Я шел из школы, ни о чем не подозревая.

Родители уехали в Киев на целый день, погулять.

А вернувшись, они принесли тебя.

Испуганного, любопытного, такого глупого.

Ты забился под стул и не хотел вылезать, как бы мы с мамой не пытались тебя достать.

Мне было шесть и я был счастлив.

Ты не сразу привык к нам.

Ты забивался под диван однокомнатной квартирки, которую мы снимали в Чернигове и не хотел вылезать.

Ты выходил только когда мы давали тебе немного еды, которой и так у нас было - манка на воде и яблоки, которые мы воровали в парках ночью.

Ты был такой замечательный.

И когда был маленький. уже привыкавший к нам, полюбивший нас.

А помнишь, как мы переехали в новую квариру?

Которая была на седьмом этаже, на Фрунзенской?

Для тебя мы выделили целую комнату, которую ты ужасно не любил.

Ты был счастлив только когда приходила одна подруга мамы - Алена.

Ты тогда еще писался от счастья.

Так смешно - бежишь и писаешь.

Узорно.

Или кругами.

Или восьмеркой.

От счастья втречи с Аленой.

Мне было даже немного обидно.

А как я принес котят, которых ты безумно не любил?

Потом пришлось продать их, чтобы ты не взбесился еще больше.

Каждый - по пятьдесят копеек.

Ты был такой дурной...

А мне было семь лет.

Как мы с тобой ездили во Владивосток, в мой родной город.

Тебе понравился мой дедушка и море, по которому ты скакал, как ошалелый.

А потом - обратно в Чернигов, на поезде.

Ты так радовался каждой остановке...

А помнишь, как ты убежал?

Тебя не было три дня, за которые мы с матерью места себе не находили?

Потом ты прибежал к нам, на седьмой этаж и три этажа слышали, как ты просил открыть тебе дверь...

Потом ты стал часто так делать. Мы даже не волновались.

И в один такой  момент ты принес напоминание. Малюсенький шрам на лбу.

Ты был такой дурной...

А мне было девять.

Потом мы переехали уже в свою квартиру, когда мне было двеннадцать.

А ты все еще был глупым, смешным и дурным

Как ты охранял квартиру, бежал, услышав какой-нибудь шорох у двери.

А помнишь?

Помнишь, как воры прокрались в квартиру, заперли тебя в ванной и не нашли ничего, кроме трех маминых золотых колец и колбасы на кухне?

Мне было уже четырнадцать, у меня была сломана рука и у нас все еще не было денег.

Бедный.

Просидеть в ванной часа четыре...

А потом у тебя случился отит.

Врачи сказали, что в такой форме уже бесполезно тебя лечить.

Сказали, тебя остался примерно год.

Мне было пятнадцать, а тебе всего девять.

Соседи завели лабрадора, и ты через стенку его бесил, заставляя лаять.

Он тоже был дурной. И тупой.

А потом, когда мне было шестнадцать, мама забеременела, настаивая, что тебя нужно отправить к бабушке в Выживаеку, потому что маленьких детей ты тоже не любишь.

И тогда я убедил родителей, что буду с тобой. Мне не нужна была их помощь, чтобы просто быть с тобой.

И помогать выжить.

Нас было двое.

И мы были умнее.

Но мы выжили, цепляясь друг за друга.

Когда мне было плохо, ты приходил и улыбался одними глазами.

Показывал, что все хорошо.

Что скоро все будет хорошо.

Так умел только ты - улыбаться, не улыбаясь.

Ты всегда был рядом. Всегда помогал.

Однажды мы привели тебя к врачу и он сказал, что если у тебя будет несварение желудка еще раз, ты умрешь.

Мы приходили с этой же проблемой еще раза три.

Мне стало девятнадцать, а ты в свои триннадцать радовал меня своей живостью.

И я всегда думал, что ты будешь всегда со мной.

А помнишь, как ты стал кашлять?

Твой кашель жутко бесил отчима и он запирал тебя в моей комнате.

И мы не придали этому значения, до тех пор, пока у тебя не случилось еще одно несварение.

А врач сказал, что в легких трудно циркулирует кровь из-за неправильной работы сердца.

И что жить тебе осталось месяца два-четыре.

И, ты знаешь?

Мы выходили тебя! Мне стало двадцать, а ты все резвился по полям, радуя меня.

Еще вчера, заходя в удушливое метро с работы, я, вспоминая это, посмеялся над тупыми врачами.

И в следующую секунду звонит мать, чтобы сказать мне два роковых слова.

Оскар умер.

Оскар умер...

Тот, кто всегда был со мной.

Кто безумно любил нас.

Кто всегда лаял на соседей из-за любого шороха.

И кто оглох года за три своей смерти из-за отита.

Кто три раза попадал ко врачу со смертельным несварением.

Ты знаешь...

Спасибо тебе..

Спасибо за то, что мама, собиравшаяся ехать в Египет вчера, застала этот момент.

За то, что она, позвонвив, подготовила меня.

За то, что ты умер у меня на постели.

За то, что ради того, чтобы не заляпать ее, мою постель, ты прополз еще немного и вытекшая из тебя вода, перемешанная с кровью, потекла на пол.

Ты знаешь, Фенька, эта рыжая, наглая, усатая морда, места себе не находила.

Повсюду искала тебя, произнося свое вопросительное "Мяу?", обращенное ко мне.

Озиралась, боясь, что ты снова своруешь ее корм. И никак не могла смириться с тем, что тебя нет в моей постели, когда я пошел спать.

Ты знаешь, она легла на твое место, слева, у меня в ногах, и замурлыкала.

Спасибо тебе за то, что ты так много прожил с нами.

Спасибо...

Ты ведь не умер?

И это правда.

Ты все еще со мной.

Спасибо.

Ось, ты - мой самый лучший друг.

[480x640]

Оскар Атос Де Бриз, (5.02.1997 г. - 02.02.2011 г.). Пес, не доживший до четырнадцати лет - два дня.