Во дворе пили водку. Лица были смуглые, морщины глубокие, глаза старые, тусклые.
А Мэри.
Мэри курила на балконе. Как моряк из долгого плавания вернувшийся, любивший жену неисчислимое количество часов до потери сил, до полного возмещения…
Смаковала:
Не_соленый ветер мартовский гнал снег сырой редкий, сквозь растянутый свитер гладил до костей холодом терпким. Вязким. Долгое, самое сладкое: стены хрущевки напротив, старые-старые, добрые, славные; троллейбусы синие грязные; антенны телевизионные; дворы далекие с трубами дымящими, кот рыжий через дорого неспешно и голуби на чердаках греются серые.
Мэри не зовут моря дальние. Есть дворы в запустении [мой], истории давние…
Шепотом. Дымом.