Утро встречает меня дико орущим будильником и прочно засевшей в висках головной болью. Пихаю спящую с видом слегка помятого ангела Юйку в бок, и нехотя плетусь на кухню, по пути заглянув в зал и уничтожив все следы вечерней попойки. Включаю чайник и наощупь достаю из холодильника новую банку маринованных помидоров. С наслаждением прикладываюсь пылающим лбом к холодному стеклу банки, а затем пересохшими губами к живительному рассолу. Материализую в руках одну за другой две супницы горячего крепкого куриного бульона.
Судя по всему, Ю вставать не собирается. Еще бы, она вчера впервые выпила что-то крепче кока-колы, причем этим чем-то оказалась бутылка шампанского.
Возвращаюсь в спальню, чувствуя, что голова болит уже вполне терпимо. Критично осматриваю почти бездыханное тело лучшей подруги. Да, нужны радикальные меры!
Вылавливаю подлетевший внушительный пакет льда, и, врубив безотказный в деле пробуждения (проверено на личном опыте) хит группы «Gorky park» - Moscow calling, резко засовываю лед Юльке под ночнушку.
Под аккомпанемент оглушительно-хриплого: « YEAH!!!...» подруга возвращается к жизни, брыкаясь и матерясь с несвойственным ей профессионализмом.
- Извини, но ты категорически отказывалась вставать.
- Если я встану, меня вывернет наизнанку, - успокоившись выдавливает и впрямь слегка зеленоватая подруга.
Не обращая внимания на жалобы и протесты, стягиваю Ю с кровати и тащу упирающуюся подругу на кухню:
- Садись. Тебе надо поесть.
- Какое поесть?! – бледнея при взгляде на еду, стонет жертва алкоголя.
- Давай – давай! Сначала бульон. Поверь профессиональной алкоголичке со стажем – помогает.
Юйка с видом обреченного на смерть принюхивается и, сделав робкий глоток, с удивление распахивает голубые глаза и жадно набрасывается на еду.

Одним глазом кошусь на дорогу, другим на свернувшуюся на соседнем с водительским сиденьем кресле подругу.
Светлое заплаканное небо, отстукивающие ритм на ветровом стекле капли, полупустая (в пять утра-то) и кажущаяся бесконечной дорога, словно вытягивают из меня мысли.
Черный джип послушно скользит по асфальту, пока сердце теряется в оглушающей тишине причин и следствий. По впитавшейся в кровь привычке интаны – Стражницы представленной к обряду Наречения – тело действует отдельно от разума.
Я многое успела сделать за четыре с половиной месяца. Незаметно вылечила родителей – теперь папа не жалуется на боль в спине, а маме не грозит сложнейшая операция и кардиостимулятор. Немного рунной магии нарисованной святой водой, впитавшейся в кожу – и папа открыл собственный бизнес, а мама стала директором Управления страхования специальных рисков, Маська успешно осваивает банковское дело в колледже и подрабатывает моделью в знаменитом модельном агенстве. У меня есть отремонтированная квартира, машина, мотоцикл и рабочее место (пока с испытательным сроком) в крупной инженеринговой компании с более чем хорошей зарплатой. Я иду на красный диплом (спасибо моим уголовным навыкам и ментальной атаке на мозги профессоров). Я красива и успешна. И одна. Совсем одна.
Рано или поздно мне придется вернуться в Междумирье и стать настоящей Стражницей. И я никогда не смогу поделиться этим ни с кем. Никогда – страшное слово. Я вижу, как иногда смотрит на меня мама, она чувствует, что что-то во мне не так. Еще бы, ведь именно ей передалась часть дара двоюродной прабабки-знахарки. Ей и, как ни смешно, мне. Но что я ей скажу? И как я ей это скажу?! Я сама себе кажусь сумасшедшей!
Иногда я спрашиваю себя: «Почему я? Почему?! За что мне это?!»
Спрашиваю и сама себя обрываю, потому что знаю, что ответа нет и не будет. Никогда. Никогда – страшное слово…