Он жил в Киеве, теперь в Германии.
И проспится, и когда-нибудь простится
мимолетность, промелькнувшая пером.
И летает обезумевшая птица,
заблудившись между Рейном и Днепром.
Извивается пространство, как живое,
пересохшими губами шевеля.
Неизменны небеса над головою,
но под телом изменяется земля.
Здесь не вспомнили, а там тебя забыли.
И крошится мелкий звон колоколов,
словно перья осыпаются на шпили
отраженьем золоченых куполов.
И невольно ощущается иное
в этой выси бесконечно голубой –
не меж старою и новою страною,
а меж прежним и теперешним тобой.