнокровием и смирением. Когда братья требовали войны в ответ на казнь Марвиуса, брат Шварб постарался утихомирить их. Отую было известно, что Шварб являлся выходцем из благородного дома. Когда-то давно он влип в неприятную историю с убийством насильника его любовницы, после чего Шварба поставили перед выбором - смерть или служба Богам. Шварб колебался не долго. Он выбрал служение Церкви. При всем том Шварб был очень хорошим и добрым человеком. Он раскаялся в содеянном, и каждый день просил прощения у богов за то, что отнял жизнь человека, пусть и подлого. С точки зрения Отуя этот насильник заслужил смерти.
Магистр опустил свои старческие ноги, покрытые вспухшими венами как паутинами, на пол, вслепую одел их в теплые тапки, и позвонил в колокольчик. На зов тут же явился молодой служка со свечой в руке, поскольку апартаменты магистра были темны.
- Который сейчас час? - поинтересовался Отуй.
- Еще три часа до рассвета, Ваше Преосвященство, - кротко ответил служка.
- Зажги свечу.
Когда мальчик зажег подсвечник, состоящий из десяти свечей (каждая свеча отдавала дань определенному ночному божеству) и глаза Магистра перестали слезиться, он попросил стакан вина.
- Быть может позвать лекаря?
- Нет, все хорошо, - сказал Отуй, слегка морщась от боли. Все было относительно хорошо, Боги должны помочь своему слуге прожить еще немного, до тех пор, пока тот не определится до конца с кандидатурой нового Магистра. Нет, рано еще умирать. Вот когда представлю братьям нового кандидата, тогда и забирайте мою жизнь, говорил себе Отуй.
Глоток вина слегка расслабил Отуя. Он попросил отворить окно и отпустил служку. Ночная прохлада принесла с собой мотыля. Крылатый дуралей залетел на свет, до того тратя свои силы на бесперспективное битье своего тельца о стекло. Наконец, влетев в желаемое помещение, он покружил под потолком, куда отбрасывались тени от свечей. Отуй лежал и наблюдал за поведением насекомого. Он продолжал обдумывать наболевший вопрос, игнорируя боли в суставах и колики в сердце. Мотылек совершил несколько кругов вокруг Магистра и устремился к подсвечнику. Огонь мигом опалил его крылья, и мотылю рухнул на тумбочку с еле уловимым стуком. Только бы не ошибиться как этот мотыль. Если рекомендовать на должность Магистра неподходящего человека, Церковь Ночи сгорит также как этот мотыль. А Отую придется отвечать перед Богами за допущенную роковую ошибку. Итак, кто же? Отуй еще раз позвонил в колокольчик. На этот раз это отняло у него куда меньше сил, чем в первый раз за эту ночь.
- Приведи ко мне брата Шварба.
- Сейчас? - удивленно спросил служка.
- Немедленно, мой мальчик. Дорого каждое мгновение.
Отуй зажмурился и схватился за сердце. Он взглянул на лики Десятерых Богов, нарисованных на полотнах и висящих на стенах, мысленно обращаясь ко всем Богам за помощью.
- Еще немного времени, дайте совсем немного, - молил Отуй, громко дыша и хрипя. Боль в сердце не утихала. Только бы брат Шварб быстро пришел. Лишь бы не помереть раньше времени. Боги были милостивы к магистру, и он дождался прихода брата Шварба.
Брат Шварб был высокий сухощавый мужчина с длинными нечесаными волосами, его борода была всклокочена, а глаза обладали привычной для него краснотой. Отуй догадался, что брат не спал. Должно быть, пребывал в молитве. Шварб был одет в черную рясу, подпоясанную черным пояском. Он с благоговением склонился пред Магистром и находился в таком положении до тех пор, пока Отуй не возложил на его голову свои руки. Получив благословение, брат Шварб распрямился в ожидании слов Отуя.
- Спасибо что уделил мне время, брат, - сказал Магистр. - Я бы и сам к тебе пришел, да боюсь что это заняло слишком много сил. Извини, что я лежу.
- Ваше преосвященство, мы делаем с вами одно дело - служим Ночным Богам, - тихо ответил Шварб.
- Верно. Я попросил тебя придти, потому что возлагаю на тебя огромные надежды.
- Моя жизнь посвящена служению богам.
- Я знаю. Как и моя. Именно поэтому я обратился к тебе. Мои дни сочтены, брат. Это ведомо всем. Скоро я отправлюсь в царство вечной ночи, кромешного мрака, где встречусь с богами. Брат Шварб, я поручаю тебе самое святое что имею, кроме веры - Церковь Ночи.
