Название: Хроники постапокалипсиса.
Автор: Kazen Senketsu ( kazen-kazzz93_93@mail.ru )
Бета: -Kadze-
Фендом: oridginal
Пейринг: Ёараши/Ханеру – основной.
Рейтинг: R
Жанр: постапокалиптика, меха, киберпанк, романс, драма
Cтатус: в процессе.
Размещение: только с разрешения автора.
Саммари: война на три фронта. Смогут ли два врага, объединившись вместе, заставить объединится и свои расы против разрушительной силы третьего фронта?
От автора: навеяно рассказами друга об игре "rf online" и артом, ссылку на который он мне кинул пол года назад. Спасибо бете, поддержавшей эту идею и подсказавшей нужные моментики.

Если хотите проникнуться настроением фика - послушайте песню "Apocalyptica - I don't care"



Глава 1. Угроза с востока.

С давних времён ведётся война между людьми и кигубако – огромными воинственными машинами-роботами, уничтожающими цивилизацию на протяжении уже многих сотен лет. В ходе этой войны люди поделились на две расы – беллатов и синто. Беллаты славились своими боевыми машинами и способностями к пониманию физики, механики. Это часто низке, не смотря на возраст, люди, которые похожи на «вечных детей». Их точный возраст очень тяжело определить по одному лишь внешнему виду. Вторая раса, произошедшая от людей, была раса синто, которые славились своими познаниями природы, трав и врачевания. Часто это высокие стройные люди с бледной кожей и острыми, аристократичными чертами лица. Они были упёрты в своём желании избавиться от машин в любом их виде, потому начали конфликтовать с беллатами. Вскоре война разрослась на три фронта.
***
Рассвет окутал пустынную землю холодными солнечными лучами. Свет расползался по растрескавшейся безжизненной земле, сметая песок с её твёрдой, как камень, почвы, забираясь под валуны тёмно-серых камней и спотыкаясь о широкие трещины в земле. Всё вокруг было высушено до последней капли – только огромные старые кактусы изредка встречались в этих краях. В них порой прятались совы – одни из редких обитателей этой земли.
Ничего живого на многие мили вокруг, словно это даже не пустыня. Небо молочного цвета сливается на горизонте со светлой потрескавшейся землёй, и кажется, что трещины в почве ползут к нему, сливаясь с узкими перьями бледных облаков.
Скрип. По пустыне эхом раскатывается скрип усталого механизма, и на горизонте начинает маячить крупная чёрная клякса.
Медленно переступая механическими ногами, делая размеренные шажки, скрипя амортизаторами и пружинами, вперёд с упорством движется крупная неуклюжая машина. Не та, что стоит в гараже у каждого человека. Она более совершенна и вооружена. Два огромных округлых экрана, напоминающих глаза, по которым бегают различные цифры, строчками ползут непонятные надписи, и пикает, замечая неопознанные объекты на радаре, маленький приёмник, встроенный в «затылок» машины, который еле виден за огромными «глазами». Дуло тонкой пушки, напоминающей нос и расположенное под выпуклыми экранами, перекрыто железными пластинами, чтобы разрушительный песок не попал в важный механизм.
Машина упорно передвигается вперёд, ведомая заданным курсом. Резко выделяется надпись «Мибаэ» на серебристой поверхности металла. Чуть ниже в стороны отогнута пластина, напоминающая крыло самолёта, только маленькое, под размер самой машины. Точно такое же топорщится и с другой стороны. Чуть впереди, на самой грудине механического транспорта, расположены две небольшие пушки в дополнение одной - «носа» и ещё двух, слоновьими клыками выглядывающих из-под главного ствола. Боевая машина, но уж слишком просто заметить всё оружие, вмонтированное в неё.
Там, где у робота должна находиться спина, виднеется открытая панель с огромным количеством кнопок и рычагов, залитых запёкшейся алой кровью. Чуть дальше расположено два железных кресла, и на одном из них, залитый алыми ручьями, сидит, склонившись в бок, молодой парнишка лет шестнадцати. Его глаза закрыты, всё лицо в ссадинах, а заляпанная машинным маслом жилетка с многочисленными карманами разодрана на неровные лоскутья. Остатки чёрной сетчатой майки плотно прилипли к рваным ранам, исчезая в крови, которая запачкала изодранные штаны, салон, и залила пол, затекая даже под резиновые коврики. Мальчишка не слышит ничего – он полностью доверился своей машине с истёртой и побитой мелкой дробью надписью «Мибаэ», и она ведёт его вперёд, уверенно делая шаги, не смотря на то, что тросы опорных конечностей еле сходятся в некоторых местах, оголяя проволоку, а от резины, защищающей тонко выполненный механизм «ноги» на сгибе, ничего уже не осталось, и песок в любой момент мог истереть тонкие проводки контактов и попасть в стыки устройств, необходимых для передвижения.
