Узнав о приезде дочери, старый Падишах прослезился. Он благодарил Ашана за возможность увидать ее перед тем, как его немощное тело примет пустыня. Сколько времени он грезил, что Фузида приезжает к нему. И вот - свершилось. Она здесь, в городе. Ждет разрешения повидать отца. Естественно, Падишах распорядился без промедления впустить ее. Он решил устроить втречу в тронном зале. Накрывать стол пока не следовало, ведь не понятно с камими целями Фузида прибыла. Может, она захотела отравить его и занять трон? Падишах был злопамятным человеком. Он не забыл тех проклятий, слетавших с ее губок. Правитель ничего не забыл. Как ему не хотелось повидать дочь, но он сделал суровое выражение лица, выстроил по разные стороны зала солдат с копьями и стал ждать. Фузида прибыла не одна. Сперва в тронный зал начали вносить шелка, ковры, каких-то диковинных говорящих птиц в клетках, безделицы, сделанные из золота, серебра и камня и прочие дорогие вещи. После этого в зал плавающей походкой вошла Фузида. На ней было голубое почти прозрачное платье и такого же цвета туфли. Девушка выразила на лице самую искреннюю улыбку и подошла к отцу. Тот же был суров. Фузида мысленно похвалила себя за то, что не разрешила Камалу явиться вместе с ней к отцу. Падишах бы не задумываясь швырнул в него тростью. С тех пор, как она видела отца в последний раз, тот сильно постарел. Цвет кожи был уже не тот, взгляд был уставший, но все еще холодный. Фузида ждала от старика всего чего угодно, даже того что ее схватят стражники. Выражение лица Падишаха ее ничуть не испугало. Она продолжала улыбаться, моргая невинными глазами.
- Отец, - проговорила она, склонившись на его рукой. Падишах хотел убрать руку, но девушка ухватилась за нее изо всей силы. - Прости меня, папа. Я была не права.
Фузида начала всхлипывать и Падишах почувствовал на своей руке ее слезы. Отец не выдержал и притянул к себе дочь. Какое-то время он сжимал ее в объятиях и целовал, что-то бормоча. Кошшир распорядился отпустить стражу и рабов, склоняющих колени пред троном. Сам же мудрейший Кошшир остался, заняв место в глубине зала чтобы не бросаться никому в глаза.
- Я счастлив видеть тебя, - сказал Падишах. - Мне так много надо тебе сказать, дочь моя.
- Отец, мне тоже надо многое с тобой обсудить. - Фузида метнула взгляд за портьеру, в которой спрятался Кошшир. Он так умело замаскировался, что обнаружить человека за портьерой было определенно невозможно. Кошшир не мог понять как Фузида его видит. Он был уверен, что когда прятался, Фузида была полностью занята отцом. Кошшир довольно часто занимал это место, с высочайшего дозволения Падишаха Баязида. Старик знал, что его верный советник постоянно находится рядом и в случае чего сможет что-то посоветовать. Падишах разрешал Кошширу присутствовать инкогнито во время многих аудиенций. Но когда Фузида жила во дворце, Кошшир не имел такого доверия. Она не могла знать что он там. И все же каким-то образом знала.
- Говори, дочь моя.
- Я бы хотела с тобой прогуляться, если ты не против.
- Но только в паланкине. Нынче мои ноги слишком слабы для пеших прогулок.
- Прекрасно. Я буду ехать рядом на жеребце, - улыбнулась Фузида. На ее лице уже не было слез, а глаза были веселые как никогда.
Четверо сильных рабов несли паланкин из красного дерева с инкрустацией герба Падишаха - двух черных двухголовых коня. Рядом с паланкином мерно вышагивал конь Фузиды.
- Отец, до меня дошли слухи о возможной войне с Мовэрией, - начала Фузида. Она решила сразу брать осла за вожжи и не церемониться. Ей не приятно было думать о своем отце как о осле. Возможно, сейчас он и осел, но раньше был львом. А вот ее братец, Камал, ослом уродился и ослом же помрет. Пока Фузида не знала к добру ли то, что сделал братец. принесет это ей пользу или навсегда отодвинет от Трона Песка. Она делала все, чтобы убрать Камала из этой игры.
- Никакой войны не будет, - недовольно высказался Падишах. - Твой братец очень хочет чтобы я швырнул его в темницу.