Брат Шварб склонил голову на бок, засмотревшись на пламя свечи. Отуй отчетливо видел, как пляшут огоньки в глазах брата Шварба. Можно было подумать, что глаза вспыхнули от алчности, но брат Шварб был не таков.
- Я сделаю все, как вы хотите, - прошелестел голос Шварба. Если бы Отуй не вслушался, голос брата мог вполне слиться с шелестом листьев за окном.
- Прискорбно уходить в минуту, когда страна тонет в крови, - говорил Отуй, - когда еретики плодятся как кроли, когда люди отрекаются от бога и уподобляются неразумному скоту, когда брат заносит меч на брата... Я не думал дожить до таких дней. На твою долю выпала нелегкая задача, брат Шварб. Я не буду давать тебе никаких наставлений, ты все знаешь не хуже меня. Слушайся своего сердца, и не прекращай вопрошать богов. Они дадут тебе нужные ответы.
- Церковь нерушима, ваше преосвященство. Мы справимся с невзгодами, прогоним лихо из Мовэрии.
- На все воля богов, преемник.
Брат Шварб упал на колени перед Магистром. Дрожащая рука Отуя легла на голову преемника во второй раз.
- Ступай с миром, брат. Дай мне отдохнуть, - сказал Отуй. Выбор был сделан, теперь старый Магистр мог спокойно поспать до рассвета, по крайней мере попытаться поспать. Быть может, сейчас ему это удастся.
Но заснуть Магистру снова не удалось. Его разбудил служка с бледным лицом и потом на лбу.
- Что такое? - спросил Отуй спокойным голосом, без тени волнения.
- Маркиз Карлайл просит у вас аудиенции. Срочно.
- Срочно? - Магистр почмокал губами, выпил немного воды и с трудом сел на кровати.
- Маркиз настаивает на срочной встрече.
- Настаивает? Интересно с чего бы это...
- Маркиз здесь, ваше преосвященство, он в зале ожиданий.
- Ну ладно, помоги мне облачиться в мантию. Проклятые руки совсем не слушаются.
Служка осторожно одел старого Магистра в мантию цвета самой темной ночи, помог ему доковылять до места, где ожидал маркиз в компании еще одного человека, усадил на высокий трон, и, с позволения Отуя бесшумно скрылся. К тому времени в просторном, но мрачном зале скопилось приличное количество любопытствующих ночных монахов, потревоженных во время молитв и сновидений. Было довольно только одного взмаха руки, чтобы все монахи оставили Магистра наедине с просителями. Почему-то Отуй сразу же решил, что к нему пожаловали просители. В последнее время правосудие в стране отсутствовало. К малолетнему королю ходить было нечего, а у Правителя пока не было времени для приема просителей, озабоченных своими мелкими проблемами. Все это приходилось делать Магистру. К нему приходили как простолюдины, так и дворяне в поисках ответов на свои духовные вопросы, или с прошением рассудить какой-то спор. Его просили рассудить вопросы супружеской неверности, доносов, разобраться кто виноват в содеянных злодеяниях. Нередко раскаявшиеся грешники находили свое укрытие в стенах обители Ночных Богов.
Отуй узнал маркиза Карлайла, стоявшего в напыщенных одеяниях и щеголявшего в дорогом красном плаще, с родовым гербом. С маркизом стоял какой-то человек, имя которого Магистр не знал. Стало быть, не простые просители пожаловали - вельможи. Хорошо хоть то, что оружие оставили монахам, перед тем как явиться перед Отуем. Маркиз приходился Отую дальним родственником, в связи с этим он иногда позволял себе некоторую фамильярность в присутствии Магистра.
Маркиз первым преклонил колени пред Магистром. Следом за ним к старческой руке припал и спутник.
- Ваше преосвященство, я прошу вас извинить нас за столь поздний и внезапный визит, - начал маркиз, пользуясь светскими выражениями.
- Маркиз, я рад вас видеть. - Отуй силился улыбнуться, но из этого получилась всего лишь кислая мина, похожая на ухмылку мертвеца. - Чем вызван ваш визит?
- Это мой друг - граф Буркгард. Он очень хотел с вами переговорить.
- Ну что ж, пусть говорит, коль пришел, - разрешил Магистр.
- Ваше преосвященство, вся страна молит Церковь о защите, - начал граф.
