Георгий Сатаров, "Ежедневный журнал" (Россия).


[показать]Уходящий 2008 год закрывает восьмилетний период президентства Владимира Путина. Один из привратников у двери — кризис, навалившийся в этом году на мир и на нас столь же неожиданно, сколь и закономерно. Его масштаб, теперь это становится очевидным, превысит масштаб кризиса 1998 года. Его ожидаемая длительность будет аномальна. Расчеты на помощь извне несостоятельны. К тому же за восемь лет второго российского президентства разрушены автономные институты адаптивности, которые могли бы смягчить удары кризиса и помочь извлечь из него пользу. Все это разрушает расчеты, которые, как подозревают комментаторы, власть делает на основании комбинаций, связанных с тасованием микроскопической колоды из двух карт — шестерки и джокера: как, мол, фишка выпадет? кто будет сверху, а кто снизу? — и прочие важные вещи из арсенала высокомудрых «политологов». Более прозорливые уверенно предрекают: «эпоха» кончается. И кризис вовремя обозначил сей факт, развеивая возможные сомнения. Я сознательно взял слово эпоха в кавычки и написал с маленькой буквы. Это про ельцинское президентство, про его время можно было смело писать — Эпоха Ельцина. А про нынешних — даже фамилии с большой буквы писать рука не поднимается.

[показать]Когда переворачивается последняя страница очередного исторического романа, который мы все, в полусознательном состоянии, писали своими жизнями, вполне уместно задать вопрос: а как сие произведение оценят потомки? У меня давно нет сомнений: через десятилетия наше время будут воспринимать, в лучшем случае, с недоумением. Как они (это про нас с вами) терпели весь этот маразм? Ради чего? Чего боялись? На что рассчитывали? На что надеялись? Их вопросы вполне оправданны. Ведь в российской истории были периоды и пострашнее. Но редко про какой из них можно сказать, что он был совершенно бессмысленный. Даже брежневский застой может похвастаться политикой Разрядки. При Хрущеве в космос полетел Юрий Гагарин. При Сталине надеялись на мировую революцию и покоряли Северный полюс. Гитлера победили, Европу освободили (это я про возможность оправданий, а не про суть).

А что было за эти восемь лет? Чем мы будем гордиться? Нет ответа. Я не принимаю к рассмотрению ерническую браваду: мол, никогда за всю историю человечества коррупция в отдельно взятой стране не росла так быстро, как в путинской России. По ощущению — верно. Фактически — недоказуемо. По форме — издевательство. Если сильно напрячься, то можно вспомнить победы русских теннисисток, но это, как они сами считают, заслуга Ельцина. И все?

[показать]Армия — оплот государственности. Начали восьмилетку с гибели подлодки «Курск», а закончили позором ракеты «Булава». А саму армию превратили в банду, откуда нормальный юноша может вырваться только ценой самоубийства. На чем еще держится государство? Ну конечно, на спецслужбах! У нас теперь туда идут ковать бабло. Попросту воровать. Нагло. Открыто. Масштабно. Какая к черту защита государственности. Только иногда имитируют, предпринимая мелкие кампании против самых безобидных — ученых, ветеринаров, правозащитников. Холодное сердце, короткий ум и грязные руки.

Да, вспомнил! Нас ведь всех защищает милиция! Это та самая милиция, про которую простодушный Путин сказал: «Когда гражданин России видит милиционера, он спешит перейти на другую сторону улицы». Им не до нас. У них бизнес. Вот пытать — это пожалуйста. Убить и выбросить в лесу — это запросто.

Конечно, я не прав. Основа любой государственности это, конечно, суд. Тот самый, который у нас в стране держит в застенке Бахмину и выпускает на свободу насильника и убийцу Буданова. Восемь лет назад он не был такой. За этот срок его купили, развратили, запугали. Раньше он мог вызвать в суд военного министра, любимца президента. А если любимец артачился, то президент напоминал ему о его обязанностях перед правосудием. Теперь у нас власть практически не проигрывает исков против прессы. Это только в качестве примера.

