Туман расступается, пропуская размытые фигуры всадников. Десять... Двадцать... Тридцать... Пятьдесят... Три сотни. Вглядываюсь в серое небо и убираю оружие в ножны – холодный ветер терзает и треплет черный шелк на вышитых листьях и сиреневых цветах переливается серебряная роса.
- Шаны...

Ослепительно белое пламя костра с полубезумным рычанием взлетает к звездам. Яростно-жаркая волна разрезает ночную сырость, заставив отшатнуться и отойти от погребального костра всех... кроме Калем. Девчонка даже не вздрагивает под натиском раскаленного воздуха. Сухие лихорадочно-зеленые глаза не отрываются от костра, спина выпрямлена до отказа, на ледяном лице – ни намека на чувства... и только по сжатым кулакам тонкими струйками стекает кровь…

Глава шестая.
«Начать все сначала в тысячу раз труднее, чем закончить»
Хочется повеситься. Причем безотлагательно и по всем правилам литературного жанра, с патетической предсмертной запиской, дурацкими стихами собственного сочинения с пометкой: «Требую похоронить меня под березами на Новодевичьем», обвинениями в адрес одного из бывших парней с истеричными розовыми соплями в стиле:«Я ж тебя любила!..», веревкой намыленной непременно жасминовым мылом и кухонной табуреткой в качестве постамента.
Еще хочется кого-нибудь убить, чтоб не видеть безнадежно и беспочвенно счастливые лица вокруг. Но вместо этого... Вместо этого я весело смеюсь слегка туповатым шуткам, мило улыбаюсь с видом полнейшей идиотки и наивно хлопаю ресницами, скрепя сердца поддерживая образ тусовщицы и оторвы. А, кроме того, пользуясь преимуществами амплуа недалекой девочки-студентки, для которой весь мир – одна большая тусовка; пока никто не видит, смешиваю в бутылке из под «Туборга» нечто совершенно дикое, добавив в текилу, водку, шампанское и амаретто. Хорошо, что никто не в курсе, чем занимаются мои шаловливые ручки под столом. Взбалтываю адскую смесь, принюхиваюсь – пахнет... странно. Хотя как еще ЭТО должно пахнуть? Задержав дыхание, делаю глоток... То, что надо! Вопреки всем ожиданиям, это можно пить и, как я и надеялась, от яростно-горячей волны прокатившейся по телу – уши вспыхнули, волосы зашевелились, а в голове наступило долгожданное короткое замыкание.
И какого черта, я здесь делаю? Самодельный коктейль успокоительно действует на нервы и, откинувшись на спинку эффектно красного дивана, я кошусь на Ленку, упорно не смотрящую в мою сторону. Хмм... Мдя, кто ж знал, что она здесь тоже будет?
Надо было устроить Вовке тщательный допрос.
«Угу. Привязать к стулу и под угрозой, защекотать до смерти, выяснить имена, фамилии и личные привязанности, каждого, кто был приглашен на торжество!» - ехидничает слегка подвыпившее подсознание.
Мдя... Врятли б меня воодушевило досье на Семерикову Елену Александровну 1989 года рождения, где в разделе привязанности черным по белому напечатано: Воронов Владимир Николаевич 1987 года рождения, брюнет, рост 190 см., глаза серо-зеленые, программист, увлечения: самбо, музыка, кино, книги.
Конечно, не стоило накалять обстановку, но, по правде говоря... Вчера мне было все равно, куда и с кем, ну или почти все равно... Хотелось выпивки и громкой музыки, танцев на столе и ползанья под столом, чтоб Междумирье казалось диким бредом больного воображения, чтоб не вспоминать ничего!.. Вовка оказался, как никогда, кстати со своим предложением оторваться на день рождении его лучшего друга. И меня совсем не волновало, с чего это вдруг он меня туда позвал и кто еще там будет. Оказалось, что зря...
Зеленовато-голубые глаза подруги прицельно выстрелили осуждающим взглядом, что нисколько не помешало планомерно накачиваться спиртным, доводя себя до состояния, когда любое море кажется лужей, любой человек милым и понимающим, а любая лампочка Солнцем.
Наконец почувствовав, что серое вещество в нокауте, а внутренний контроль перешел на педаль газа, теряюсь в бешенном ритме пульсирующего танцпола.