- Молить надо богов, - сказал Отуй. - Продолжайте, граф.
- Надо быть слепым и глухим, чтобы не видеть в каком положении страна. Ваше преосвященство также не может спокойно смотреть на кровопролития и голод. А также на беззаконие. Именно поэтому вы отказались короновать Марло?
- Я вижу вас в первый раз, сын мой, и возможно в последний. Настоятельно советовал бы вам говорить более спокойно и выбирать выражения. Вы ведь не король? Впрочем, я даже королям не дозволяю так с собой разговаривать. Вы шагнули в мое королевство, и правят здесь Ночные Боги и я от их имени. Не испытывайте моего терпения, молодой человек. Вы явились посреди ночи, для того чтобы сообщать мне то, что итак всем известно?
- Извините меня, ваше преосвященство... - Граф подбирал слова. - Знаете ли вы, что в Мовэрию вошло войско воргцев? Обездоленный люд стонет под гнетом мелких узурпаторов. Вы не признаете Марло королем.
- Да, Святая Церковь не может признать королем Марло. Такова воля богов. Вы верите в богов?
- Да.
- Стало быть, вы все понимаете. Церковь не желает вмешиваться в кровопролития, чинимые еретиками. Нам известно о воргцах, не думаете же вы, что мы изолированы от мира?
- Пришла пора ночным монахам вновь взяться за мечи, - яростно бросил граф. Маркиз испуганно уставился на своего спутника. Он не знал, о чем хочет беседовать с Магистром граф.
- Что?! - вскричал старик, потрясая кулаком. - Да как вы смеете указывать Церкви что делать?
- Ваше преосвященство, я владею информацией, которая поможет покончить со смутой. Я явился к вам с предложением о некоем сотрудничестве, если хотите.
Граф Буркгард говорил очень важно. Естественно, он понимал, что явился к самому Магистру, но он также понимал, что является человеком не бедным, ученым и обладающим кое-каким войском, а также непростым происхождением.
- Дети Эдинга живы, ваше преосвященство, - сообщил граф. Отуй покраснел, он схватился за сердце и застонал от боли. На троне его скрючило, но не успел маркиз к нему подбежать для помощи, старик овладел собой, и, превозмогая боль, сказал, что все в руках богов. Ни одна живое существо не знало, что уже пять ночей подряд Отуя посещают странные сны. В них он находится в кромешной тьме, и отовсюду слышатся тихие шепоты. Разобрать слова не удается, как ни прислушивайся. Также нельзя определить, кому принадлежат голоса. Но два слова Магистр различает отчетливо: "Виргиний-король". До сих пор он не мог объяснить столь странные знаки богов (по-другому этот сон расценить нельзя). Как известно, старшие дети короля Эдинга исчезли, возможно по велению Джозефа. Что если Виргиний нашелся, да еще и живой?
- Повтори, - приказал Отуй, почувствовав себя лучше.
- Наследник Виргиний, старший сын короля Эдинга - жив.
- Как? А Диана?
- Она тоже жива.
- О, боги, благодарю вас за проявленное милосердие! - Отуй поднял руки ввысь и обратил свое лицо к высотам Церкви. Магистр помнил этих детей еще маленькими.
Граф раскаивался в своем отношении к Трою. Рыцарь сделал так много, спас наследника, а быть может и всю страну, а граф не пожелал пожертвовать своими амбициями. Сколь велико было заблуждение, когда граф думал что сможет как-то повлиять на события в стране в одиночку. Он не имел влияния, достаточной известности и чернь не испытывала к нему никаких чувств потому что не знала его. Графа Буркгарда редко видели даже его личные слуги, чего уж говорить о жителях земель, которыми он владел. А сына короля Эдинга в Мовэрии знали. Народ должен помнить, как Эдинг с Мелиссой показывали своих детей, чернь тогда ликовала, выкрикивала имена всех трех детей. Когда Виргинию исполнился год, король Эдинг устроил пышные торжества, которые продолжались три дня и гремели по всему Королевству. Безусловно, если кто-то и может как-то повлиять на настроения разочарованных людей - так это наследник короля Эдинга, но уж никак не Марло, которого использовали для обретения власти.
Надобно разыскать Троя и все ему объяснить. Придется извиниться. Трой человек принципов, если он возненавидит графа, это будет на всю жизнь. Буркгард надеялся, что сумеет убедить друга и объяснить, каково жить в полнейшем неведении, не зная чью власть признавать. Граф уже смирился с тем, что никаких шансов в этой борьбе за престол у него нет. Пока он ехал на встречу с Магистром, хлынул холодный дождь. Граф опять промок, но это помогло ему многое обдумать. Очень многое.