«Муха» была любимой машиной этого парнишки. Она передавалась от отца к сыну как раритет, и пускай никто, кроме него, не видел в ней ничего важного, парень доверил ей свою жизнь. Только бы она успела довезти его до Ягура…
***
Ханеру положил плоскогубцы на заляпанную масляными пятнами и пропахшую смазкой тряпку, и вытер рукой нос, в который попали крупицы песка. Тёмно-синий след остался на коже, как и несколько других, уже бывших на лице. Он очень сильно устал. Несколько часов Ханеру возился с механизмами, подкручивая и затягивая все болты. Пришлось смазать сцепление и проверить провода тормозов, чтобы они не подвели в нужную минуту. Тросы держались крепко. Уже хорошо.
Ханеру поднялся на ноги, окинув взглядом свою любимицу – машину «Мибаэ». Она была похожа на огромную муху из-за своих экранов, напоминающих крупные шары с ползающей по ним информацией. Из-за этого он ласково кликал её Мушкой. Сестра иногда даже отшучивалась, когда видела парня на машине – мол, Ханеру сидит на мушке. Не смотря на то, что вокруг действовала война и за плечом у каждого находилась смерть, готовая в любой момент схватить за сердце, сестра позволяла себе шутки подобного рода, за что её очень не любили взрослые и уважал сам Ханеру.
«Мибаэ» была заляпана машинным маслом, из-под которого вырывались металлические блики дюралюминия – облицовочного материала, которым прошивают некоторые самолёты или скоростные поезда. Много раз одни пласты заменялись другими – Муха была старой машиной. Но от того она казалась Ханеру лишь лучше. Только вот её недавний ремонт занял у него целую неделю – старинные механизмы слабеют со временем всё сильнее, и за ними нужен тщательный уход. Одно лишь радовало – эти машины были настолько мудрёно сделаны, что ломались очень редко.
- Ну что, опять возишься со своей Мухой? – раздался женский голос за спиной, и Ханеру обернулся. Низенькая женщина с длинными чёрными волосами смотрела на него, ласково улыбаясь. Она держала в руках корзинку с хлебом, который скрывался за её длинными рукавами тёмно-зелёного платья, украшенного заплатками из самой разной ткани. Это была приёмная мать Ханеру – она всегда выглядела моложе своих лет, да и к тому же, она не любила носить штаны – только юбки да платья. Истинная женщина. И совершенно не любила копаться в машинах, как делало большинство в её семье – она любила готовить. Впрочем, никто пока не жаловался на это её качество.
- Рёринин, ты же знаешь, как я люблю это дело, - отмахнулся от неё Ханеру, собирая инструменты в узелок ткани и направляясь в сторону сарая, где находилась его мастерская. В ней обычно он прятал Муху, когда температура воздуха зашкаливала за допустимую норму. «Мибаэ» славилась в деревушке, где жил Ханеру, так как была одной из трёх машин, сохранившихся в этих местах. И помог ей в этом сам парнишка – Мушка досталась ему ещё от деда.
Эсу Яманеко был единственным выжившим в Пустынном сражении шестьдесят лет тому назад. Раненный, он смог довести до деревни свою машину, где его быстро подхватили и вылечили местные жители. Яманеко оказался механиком, а их всегда очень высоко ценили в обществе. Эсу осел в деревне, обзавёлся семьёй и даже сохранил машину, которая в своё время упорно вела его к спасению. И машина эта передалась Ханеру спустя шестьдесят лет практически в том же состоянии, в котором и была в руках Эсу. Только вот Ханеру остался единственным Яманеко – его семью убили на войне, когда он был ещё трёхлетним мальчишкой. И Рёринин взяла его к себе. Не от жалости - в военное время жалость могла погубить. Скорее ради выгоды. Механик смог бы помочь её семье подняться на ноги. К тому же, мужчин в деревне было мало – они все уходили на войну. Поэтому решение об усыновлении Ханеру Рёринин обдумывала недолго. Хотя, по прошествии пятнадцати лет, она не смогла бы от него отказаться - так сильно полюбила за эти годы.
Парень разложил инструменты по полкам и подошёл к тазику с водой, куда окунул свои запачканные руки. Тёмная блестящая тень тут же расплылась по прозрачной глади. Как следует вымыв руки водой – мыла в деревне не было, так как она находилась далеко от больших городов, а путь к ним преграждала раса кигубако, - Ханеру подошёл к «Мибаэ» и ловко забрался в открытую кабинку.
- Надо бы проверить, в рабочем ли она состоянии, - обернулся Яманеко к Рёринин, и женщина одобряюще кивнула.
Ханеру был парнем среднего роста, с неестественно рыжими взлохмаченными волосами. Не смотря на его тощее, совсем ещё детское, телосложение, его руки славились силой, а пальцы - ловкостью. Как и положено любому механику. В глазах земляного цвета всегда выделялись острые жёлтые лучи двуцветной радужки, которые нравились его приёмной матери. Она говорила, что точно такие же глаза были и у отца Яманеко. От отца у него было и лицо чуть золотистого оттенка, которые механики получали из-за частого сидения над машинами под безжалостно палящим солнцем. Однако в целом Ханеру оставлял приятное впечатление и был довольно таки симпатичным парнишкой.
