Летний теплый вечер. Шелестит листва над головой. Звезды. Ты приехал? Приехал, ну и что? Слишком много вопросов в моей голове, и я по-прежнему не знаю, что там в твоей.

Карты не врали, мальчик, теперь я верю, что карты никогда не врут. А мне и на кофейной гуще тебя ворожили. Зря, все зря.

Мне казалось, что многое изменилось. Видимо, нет, потому что я все так же поднимаю на тебя глаза только после некоторого колебания. Черноглазый. Рядом. Бред.

Хочется протянуть руку и потрепать тебя по иссиня-черным волосам, знакомым до боли. Сказать просто и непринужденно: а помнишь? И мы бы вместе посмеялись, если только ты помнишь, конечно.

Но губы сжаты, чтобы это не вырвалось. Что бы не случилось. Хочешь, потом, в тишине комнат, я напишу тебе что-то? Хочешь, даже в стихах? Но сейчас извини, черноглазый, я  - молчок. И я знаю даже, почему.

Это такая расплата за мои сумасбродства. За мои чудачества. За мою бедовость.

Вот уж действительно бред. Разве от того времени что-то осталось, кроме воспоминаний? Разве эти воспоминания несут в себе что-то важное? Я до сих пор хохочу как полоумная, вспоминая себя. С тобой рядом.

Смеюсь до слез, чтобы заглушить жгучий стыд. Пожалуй, я бы даже извинилась за себя.

Но нет надобности. Потому что той девочки, которая творила эти чудачества, больше нет. Я не знаю где она…я ее потеряла где-то по дороге. Ты хоть помнишь ее, черноглазый? Я даже не хочу спрашивать, уверена, что знаю, как она от тебя далеко.

А ТЫ вообще был, мальчик? Твои волосы были, твои ресницы, твои бесконечно темные глаза. Это я помню. Прелестно. А вот тебя, черноглазый – нет. Ты кто? Ты зачем приехал? Напоминать о первой любви?

Напомнил…я любила твои ресницы…очень любила. А ведь пожалуй, я их и сейчас люблю. Они мне дороги, как ожившее детство. Как сотни таких же летних вечеров, которыми жила маленькая девочка, что была в тебя влюблена. Вот так и жили: от ресниц и до ресниц.

А что там, за ресницами, я и сегодня не знаю, но сегодня уже потеряна невинность детства, когда достаточно одних ресниц для любви. Сегодня я уже заглядываю в глаза. И понимаю, что там чужой человек. И я сама становлюсь такой же чужой. Мы чужие, черноглазый. Мы гораздо дальше друг от друга теперь, чем если бы я тебя никогда не встречала до этого. А из-за твоих черных волос и глаз мы на расстоянии не меньшем, чем пара тысяч вселенных.

Я никогда не попрошу тебя вспомнить о влюбленной девочке. Она для тебя была слишком смешной.

А ты для меня – первая любовь, не больше…какая мелочь, да? Я теперь понимаю. Но и не меньше. Поэтому спасибо тебе за это. За твои ресницы, за жгучие глаза. За то, что стоял со мной под шелестящей листвой в летний вечер. Так близко. И так далеко.