- Приведи мне их, сын мой, и я заплачу тебе столько, сколько пожелаешь, - сквозь слезы проговорил Отуй.
- Единственная награда, которую я желаю, это видеть мою страну в мире и процветании.
- Ваши желания столь бескорыстны, что это настораживает, - отозвался Магистр. Он пригвоздил своим взглядом графа к каменным плитам, словно читая мысли. Будто Магистр мог знать о том, что совсем недавно граф представлял себя если не королем, то его правой рукой.
- Я сделаю все, чтобы привести к вам детей, ваше преосвященство. Клянусь. - Граф Буркгард сказал все что мог. Он надеялся выполнить свою клятву, хоть и не знал как. На этом аудиенция была окончена. Несколько монахов и служка помогли Отую добрести до его апартаментов, в которых он до рассвета не сомкнул глаз, молился и благодарил богов.

- Как вы могли разговаривать с Магистром на подобных тонах? - возмутился маркиз, как только они вышли из Церкви. Некоторые монахи бросали на парочку вельмож беспокойные взгляды. Граф уловил в Церкви и в настроениях монахов какую-то нервозность. Они готовились к войне, понял он. И уже давно, только ранее они не видели для нее повода. А теперь этим поводом станет Виргиний. Ну что ж, Трой хотел поддержки, он ее получит. Да такой, о какой не мог и мечтать. Церковь Ночи возьмет Виргиния под свое крыло.
- Я делал то, что должно, - бросил граф. - Маркиз, я вынужден откланяться. Благодарю вас за помощь, но мне нужно срочно уехать.
- Что это значит? - в голосе маркиза Карлайла послышалась угроза. Его рука легла на рукоять меча.
- Остыньте, маркиз.
- Вы меня использовали.
- Мы с вами преследуем одни и те же цели. Если вы хотите спровоцировать меня на территории этой священной обители, то это напрасная трата времени. Я не буду с вами драться ни сейчас, ни потом. Уверяю, у вас нет никаких оснований для того чтобы мне не верить. В нашей стране и так гибнет народа больше чем надо. Может быть, пришла пора держать мечи в ножнах хотя бы союзникам? - Граф Буркгард произнес целую тираду, что было несвойственно для него. По-другому он не мог втолковать этому маркизу что не хочет крови. Да, он почти ничего не рассказал ему о своих намерениях, как и о Трое, и о его подвигах. Маркиз ничего не знал, поэтому все что граф говорил Отую, для Карлайла было новостью.
- Вы собираетесь втянуть Ночников в войну, и говорите мне что хватит крови? По-моему вы сами себе противоречите.
- Если кто-то и может поставить точку в войне, так это эти воинственные монахи, - ответил граф. - Как только у меня появятся новости, я тотчас буду у вас, маркиз. А вы пока приголубьте очередную пассию.
- К демонам пассии. Граф, я надеюсь, что вы говорили правду о Виргиние. Вы сейчас едете за ним? Я поеду с вами.
- Нет, благодарю. Будет лучше, если я поеду один. Так надо, маркиз. Спасибо за понимание и за помощь. - Граф протянул руку маркизу, и тому ничего не оставалось кроме как сжать ее своей.
Они подошли к коновязи и занялись своими лошадьми. Маркиз недоверчиво косился на компаньона, по-видимому, желая еще что-то сказать. Граф прыгнул в седло своего коня, и, на прощание махнув рукой маркизу, направился в "Синий ворон". Что-то подсказывало ему, что там знают где Трой. Только-только начинало светать. Граф Буркгард и сам не знал, зачем погорячился со столь ранним визитом к Его Преосвященству, ведь дело могло подождать и до утра. Предчувствие подсказывало, что ждать дело могло, но откладывать его не стоило, тем более Отуй выглядел столь ужасно, что мог в любой момент умереть.
До "Синего ворона" ехать было всего ничего, он планировал туда добраться как раз к восходу солнца. Столица Мовэрии еще спала мирным сном. Жителей Занты пока никто не штурмовал, и им не приходилось брать в руки оружие, чтобы защитить свои дома. Граф хотел бы, чтобы так и продолжалось. Горожане слыхали только понаслышке о том, что творится в Королевстве. Они могли судить по масштабам войны только по количеству изувеченных раненых и пропавших без вести воинов, отправившихся усмирять бунтовщиков от имени короля. Почти вся мужская часть Занты полегла на поле боя. В столице остались их жены, дети, старые родители. Правитель мог призвать ополчение, но оно бы состояло только из босоногих пацанов и стариков, участвующих в давних войнах с южанами, которые произошли еще до того, как Баязид стал Падишахом Южного королевства.