Признаться, это было бы не плохо, подумала про себя Фузида. Но она сомневалась чтоб отец так поступил с сыном. Даже таким бестолковым как Камал. Сейчас он в своих апартаментах пьет красное вино и видит себя новым Падишахом. Ну что ж, пускай витает в грезах. А Фузида тем временем имеет реальный шанс перетянуть чашу весов на свою сторону.
- Отец, он подтолкнул нашу страну к войне. Ты предпринял какие-то меры по отражению возможного нападения?
- Никакого нападения не будет. Лучше расскажи как ты живешь, дочь.
- Я расскажу, папа, но потом. Сейчас важно другое. Мы должны исправить то, что натворил Камал.
- Да забудь ты... Он просто мелет языком со всеми, рассказывает им свои сказки, особенно смазливым красоткам.
- Он говорил не просто со смазливой красоткой. С королевой Мовэрии.
- Ты будешь меня также склонять к войне? Как и твой безмозглый брат? - в голосе Падишаха появился холодок. Фузида поняла, что если перегнет палку, отец прогонит ее взашей.
- Ни в коем случае, - поспешила ответить она. - Но ты должен обезопасить страну. Джозеф может вторгнуться сюда в любой момент. Надо что-то делать. Падишах ты, тебе и решать. Да, Камал совершил глупость. Надо исправляться. Я думала послать к Джозефу послов, но он их сразу убьет. Он ведь сумасшедший пьяница.
- Ты слишком много думаешь. Если бы половину твоего ума да Камалу. Так нет же!
- Я не хочу раздражать тебя. Знаю, ты ничего не хочешь о нем слышать. И тем не менее не время прятать голову в песок подобно страусу. Я хочу увидеть льва. Того льва, который с саблей на лихом коне выезджал в пустыню и убивал врагов, который неистовствовал и своим рыком пугал неприятельские армии.
- Дочь, сейчас перед тобой умирающий от старости лев. О чем ты толкуешь? Я скоро умру.
- Ты не можешь умереть, оставив после себя хаос и войну! - всричала Фузида. - Что ты оставишь нам после себя? Что ты оставишь Камалу и мне?
- Я устал.
- Ты должен выйти на свою последнюю охоту. Я не хочу войны как и ты, но она неизбежна. И ты это знаешь так же хорошо как и я. Да, Камал разговаривал со мной. Он поведал мне то, чего не захотел слушать ты. Он готов возглавить одну из армий. Но он не полководец. Возглавят другие. Но армию и правда придется разделить на две. Мы должны расставить западню и ждать. А если Джо не решится напасть, тогда попытаемся послать к нему кого-то и заверить в мире. Правда, не знаю на каких условиях этот забулдыга может заключить с нами мир. Мы не может унижаться. И отдавать голову Камала - тоже. Мы в состоянии разбить их, отец.
Падишах спокойно выслушал тираду дочери. Он не прерывал ее, молчал, понурив голову и закрыв глаза. Фузида подумала что отец заснул, но как толко замолчала, он внимательно поглядел на нее.
- Я так и подумал что он поедет к тебе. Но я сомневался что ты приедешь сюда. Приедешь посмотреть мне в глаза после того, что... Ты приехала не ко мне, а поближе к Трону. Тебе, как и Камалу нужна лишь власть. Я умру, а вы начнете рвать друг друга на куски словно бешеные псы. Камал мне сын, и я люблю его. Но он не способен править. Поэтому до рождения нового Падишаха, править будешь ты. Камал не способен дать потомство. Он уничтожит наше Королевство. Ты продолжишь династию, дочь. Так тому и быть. Я так хочу.
Фузида грезила об этом ночами. И вот, получив желаемое, она просто не знала как это воспринимать. Девушка ждала чего угодно, но только не таких отцовских слов. Ненависть все еще жила в ней. Она не могла забыть причиненной боли и тем более простить это отцу. И все-таки сейчас она получила страну. Солнце нещадно пекло, пот стекал по ее лбу, но девушка не замечала жары.
- Для начала нам нужно защитить страну, - решила Фузида.
- Защищай. Ты моя дочь, и знаешь что надо делать. Только сперва думай прежде чем принимать решения. Когда я вернусь во дворец, у тебя будет необходимый документ.