[показать]Помимо властных институтов, государство (это они так себя величаво называют) отвечает за предоставление различных общественных благ вроде медицины и образования. Что касается медицины, то, по данным Фонда ИНДЕМ, число наших граждан, вынужденных отказываться от бесплатного медицинского обслуживания, поскольку им не хватает денег на взятки, перевалило за пятнадцать миллионов. А вузы нужны нам, чтобы спасать мальчишек от службы в армии. Да и осталось в пределах десятка вузов в стране, в которых не стыдно учиться.

Я мог бы продолжать дальше. Но диагноз уже и так ясен: в стране не работает ни один институт, за функционирование которого отвечает власть. Но зато расплодились миллиардеры, в первую очередь нелегальные.

Хватит! Перечислять преступления, мерзости и просто благоглупости нынешней власти — дело мало доблестное в силу банальности занятия. Гораздо интереснее поговорить о нас самих, попробовав задать себе те самые вопросы, которые будут мучить наших потомков, пытающихся определить нашу видовую принадлежность. Ведь, с их точки зрения, у нашей жизни в течение этих восьми лет не будет никаких оправданий, кроме инерции самой жизни. Чем раньше мы начнем осмысливать переживаемый нами исторический позор, тем легче будет выход из этой болезни.

[показать]Попробуйте расковать фантазию. Представьте себе нашу страну года через три-четыре: нынешние, которые любовно называют себя «государство», либо в тюрьме, либо в эмиграции; любимые темы, что в «Российской газете», что на канале ОРТ, — свинцовые мерзости путинизма, кто, сколько и как уворовал, кто заказывал громкие убийства и т.п. Бывшие партийцы из «единой россии» бьют себя в грудь и клянутся, что, ненавидя режим, разлагали его изнутри самими собой, а «интеллигенты» на службе режима исповедуются перед обществом и рассказывают, как тяжело было им собирать материалы для будущих разоблачений. Новая власть ведет международные переговоры об аресте активов высокопоставленных сановников путинского двора и подпольных миллиардеров. Все новые разоблачения и покаяния дорисовывают странный коллективный портрет ушедшей власти: мразь и мелочь, и непонятно, чего больше. И все острее встают вопросы: чего боялись? почему терпели? И не будет ответа. Потому что самый страшный и трудный суд — это суд над самим собой.

Пойдем дальше по тропе времени. Прошло еще лет двадцать с гаком, и в году каком-нибудь тридцать третьем, отмечая сорокалетний юбилей принятия Конституции, историки будут снова недоумевать: как это можно было принять такие поправки в Конституцию в этом странном 2008 году? А основной доклад сделает все еще бодрый космонавт и помощник всенародно почитаемого первого президента России Бориса Ельцина Юрий Михайлович Батурин. И он расскажет, как принимали первую поправку в Конституцию США. Что перед этим отклонили две поправки, которые расширяли льготы и полномочия самих законодателей. А потом приняли Билль о правах, первая статья которого и образует Первую поправку к Конституции США. И эту поправку знают все школьники. И граждане страны гордятся своей Первой поправкой. А все потому, что законодатели в США начали совершенствовать свою Конституцию с расширения прав граждан. А вот наши, в 2008-м, с энтузиазмом голодных каннибалов, бросились расширять свои полномочия. И поэтому для нас это все — позорная страница истории России.

И опять это будет не вся правда, ибо круг виновников позора будет неоправданно сужен. А виновны были мы все, которые терпели мразь и боялись мелочь. И потому другие ораторы будут возводить теоретические построения в попытках объяснить все эти непонятные странности. Им захочется оправдать нас. А мы этого не заслуживаем. Ни в 2008 году, ни потом.


Георгий Сатаров — Президент Фонда ИНДЕМ