Гнав своего коня по тракту, граф Буркгард услышал в тишине громкий женский плач. Он заставил коня остановиться, от чего тот громко фыркнул, выражая свое недовольство.
- Пожалуйста, нет... не делайте этого... - умоляла женщина. По голосу она была не стара. Граф поехал по направлению, откуда доносилась мольба. В траве он увидел трех мужчин, прижимавших какую-то белобрысую девицу к земле. Двое усердно держали ее, а третий активно брал ее силой. При виде всадника, тройца не обратила на него никакого внимания, а девица заголосила еще громче. Она не первая и не последняя изнасилованная в этой войне, подумал граф. Стоит ли пытаться играть в героя? Трой бы непременно спас девку, для того рыцарские идеалы были выше всего. Некогда таким был и граф. Он хорошо помнил обеты, которые давал в Церкви пред Ночными Богами. Он присмотрелся к насильникам. С виду они напоминали обыкновенных разбойников, возжелавших женского тела. Они даже не были солдатами. Одни из них держал у самого горла девицы ржавый нож.
- Эй, смерды, отпустите ее, - сказал граф.
- Ехал бы милорд своей дорогой, - ехидно прогнусавил один из державших девку. - Аль вы тоже хотите присоединиться к празднику? Ну, тогда только после нас. Извольте-с встать в очередь, милорд.
Похоже, чернь вздумала насмехаться над рыцарем. Он обнажил свой меч и попробовал еще раз пригрозить насильникам. Те только противно захихикали, и это вывело графа из себя. Он спешился и ударом ноги опрокинул одного из державших девку, после чего вторым ударом ноги превратил его гортань в кровавое месиво. Второго насильника граф перерубил пополам. Самый активный насильник все это видел, его жертва чуть не вырвалась, и он сильно ударил ее кулаком в лицо. Девка обмякла моментально, а насильник доделывал свое дело, наслаждаясь беспомощностью жертвы. Граф подошел к нему сзади.
- Еще немного, милорд, - сказал насильник. - Еще.. еще...
Он не успел договорить, потому что милорд милостиво перерезал ему горло. Насильников всегда и везде вешали, а граф же подарил им мгновенную смерть. Они должны быть ему благодарны. Он осмотрел девицу и обернул ее белоснежное тело в свой плащ. Ее платье было разорвано в клочья. Сегодня ей улыбались боги, потому что ее успел трахнуть только один. Несомненно, закончив с ней, разбойники зарезали бы ее. Она была молода и довольно мила. Граф Буркгард достал флягу, намочил платок и смыл кровь с ее лица. Похоже, что били ее несильно, так что девка вышла из передряги относительно невредимой, за исключением ее чести. А кто нынче был с честью, когда в стране царило бесчестье?
Граф не хотел оставлять ее тут одну, поэтому попытался привести в чувство. Он достал мех с вином и влил несколько капель в ее рот. Девушка закашлялась и открыла глаза. Она испуганно сжалась и отстранилась от графа подобно запуганному зверьку.
- Я не трону тебя, - сказал граф. - Эти подонки уже отправились к праотцам.
Она взглянула на окровавленные тела насильников, а затем воззрилась на графа.
- Что делает молодая девушка в таком захолустье и в такое время? - спросил граф, протягивая девице мех. - Ты шлюха?
- Он говорил мне, что хорошо заплатит, но я не думала, что их будет трое, - сказала девица.
- Как тебя звать?
- Изабэлла, милорд.
- Как же ты докатилась до такого, а? Тебе повезло, что они тебя не прикончили до того как трахать. - Граф сплюнул. - Ну ладно, это не мое дело. Я направляюсь в "Синий ворон", могу отвезти тебя туда.
- Благодарю, милорд. "Ворон" - мой дом.
- Живешь там?
- Да.
- Для шлюхи ты слишком разговорчивая.
- Я занимаюсь этим всего несколько дней, милорд, и ненавижу себя за это. Но боги видят как мне тяжко. Они помогут мне... Прости меня, отец Марвиус.... - девица упала на колени и начала молиться.