Деревня Киеру, в которой жил Ханеру, находилась на окраине огромной пустыни. Время от времени «тостеры», как называли на местном жаргоне кигубако, захаживали сюда, и Яманеко, будучи опытным механиком своей деревни, тут же вступал с ними в бой – он был единственным, кто умел управляться с боевой техникой, и единственным, у кого она вообще была.
Время от времени Ханеру патрулировал пустыню, используя данные приборов Мухи, и обычно его рейды происходили вечером, ближе к закату. Вот и сейчас, греясь в лучах заходящего солнца, парень вёл «Мибаэ» к краю пустыни, внимательно наблюдая за показателями на мини экране в салоне машины. Вдруг радиопередатчик запищал, и перед глазами Ханеру, расползаясь по плоскому дисплею, нарисовались неопознанные объекты в нескольких милях от того места, где остановилась Мушка. Они двигались по земле со скоростью около шестидесяти километров в час. «Гусеницы или колёса» - подумал Яманеко, внимательно изучая показания приборов. Пока что он насчитал около трёх точек – их нужно было остановить на подходе к Киеру. Переключив скорость, Ханеру направил «Мибае» по заданному курсу. Тут на экране показались ещё четыре чёрные точки, уже более крупные, чем те три, что он успел засечь. Тут же остановив Муху, Яманеко стал ждать. Вдруг сплошная чёрная масса показалась на радаре, двигаясь даже быстрее, чем все остальные неопознанные машины – в том, что это были именно машины, сомневаться не приходилось.
Их было слишком много. Сплошной поток кигубако плотной грозовой тучей двинулся сквозь пустыню, подминая под гусеничные колёса всё, что попадалось на пути – мелких зверей, редкие растения, даже многолетние кактусы. Разрушительная сила хлынула в сторону деревни. Ханеру был один против всей этой массы. Ему не справиться с ними – нужна была помощь. Единственным городом, располагающимся рядом, был город Ягура, принадлежащий синто. Рёринин всегда говорила, что к врагам нельзя обращаться за помощью даже под страхом смерти. Честь – это единственное оружие против войны на истощение. Но в том был весь Ханеру. Он, как и истинные механики в его роду, шёл против мнения остальных. И теперь он окончательно решил развернуть «Мибаэ» в сторону города.
Только скорость машины не позволит так просто уйти от кигубако...
***
Муха остановилась в тени густого раскидистого дерева, скрыв блеск своего запылённого металлического покрытия в плотной тени пожелтевших листьев. Тросы, обеспечивающие движение «ног», истёрлись практически до конца, и теперь плохо контачили с главным центром управления, расположенным в пульте на уровне головной части. Все кнопки залила тягучая вязкая кровь, и риск замкнуть от сырости резко подскочил. Металлические пластины, тихо скрипя, накрыли пять пушек машины. «Крылья» по бокам «Мибаэ» раскрылись, приобретая форму неровного квадрата, и зеркала, открывшиеся взору, заблестели от отражения тысяч звёзд.
«Преодоление заданного маршрута прервано…» - холодным женским голосом произнесла машина, но сообщение зашипело и захрипело из-за попавшей в динамик крови. Тем не менее, Муха продолжила, грозясь полностью утратить функцию воспроизведения, - «…из-за недостаточности средств питания. Миссия приостанавливается на полуторачасовую зарядку лунных батарей».
Вдруг рядом с машиной раздался шорох, и около неё возникла тень.
- Глупый беллат, - прошипел человек, которому и принадлежала эта тень, - и куда полез на таком старье…
Лунный свет мягко коснулся силуэта незнакомца. Это был синто – высокий бледный мужчина лет двадцати с густыми шёлковыми волосами цвета воронова крыла. Две длинные пряди спускались с его плеч на грудь, остальные же волосы были относительно короткими и сильно взлохмаченными. Белая жилетка и чёрные с белым узором штаны были запачканы землёй и старой, не отстиравшейся кровью. Сверкнув голубыми, почти что прозрачными, глазами, синто вспрыгнул на зеркало лунной батареи, ловко скользнув по гладкой поверхности стекла, и прикоснулся пальцами к шее подростка, тут же перепачкавшись свежей, тянущей сыростью, кровью. Пару секунд пульса не прощупывалось, и мужчина решил уже, что беллат мёртв, как вдруг что-то дрогнуло. Пульс. Слабый, еле различимый, но всё-таки был.
- Значит, живой, – задумчиво прошептал синто, внимательно разглядывая истерзанное тело парнишки. – раны, похоже, глубокие, но вылечить можно…Эх, парень, считай, что тебе повезло…
[700x560]