- Не волнуйся, отец. Я не допущу ошибки брата. Джейхх Шии и Хурим Уша все еще состоят на службе?
Падишах кивнул.
- Тогда они займутся армиями. Пусть готовятся к защите. Ну а Кошшир отправится к Джозефу с наилучшими пожеланиями от тебя. Попробуем избежать войны, отец.
Падишах улыбнулся дочери и заснул. Фузида приказала рабам не трясти паланкин, дабы Падишах мог отдохнуть. А сама пришпорила коня. Надо было еще так много сделать. Встреча с Камалом не входила в ее планы. Чего-чего, а нервировать братца ей сейчас не хотелось. Пусть он продолжает грезить, а она будет делать дело.





Трой и Марвиус в Мрахусе

Трой не знал нравится ему Гюйль или нет. Он видел, что чем-то понравился ей. Воин не мог предположить, что сможет понравиться кому-то. Он не имел отношений с женщинами с тех пор, как умерла жена. Было нескольно случайных связей по пьяни, но при всем желании вспомнить лица и имена этих див он бы не смог. Гюйль стреляла в него взглядами, а Трой старался никак не придавать этому значения. Она оказалась довольно умной женщиной, да и еще прехорошенькой. Но сердце Троя было обложено льдом. Из головы не шли мысли о Диане. И не только о ней. Он переживал о Виргинии, коего надеялся увидеть на мовэрийском троне. Трой не хотел думать о возиожность предательстве Тураха. Он доверил детей, которых спасал ценой собственной жизни, незнакомому воргцу. Совершил ли он ошибку, доверившись незнакомцу? То, что Турах привел их к Отшельнику еще ничего не значило. Воргцам был нужен Виргиний, а получив его, они могут начать что-то делать, осущесвлять свои планы. Трой задумался, смог бы Турах поднять в Занте восстание и низложить Джозефа? Пока у них не было Виргиния, воргцы могли бездействовать. А ныне? Имея сына Эдинга, воргцы вполне могут что-то предпринять. Конечно, в том случае, если у них есть поддержка мовэрийцев, в чем рыцарь сомневался. Воргцам нужно вернуться во власть, вновь вкусить величие и славу. Виргиний пообещал им все это. Но что может сделать мальчик, находящийся вдалеке от собственного королевства? Мысли вновь вернулись к Диане. Где она? В каких условиях?
- Я объеду весь Мрахус, но найду их, - сказал Трой. Он полулежал на просторном зеленом диване. Марвиус сидел в кресле, вальяжно закинув ноги, обутые в сапоги, на ручки. Кресло было высоким, сделанным из дерева, но очень крепким. Оно упорно стояло на ковре и даже не шаталось. Марвиусу было скучно просто сидеть и он он раскачивал кресло силой собственного тела.
- Остановиться сейчас было бы ошибкой, - подтвердил монах. - Но и идти вперед тоже ошибка.
- Марвиус, может хватит уже пичкать меня своими философскими загадками? Если тебе есть что сказать - выкладывай. И нечего тут строить из себя великого гения.
Трой изрядно повысил голос, не боясь быть услышанным. Гюйль куда-то ушла, напоследок сказав, или даже приказав им никуда не уходить. Можно было говорить на чистоту. При женщине не поразговариваешь, а вот наедине можно дать волю чувствам. Что Трой и сделал. Он разразился ругательствами, употребляя такие слова, которых монах не слышал довольно давно. Когда словарный поток наконец-то иссяк на радость Марвиуса, Трой вскочил с дивана и взялся за рукоять Зальберга. Это слегка успокоило рыцаря. Он нежно поглаживал рукоять меча и сталь клинка по всей длине.
- Я найду их, - повторил сэр Трой.
В этот момент вернулась Гюйль.
- Кого вам нужно найти? - поинтересовалась она. - Вы ведь говорили что ишете одного человека.
Ее лицо было покрасневшим от мороза, на голове было немного снега. Гюйль сняла с рук рукавицы и принялась тереть ладони. Она была опоясана мечом.