- Как ты сказала? - встрепенулся граф, сам того не заметив, схватив ее за руку. Девушка замолчала в испуге. - Ну, говори же, я не трону тебя. Ты назвала имя Марвиуса?
Набожная шлюха - это уже диковинка, но шлюха, называющая имя Марвиуса - это выходило за рамки правдоподобности.
- Отец Марвиус был моим духовником. Однажды он спас меня. Потом я ждала его, но он не приходил. А затем стало известно, что его убили воргцы... Боги, пожалейте его в своем мире.
- Вот ведь не знаешь где найдешь, где потеряешь, - удивился граф. - Марвиус был моим другом... Погоди, говоришь, ты живешь в "Вороне"?
- Да.
- Ты не видела там человека с мрахусским акцентом?
- В "Синем вороне" живет один рыцарь и у него очень характерный мрахусский выговор.
- Отлично. Мне сегодня везет! Значит он там. Едем!
- Изабэлла, в память о Марвиусе я могу взять тебя к себе горничной. Ты покончишь со своим падшим прошлым.
На глаза девушки накатили крупные слезы. Она упала в ноги графу и начала целовать его руки.
- Ну, полно, полно, - сказал граф Буркгард. - Поехали, я очень спешу.
- Милорд, могу я узнать, кому я обязана своим вторым спасением?
"Интересно, а ты интересовалась именем своего клиента, валяющегося сейчас с перерезанным горлом?" - подумал граф, но все же представился.
- Я буду верно вам служить, граф Буркгард. - Девица неуклюже залезла на коня, графу пришлось ее подсадить, после чего он сел сам. Девушка дрожала всем телом, она нерешительно обняла графа.
- Держи меня крепче, Изабэлла, - сказал граф. - Мы будем лететь быстро.
Он не любил шлюх, но когда мягкое теплое и почти обнаженное девичье тело грело его спину, граф должен был признать, что ему было приятно. Каждый имеет на второй шанс. Быть может, и эта блудница завяжет со своим пагубным прошлым. По ночам опасно бродить даже вооруженным людям, а тут девица вздумала торговать своим телом. Как бы там ни было, а девица была довольно мила и обладала соблазнительным телом. Если бы граф не жил долго время в воздержании, он бы непременно возжелал ее. Быть может девица и удивилась, почему ее спаситель не воспользовался правом победителя и не завладел ею, но графу до ее удивлений дела не было. Надо найти Троя и попытаться ему все объяснить. Надо...
Задорный конь весело пустился вскачь. Рассветало прямо на глазах. Ночная прохлада понемногу отходила, уступая место легкому потеплению. Небо было безоблачным, поэтому ничто не мешало солнцу согреть землю, усеянную костями павших солдат и простых мирных граждан. Конь заржал и встал на дыбы, увидав на земле несколько тел. Изабэлла тихо ойкнула и сильнее схватилась за графа чтобы не свалиться с коня. Затем граф Буркгард услышал, как ее стошнило. Тела были обезображены до неузнаваемости, но еще относительно свежи. Их было трое, по виду все мирные жители, относительно молодые. Среди них был женский труп без головы. Тело было обнажено. На месте одной груди зияла глубокая рана, в которой копошились черви. В ее лобковых зарослях насекомые отложили личинки, найдя для себя все условия для жизни. Граф поскорее погнал коня дальше. Ему было отвратительно смотреть на все это. Боги, куда подевались те чудные времена, когда придворные спокойно сопровождали короля на охоту и жрали друг друга только в пределах дворца?
Граф Буркгард игнорировал хруст ломающихся костей под ногами коня. Не стоило сомневаться, что кости принадлежали людям. Иногда путникам встречались небольшие вооруженные отряды короля, интересующиеся у графа не видел ли тот мятежников. Изабэлла помалкивала, крепко обхватив графа сзади. Прошлый урок пошел ей на пользу, когда она чуть не свалилась с коня. Приметив небольшой постоялый двор, граф остановил коня. Внимательно осмотрев местность, он увидел стойло, и несколько худых несчастных животных, нехотя склонивших головы у сена. К графу подбежал заспанный старый конюший, у которого отсутствовало одно ухо, и занялся конем вельможи. Велев ему как следует почистить и накормить лошадь, граф вошел в таверну. Изабэлла не отходила от него ни на шаг.
