-Ты жить-то хочешь?! - бледно-голубые глаза вспыхнули светлячком на лезвии бритвы (в который раз за сегодня), пухлые губы сжались так, что на круглом лице отчетливо вырисовались острые от злости скулы...
- Не знаю, - честно ответила я, глядя мимо взбешенного отца.
- КАК ТЫ СМЕЕШЬ ТАКОЕ ГОВОРИТЬ??!! Кто тебе дал право распоряжаться своей жизнью??!!!
"Интересно, как у него получается одновременно шипеть и кричать и при этом вроде сохранять "ровный тон"", - подумала я.
На меня снизошло благословенное отупение. Когда становится все равно, что тебе говорят о тебе, когда нет страха, нет стыда... И все же что-то во мне яростно вскинулось при этих словах. Захотелось проорать, именно проорать, игнорируя папину выдержанность: "Я вас просила меня рожать??????!!!"
Сколько раз я произносила про себя эту фразу? Сто? Двести? Тысячу? Десять тысяч?...
Фраза почти сорвалась с моих губ, но в последний момент я удержала ее на кончике языка. Зачем? Зачем говорить это? Что бы я не сказала сейчас - это будет оправдание. И я в который раз услышу навязшее: "Кто хочет - ищет возможность, кто не хочет - оправдание"... О, да, я искала оправдание, потому что у меня не было желания...
- Ты ДОЛЖНА жить! И жить СЧАСТЛИВО!
Должна. Пожалуй, эти шесть букв я ненавидела больше всего на свете. Д-о-л-ж-н-а. Кому? Почему? За что???.. Я должна всегда, всем, я возненавидела это слово лет с 3х, а может и раньше...
Должна жить С-Ч-А-С-Т-Л-И-В-О.
Разве это вообще возможно? Счастье - ДОЛГ???
- Должна жить счастливо? - я переспрашиваю, потому что не могу смолчать. Губы, глаза, лицо у меня онемели, а звуки выходят безжизненно-ровными, как роботы на конвейере... - Я еще понимаю, ДОЛЖНА жить, но СЧАСТЛИВО?
- Да, ты же верующая! Ты хоть в Бога-то еще веришь???! - Голубые глаза впиваются меня, всверливаются... Шокировать тебя, папа? Я верю и всегда верила в Бога, в общего Бога, общего для всех, независимого... И мне не важно, кто как его зовет... Но, пожалуй, сейчас не время для теологических споров и откровений.
- Верю. - без эмоций, без чувств. Я "замерзла" изнутри.
- В кого ты превратилась?? Все вампиры, оборотни, про которых ты читаешь, просто мелочь по сравнению с тем чудовищем. которым ты стала. - отец стихает горько, разочарованно с нотками панического ужаса в голосе.
Еще бы. Мне жаль его. Как-то отстранено,но жаль. Не каждый день узнаешь, что твоя дочь - незнакомка, чужая, далекая и страшная в своем безразличном цинизме.
Я все-таки вскидываю глаза. Они сухие. Только мои щеки слегка влажные от нескольких неподвластных мне, глупых слезинок. У него глаза цвета неба,а иногда цвета чистого-чистого моря - ясно-голубые с легким зеленым отсветом, у меня - болото. Непонятные, изменчивые, одновременно и пустые и глубокие. Он и сам как кристально-чистое зимнее море, а я... Я-болото.
- Ты врала мне три года. ТРИ ГОДА, ГЛЯДЯ МНЕ В ГЛАЗА! А я верил тебе, как дурак... - чего в нем сейчас больше, злости, горечи или боли? - Хватит врать!!! Да, правда - неприятная, горькая, но это правда! Тебе самой не надоело врать???!! - отец мечется по моей небольшой комнате, а я сижу на диване, обхватив колени руками. Я хотела бы, чтоб он сел. Сел и перестал нависать надо мной коршуном...
- Надоело. - все так же безразлично и кристально честно выдаю я, - Только от вашей правды мне не легче! - еще пара опостылевших слезинок капает на колени.
Да, правда - это неприятно, горько, больно. Но он еще бывает ненужна! И вот это хуже и больнее всего. Правда. Сказать правду, зная, что тебя не услышат? А, если услышат, то не поймут? Я разучилась говорить им правду в 11. Врать я научилась позже. Виртуозно врать, настолько, что сама в это иногда верю. Но от правды отвыкла я именно тогда. Знали ли они когда-нибудь, чего мне стоило прийти к ним с этой правдой, решиться? И вот, я зашла домой, маленькая, испуганная, со святой верой в их лозунг "скажи правду и тебе за это никогда ничего не будет". И сказала, запинаясь, захлебываясь от страха и надежды, что я не могу. не могу ходить в опостылевшую, ненавистную Школу искусств. Не могу приходить к язвительной мегере и рисовать, рисовать, рисовать. Под колкости и насмешки, через отвращение и страх, через осознание собственной ничтожности. Ты даже не выслушал меня толком, папа. Я помню, как стояла потом в углу своей детской с сухими воспаленными глазами, не наказанная - сломанная, растоптанная... И еще я очень хорошо помню. как зашла мама и ласково улыбнувшись произнесла:" Ты закончишь художественную школу. Даже если мне придется для этого запороть тебя до крови". А потом она погладила меня по голове, обняла...
Я хотела рассказать тебе это сегодня, сейчас... Но. ты отказался слушать. Сказал, что с тебя хватит моих самокопаний и оправданий...
- Тогда ври! Ври дальше!! Ты же живешь в дерьме из-за этого вечного вранья! Зачем ты себя туда загнала, тебе не страшно??!!
- Нет. Врать не страшно. - я умею быть честной. Умею. Что бы ты не говорил, отец.
Смуглое лицо белеет от шока, и ты с презрением выдавливаешь:
- Ну что ж...
- Не страшно. Противно, но не страшно. - я смотрю прямо и сквозь тебя. Там, за тобой в стекле шкафчика для посуды - мое лицо. Бледное, безжизненное с промозгло-сырыми, неуютными болотцами глаз. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, отец. Знаю. Ты смотришь на меня и думаешь, как эти глаза тебе смогли так нахально, беспринципно, безжалостно, искренне лгать? Ты думаешь, что это глаза чудовища. Ты думаешь, а я... знаю. Знаю и ненавижу себя, больше. чем любой другой. Особенно, глаза.
- Я закончу универ, ты будешь проверять мои лекции. - я спокойна. Вернее я бесчувственна. И тебе это пугает больше всего, я знаю, но ты все же говоришь, словно знаешь меня:
- Я не могу тебе не верить, но теперь...
- ... ты будешь проверять меня...
- ... каждый день. И только посмей мне соврать. Я умею быть не только жестким, но и жестоким. Поверь мне. - ты выглядишь грозным, папа, наверное, я б испугалась. если б была нормальной...
Но мне все равно, я только киваю и очень серьезно произношу:
- Верю.
Ты уходишь. Я остаюсь одна в своей комнате, как в западне. Мои мысли тяжело,как огромные капли дождя, разбиваются о тишину. Я надеюсь. надеюсь. что когда-нибудь закончу этот университет. Должна. Не кому-то, а себе. Потому что, как ты сказал сегодня: "Выбор всегда есть. - И какой же у меня выбор? - Единственно правильный." У меня нет выхода и один единственный "правильный" выбор... Все, что я могу - постараться покончить с этим. как можно быстрее...