- Гюйль, мы и так рассказали тебе очень много, - как можно мягче ответил Трой. Монах предпочел вообще промолчать. Он не сводил взгляда с женщины, продолжая раскачиваться в кресле. Ему было неудобно качаться, и монах подключил к занятию ноги. Марвиус косился на меч, недоумевая как женщина может ходить с оружием. Гюйль сперва поглядела на Троя, а затем на монаха и рассмеялась.
- Вы такие загадочные как староста Оззар. У того тоже вечно тайны и недомолвки.
- Он захаживает сюда? - поинтересовался монах, стараясь спросить как можно непринужденнее.
- Кто? Оззар? Да вы что, ему под восемьдесят. Он мне в деды годится, - рассмеялась Гюйль. - Мне нравятся мужчины постарше, но не на столько. Вот ваш возраст в моем вкусе. Да и внешность тоже.
Мысли, выраженные столь открыто, смутили мовэрийцев. Они не знали куда девать глаза. А Гюйль все это веселило. Продолжая хохотать, она сняла свою заснеженную меховину и обувь и принялась растапливать печь.
- Разве в вашей стране не принято говорить правду? - слегка удивилась Гюйль.
- В нашей стране все не так открыто, - замялся Марвиус. - Есть определенные рамки, за которые заходить не рекомендуется.
- В Мовэрии женщина не может открыто сказать чего хочет от мужчины и наоборот? - допытывалась Гюйль.
- У нас все немного сложнее, - коротко, не вдаваясь в подробности, ответил Трой.
- А у нас, в Мрахусе, все предельно просто. Если тебе понравился человек, ты идешь к нему и говоришь, чего от него хочешь.
- Вы не боитесь, что другой человек не разделит ваших желаний? - спросил монах.
- Нет. Если один не разделит, то разделит другой. Это не беда.
- И каковы же твои желания? - Ладонь Троя слегка дрогнула под лезвием Зальберга, которое он продолжал гладить. Обратив к себе ладонь, он увидел порез. Гюйль поспешила подойти к Трою и осмотреть рану. Меч был очень острым и без труда разрезал плоть. Женщина взяла ладонь Троя в свою руку и завороженно глядела на стекающую кровь. Монах перестал раскачиваться в кресле. Гюйль очень медленно села на колени, склонясь над ладонью воина, и присосалась к ранке. Лицо Троя было бесстрастным. Он смотрел на женщину не мигая. Боли он не чувствовал, впрочем ее не было и в момент разреза. Когда Трой вновь увидел лицо Гюйль, ее подбородок был в крови. В его крови. Не сводя с него взгляда, она внимательно поглядела на перстень, украшающий окровавленную руку рыцаря, и лишь потом перевязала ему ладонь. Критически осмотрев прическу Троя, она расчесала его волосы гребнем. Монах сам смотрел за своей внешностью и не нуждался в уходе.
- Одевайтесь, я думаю прогулка вам не помешает, - произнесла Гюйль.
Морозный воздух и правда пошел на пользу воинам. Они несколько взбодрились, шагая по небольшой деревеньке рядом с Гюйль. Женщина была молчалива. Деревня насчитывала порядка шестидесяти домов. Все были ограждены деревянными или каменными заборами, за которыми слышался лай собак. Все это напоминало Трою охотничью деревушку. Им встречались люди разного возраста, идущие по своим делам. Были тут и дети.
- Ваша деревня далеко от города? - спросил монах.
- В пяти днях езды - Гур.
- Большой город? - без всякого интереса спросил Трой. Ему не было дел ни до чего кроме Субира. А до него далеко.
- Население Гура составляет порядка десяти миллионов, - ответила Гюйль. - Но я бы на вашем месте туда не совалась.
- Это почему? - Марвиус прохаживался с гордо поднятой головой, осматривая незнакомую местность, для внушения держа руку на рукояти меча.
- Потому что всех незнакомцев, сующихся к нам незваными, убивают на месте. Мы не любим чужестранцев. В любом городе вас могут схватить и обезглавить. Такой закон в Мрахусе. Никому нет дела до того, что вы благородные и можете занимать в своей стране высокое положение. Здесь вы никто и звать вас никак. Здесь вы в относительной безопасности, но в городе не надейтесь на теплый прием.
- Вы ненавидете чужаков. Почему же тогда ты приняла нас в своем доме? - не понял Трой.
- Потому что я спасла вас и взяла под свою опеку. Пока вы со мной, никто не может вас убить. По крайней мере, в этой деревне. Вы мои...