Ля-ля-ля... Все будет зашибись! Кажись, меня слегка шатает! А, по фиг!!! Танцуют все!..
Задыхаясь от нехватки жизненно необходимого кислорода, немилосердно сожженного легкими в процессе зажигательной тряски и вилянии всем, что имеется в наличии, плюхаюсь за столик. Высокий процент алкоголя в крови делает свое черное дело: мелькнувшая в голове мысль: «Завтра тебе будет ОЧЕНЬ плохо...» не задерживается больше, чем на 3 секунды.
- Я не думал, что ты ТАК зажигаешь. – чуть хрипловатый, как будто спросонья голос, лениво растягивает слова.
Ну почему у него такая совершенно безбашенная улыбка, за которую можно простить даже изнасилование и убийство тринадцати старушек в момент достижения ими оргазма? И, черт возьми, почему от него так одуряюще пахнет «Ультрофиолетом», что я чувствую себя токсикоманкой?! Стараясь не слишком явно принюхиваться, задиристо заглядываю в бесстыдно насмешливые серо-зеленые глаза:
- Вов, радость моя, я же предупреждала, что зрелище не для слабонервных. Ты как? Боли в сердце, головокружения не ощущаешь? А то мало ли, я тебя еще до инфаркта или до обморока доведу!
- Анечка, Солнце, ты меня?? Ты мне еще стриптиз должна! – светлые глаза искрятся совершенно не дружеским интересом.
- Милый, ты что-то путаешь, - старательно игнорирую совершенно ледяное лицо Ленки и засевшую в несоображающей голове мысль: «Интересно, он целуется так же потрясающе, как и раньше?..» - Я вообще отказалась танцевать в твоем присутствии.
- А как насчет потанцевать со мной? – провокационно щурится объект моих сомнений и терзаний.
Отказаться можно, но имидж обязывает, а любопытство в сочетании с количеством и качеством выпитого выпихивает меня обратно на враз опустевший при первых звуках «медляка» танцпол.
Теплые руки уверенно сжимают мою холодную ладошку, обнимают талию, «Ультрафиолет» въедается в кожу... Внутри все судорожно сжимается в комок...
Черт!!!!!... На фига мне это???!!!!...
Многие девушки лишаются остатков самообладания и спускают последние деньги на ветер при виде невыносимо притягательной обновки в сияющей витрине любимого магазина. У меня всегда хватало силы воли, скрепя зубами, развернуться и уйти, но, твою мать, почему же мне не хватает такой же железной выдержки в отношениях с парнями???..
Чувствуя, что начинаю таять в таких теплых и уютных мужских объятьях, без особого успеха притворяюсь, что мне все равно, где я, с кем я и чем занимаюсь. Без особого успеха, потому что, у меня стойкое подозрение, что Вовка видит меня насквозь. Изо всех сил борюсь с желанием мертвой хваткой вцепиться в обнимающего меня парня и уткнуться ему в плечо, жадно глотая обволакивающий аромат от Пако Рабана. От морального падения «ниже плинтуса» меня спасает только поистаскавшаяся, но все еще живая гордость.
Я и не знала, что Вовка так классно танцует. Нет... Знала, но забыла. Все вокруг сливается и кружится, мысли в голове водят веселые хороводы, вспышки света сливаются в одно светлое пятно... Странно, что я еще не отдавила ему ноги...
Музыка кончается так неожиданно, что я спотыкаюсь и падаю на Вовку, запутавшись в собственных ногах и совершенно по-идиотски смотря на него снизу вверх, как попрошайничающий ребенок. От стыда и неожиданной робости руки-ноги становятся чужими. Ехидно улыбаясь, парень вытаскивает меня на улицу:
- Солнышко, тебе надо проветриться.
Почему рядом с Вовкой я постоянно чувствую себя пятилетней девчонкой, которую папа ведет в парк за ручку?!
Ночной холодок целует лицо, путает волосы...
«Ох, не надо было тебе выходить...» - сочувственно шепчет подсознание, безнадежно опаздывая, потому что меня уже накрывает мутная и безудержная волна тоски. Обхватив себя за плечи, пытаюсь не распасться на тысячи осколков. Перед глазами мелькает белоснежное пламя костра...
- Аня, - чьи-то теплые пальцы нежно касаются щеки...