- Что-то не так? - спросил граф, заметив, как побледнела девушка. Изабэлла покачала головой, поморщив нос от смрадного запаха. Она поплотнее закуталась в плащ графа. За столом сидел какой-то пьяный забулдыга, невидящими глазами глядевший на дно пустого стакана. Очевидно он был погружен в глубокие размышления. Хозяин похрапывал на кучке сена, служившей ему постелью. Услышав шаги посетителей, он открыл сперва один глаз, и лишь когда убедился, что они ему не снятся, раскрыл второй глаз и поднялся на ноги, изобразив на некрасивом лице самую широкую улыбку, на которую он только был способен. Остановив взгляд на Изабэлле, хозяин озорно улыбнулся и отвесил ей небольшой поклон, достойный опытного актера. Граф принял этого человека за лицемера.
- Принцесса Изабэлла пожаловала к нам, - прогнусавил хозяин. - Ты ранняя пташка, неужели не могла подождать до утра, когда сойдется народ? Или твоя щель не может ждать? Ну ладно, ступай наверх, ублажишь меня. Только сперва я обслужу этого славного милорда.
Изабэлла залилась краской, задрожав.
- Как ты разговариваешь с дамой, холоп? - повысил голос граф.
- Где же вы видели тут даму, милорд? Это просто шлюха, при чем дешевая.
Граф хотел продолжить разговор, но ему помешали четыре солдата ввалившиеся в таверну в пьяном угаре. Они хохотали во все горло, придерживая самого пьяного товарища. Их внешний вид был столь неопрятен и отталкивающ, что солдатами назвать их можно было с большой натяжкой. От них разило перегаром, потом, мочой, женщинами и кровью. Все эти замечательные запахи распространились по таверне, дополнив и без того ужасный смрад. Изабэлле стало дурно, и она взяла графа за руку, чтобы не свалиться.
- Дурбан, налей-ка нам красненького, - запинаясь потребовал один из солдат.
- А платить когда будете? - возразил хозяин. - Я уважаю солдат короля и все такое, но поить вас бесплатно не намерен. Налью вам в последний раз.
- Давай-давай, мы хотим выпить, - поддакнул другой солдат, молодой человек с лошадиным лицом.
- По-моему вы уже выпили, - сказал хозяин, наливая четыре стакана вином.
- Солдатам короля виднее, - резонно заметил третий солдат, умудряющийся устоять на месте только при помощи стойки, о которую он облокотился. Четвертый солдат тяжело рухнул на стул и упал лицом на стол, чудом не упав на пол.
- Как бы не разбил лицо себе ваш приятель, - предостерег Дурбан.
- У него крепкая рожа, не волнуйся, - сказал солдат с уродливым бельмом на глазу. - Я столько раз набивал ему рожу, но в кровь расквасить удалось ее только несколько раз.
Солдаты подтвердили слова пьяного оратора довольным смехом. Они осушили свои стаканы, косясь на четвертый, налитый для спящего друга.
- Хозяин, неувязочка вышла. Остался один стакан, а нас трое... Налей нам еще два, чтобы никто не был в обиде.
Дурбан покосился на самого умного солдата, подумав про него что-то нелицеприятное и пробурчав под нос несколько проклятий. Ему пришлось налить солдатам, чтобы они не разнесли его таверну, как это было месяц назад.
- О, и Изабэллочка тут, - обрадовался солдат с физиономией лошади. - Друзья, нам сегодня везет. Говорят, ты хороша в постели, девка.
- Ага, она переспала пока что с несколькими, надо пользоваться ее услугами, пока не испортилась. - Солдат с бельмом, осушил одним глотком свой стакан и подошел к девушке. - Пойдем наверх, мой мерин застоялся в стойле. Пошли, покажу.
- Она со мной, - холодно произнес граф Буркгард. Похоже, его спутницу тут все знали. Солдаты насторожились, даже спящий что-то пробурчал в стол. - Убирайтесь.
- Чегоо? - протянул солдат с лошадиной харей. - Милорд проявляет неуважение к солдатам короля?
- Вы не солдаты.
- Кто же мы тогда?
- Вы безмозглые скоты, - рявкнул граф. Его рука лежала на рукояти меча, но он не хотел убивать пьяных, тем более королевских солдат, пусть и таких скверных. Какими бы пьяными они ни были, но у них хватило координации чтобы достать мечи. Граф нехотя достал свой меч и стал ждать. Изабэлла спряталась у него за спиной. Граф ощущал, как дрожит ее тело. Совсем недавно он убил несколько насильников, а теперь ему придется поднять меч на солдат короля. Но если не признавать короля, то и преступления никакого не будет. Не будет ли? Быть может достаточно на сегодняшний день пролитой крови? Совсем недавно взошло солнце, а ночью его меч уже убил людей. Быть может лучше уехать? Его конь нуждался в отдыхе, а граф хотел поесть и выпить.