- Пленники?
- Нет, скорее добыча. Спасенная добыча.
- Что значит добыча? - остановился Трой. - Меня еще никто не называл добычей, женщина.
- Я разозлила горного леопарда. Но леопард не понимает что угодил в капкан.
- Не шути со мной, Гюйль, - прошипел Трой и ускорил шаг, оставив женщину наедине с монахом. Довольная улыбка коснулась губ Гюйль, и она последовала за Троем, не взглянув на монаха.
- Ты не хочешь объясниться? - спросил Трой, когда Гюйль поравнялась с ним. Монах плелся сзади с хмурым лицом. Эта женщина привлекала его и отталкивала одновременно. Воспитания у нее не было, да и манеры оставляли желать лучшего. Но что-то в ней было. Какой-то огонек.
- Я несу за вас ответственность, - непринужденно обяъвила Гюйль. - Если вы меня подведете, совершив преступление, вас убьют вместе со мной. Я взяла за вас поручительство перед старостой. Моя честь незапятнана. Я не дала вам погибнуть, хоть вы и враги. Теперь я за вас в ответе. Моя жизнь и честь зависят от вашего поведения.
- Зачем ты спасла нас, если у вас все так строго? - побагровел Трой. Он не любил оставаться в должниках. Тем более быть должником перед Гюйль он не хотел вдвойне.
- Ты предпочитал замерзнуть в сугробе?
Монах окинул взглядом проходящих мимо двух вооруженных топорами мужчин со сморщенными волевыми лицами. Они холодно осмотрели чужаков и последовали дальше. Солдатами их назвать было нельзя. Скорее лесорубами. Встречающиеся женщины вместе с мужчинами тащили в дома дрова, убитых зверей. Какой-то старик гордо нес сетку со здоровенной рыбехой. Вечерело, жители деревни возвращались в свои дома. Еще один день заканчивался. Кто-то будет пировать, а кто-то вынужден впроголодь встретить ночь, и надеяться что завтра удача улыбнется и он вернется домой не с пустыми руками.
Вернувшись в дом, Гюйль принялась готовить еду. Мужчины расположились в просторной комнате у камина. Не привычные к столь низкой температуры, они успели слегка примерзнуть во время короткой прогулки. Находиться у огня было высшей благодатью.
- Знаешь, что я думаю, Трой? - спросил монах как можно тише.
- Откуда я могу знать, что ты думаешь, я ведь не умею мысли читать.
- Она или сумасшедшая, или какая-то оккультистка вроде воргцев.
- С чего ты взял?! - улыбнулся Трой. - Женщина как женщина.
- Она пробовала на вкус твою кровь. Это нормально? Тогда ты такой же сумасшедший как она! - воскликнул монах.
- Может, в Мрахусе в этом нет ничего зазорного, откуда ты знаешь? Тем более она перевязала меня...
- Ага, и причесала, - ехидно добавил монах. - Разве что в постель к тебе не прыгнула.
- Тоже еще нашел чему завидовать. Опять твоя ревность. Разве боги не велят тебе быть спокойным?
Монах уставился на огонь, собираясь что-то ответить, но тут появилась Гюйль с тарелками, в которых аппетитно пахло жареное мясо.
- Оленина, - сказала Гюйль. - Ешьте, вам надо набираться сил, если вы вознамерились уехать через три дня. Или вам тут так понравилось, что уезжать уже не хочется?
- Не буду лгать, Гюйль, уезджать не хочется, - ответил Трой. - Ты хороший человек. В мире мало добрых людей. А ты спасла нас. Да еще и принимаешь в своем доме. Я даже не знаю как и отблагодарить тебя. Мы твои должники.
- Ешьте, должники. Мне еще не хватало чтоб вы умерли с голоду, - пробурчала Гюйль. Она старательно делала вид что слова Троя ей не приятны, но румянец на щеках говорил о другом. Гюйль протянула Трою тарелку с мясом и наполнила рог вином. Они сели на деревянные табуретки за деревянным круглым столом. Монаху надоело ждать церемонии и он сам наполнил свой рог, осушил его и принялся за еду.
- Вы, наверное, приближенные к королю Джозефу? - спросила Гюйль, отправляя в рот кусочек мяса. Она ела очень деликатно. И не скажешь что охотница.
- Так вы много знаете о Мовэрии? - спросил монах.
- Имя вашего короля знаю. Все-таки ваше королевство одно из самых могущественных в мире. А на счет всего остального - я полная невежда.
- Я с сэром Марвиусом нахожусь в той же ситуации, Гюйль, - успокоил женщину Трой. Он давно не общался с женщинами. Слишком давно. Общение с Дианой было первым с тех пор как он отправился в странствия. Рыцарь уже и забыл как вести себя с ними, а ведь когда-то при дворе он любезничал с леди, что-то рассказывал им о войне, нашептывал им в уши сладкие фразы. Но все это было давно. Потом он женился, и смерть Мэри сделала его еще более черствым. Жизнь закалила Троя. Ну а потом было путешествие по Мовэрии. Во время путешествия Трой избегал женщин, концентрируясь на своей цели. Некоторые встречные ему дамы, отнюдь не леди, запросто могли отдаться ему, но Трою этого не хотелось. Плотские утехи он отметал.
- Могу ли я узнать, есть ли у вас подробная карта Мрахуса? - спросил Трой. Воспоминания воспоминаниями, а он как-никак в чужой стране. Нужно было действовать а не заниматься всякой ерундой. Ностальгии отдаться он успеет, если сделает все что нужно сделать. Трой на знал в чем заключается эта миссия и тем паче как ее выполнить. Он знал одно - Виргиний должен получить корону. А сперва его надо найти и забрать от воргцев. Гюйль не пришлось долго искать. Она положила на стол, потемневший от времени, сверток и убрала посуду. Когда осовободился стол, Трой с Марвиусом склонились над картой, от которой веяло холодом и пылью времен. Карта была стара. На вид ей было никак не меньше ста лет.
- Эта карта еще моего прадеда, - сказала Гюйль, поставив жирную точку в раздумьях о возрасте этого исторического документа.
- А она хоть соответствует действительности? - монах не хотел корпеть над картой при свете свечи, и чтобы потом все это оказалось напрасным.
- Конечно. В Мрахесе с годами мало что меняется, - гордо ответила Гюйль. - Дороги, указанные на карте и города существовали много веков и просуществуют еще столько же.
- Как знать, - заметил монах, углубившись в чтение названий городов. Он легко нашел деревеню Хюрьга. Рядом, как и говорила Гюйль, был город под названием Гур. Субир находился почти в самом центре страны. Добираться до него и правда долго.
- Проклятье, как далеко, - ругнулся Трой. - Нам придется угробить по пути не один десяток лошадей чтобы добраться туда как можно быстрее.
- На лошадях я бы не советовала передвигаться по Мрахусу, - осторожно произнесла Гюйль, боясь помешать размышлениям воинов. - Если вы нуждаетесь в совете...
- Мы сейчас как никогда нуждаемся в совете, - сказал монах, добавив в голос легкое недовольство и вынужденную любезность, снабдив все это натянутой улыбкой.
- По Мрахусу лучше всего передвигаться на оленях или на собаках. Они вас быстро домчат куда надо.
- На собаках? Мы никогда не путешествовали на собаках, - задумчиво сказал Трой. Он не спешил отметать предложение женщины, взвешивая его и выискивая положительные стороны. Собака, конечно не конь, но она выносливее. Тем более в упряжке псов будет много. Упадет один, связка продолжит гнать вперед. А сколько лошадей можно взять в упряжку? От силы шестерых, но такая кавалькада нуждается в карете. Такая карета была бы впору королю. Но в снегах даже шестерка не спасет. Нет, в словах Гюйль есть мудрость. Тем более, она местная. А они только несколько дней пребывают в этой стране и ровно ничего о ней не знают. Ну кроме того, что любой может безнаказанно их убить. Веселая перспективка. Положительно надо как можно скорее забирать отсюда детей. Если тут такое отношение к чужакам, то надо отсюда убираться. Трой пытался припомнить что говорил Турах, и никак не мог. Кажется, воргец говорил что имеет какие-то связи в этой стране. Может быть, он сможет обеспечить безопасноть детям? В противном случае, зачем же тогда воргцы советовали им ехать именно в этот край. Итак, конечный пункт назначения - город Субир.