- Псы, бросьте мечи и убирайтесь, прежде чем ваши потроха украсят этот скотный двор, - бросил граф, не надеясь, что они воспользуются его советами. Солдаты еще больше разозлились. Солдат с лошадиной рожей и его друг с бельмом попытались атаковать. Граф отрубил лошаднику кисть руки, сжимающую меч и солдату с бельмом заехал рукоятью меча в лицо, проломив ему лобную кость. Однорукий заорал и выбежал из таверны, оставляя за собой кровавый след. Третий солдат был самым трезвым. Он не спешил атаковать, проверяя графа. Заплясав вокруг него, солдат хотел ударить его в спину. Граф Буркгард пресек его пляски одним ударом меча. Плясун упал на пол к мертвому товарищу, обливаясь кровью. Меч вошел ему в грудь и проткнул его насквозь. Хозяин громко заголосил, зовя стражу и крича о содеянном преступлении. Граф назвал его про себя глупцом. Дурбан упал на колени и начал умолять пощадить его.
- Налей мне вина и дай поесть. Мне, и моей спутнице, - приказал граф, пряча меч.
- Милорд, сюда может явиться стража, - тихо шепнула Изабэлла.
- Сомневаюсь. Хозяин сейчас закроет дверь и нам никто не помешает.
Горячая еда была подана, вино налито, и хозяин вновь выдавливал из себя улыбку, не обращая внимания на текущий по лицу пот и дрожащий от страха подбородок. Он так боялся, что едва не клацал зубами. Пьяный солдат наконец-то с громким шумом рухнул на пол и присоединился к своим мертвым дружкам. В это мгновения этого пьяницу нельзя было отличить от мертвых. Изабэлла уплетала жареную колбасу как будто не ела несколько дней. Граф Буркгард соблюдал все светские приличия и ел не спеша, смакуя не вкусную пищу. Еда соответствовала уровню этой таверны. Граф с трудом заставил себя проглотить кусок колбасы, запил ее таким же отвратительным вином и решительно отставил еду в сторону. Хозяин таверны с опаской косился на мертвецов, словно опасаясь их воскрешения.
- Мы скоро уйдем, тогда сможешь убрать это дерьмо отсюда, - сказал граф, войдя в положение хозяина. - Скажешь что их убили разбойники. Такое иногда случается.
Хозяин Дурбан оживленно затряс головой, предвкушая мгновение, когда эти горемычные посетители наконец-то уберутся восвояси. Он ужасно боялся, чтобы стражники не вздернули его за убийство этих солдат. Правосудия в королевстве не было, расправы совершались на месте. Дурбан сильно сомневался, что стражники поверят ему о разбойниках, тем более что тех не было и в помине. Непременно, надо будет предупредить стражу об этом преступнике, тогда глядишь, и сам избежишь петли. А у Дурбана еще дети есть малые, которые помрут с голоду, ежели их кормильца повесят на дереве.
- Он расскажет о вас первому попавшемуся солдату короля, - шепнула Изабэлла.
- Будем надеяться, что коалицианты попадутся ему раньше, - улыбнулся граф. Коалицианты быстро отобью у этого прощелыги всякий интересе ко лжи. Повстречавшись с ними, он вряд ли останется жив. Ну что ж, это будет его выбор. А если же он и расскажет что-то королевским прихвостням, они не будут знать, кого искать.
Конюх закончил заниматься лошадью, когда граф приблизился к стойлу. Конь выглядел вполне отдохнувшим и хорошо поевшим. Конюх поглаживал животное, заглядывая ему в глаза. Увидав графа, он приветственно улыбнулся. Порывшись в карманах, Буркгард извлек оттуда несколько монет и вложил их в протянутую руку конюха. Тот раскланялся и начал бубнить благодарности вместе с благословениями и пожеланиями счастья и благополучия.
- Дивная у вас лошадь, милорд, - заметил конюший, топчась на месте. - Может, желаете что-то еще? Я могу наточить ваш меч.
Конюший хоть и был стар, зато обладал статурой кузнеца. У него были широкие плечи, огромные руки и крупная голова.
- Мой меч не нуждается в заточке, он достаточно остер, старик, - ответил граф. Он помог Изабэлле сесть в седло, дал старику еще одну монету, и погнал коня дальше. Его ждал "Синий ворон".