Настроение сейчас - )))))))))))))

Четвертый квартал’
- Здесь другое небо… Смотри, оно светлее… Почему так?
Я взглянул на Билла, а он поднял голову и посмотрел наверх широко распахнутыми глазами.
- Я не знаю.
- Почему ты не щуришься, когда смотришь на небо?
Билл улыбнулся.
- Мы не можем смотреть на небо не прищурившись, потому что оно слишком далеко и чисто для нас. А теперь… - Билл взглянул в
мои глаза. – А теперь мне кажется, что мы близко к нему.
Наши пальцы переплелись, едва коснулись наши руки.
- Здесь тихо и странно. И хочется плакать.
На его щеке блеснула прозрачная слеза.
- Мы раньше много гуляли по городу, но почему здесь мы впервые?
Билл пожал плечами.
- Я думал об этом. Но это не важно. Это место создано лишь для нас… Мне так кажется.
Я вновь взглянул на небо.
- Солнце… Оно яркое, но не режет глаза…
Так тихо… Будто нет ничего, кроме наших голосов…. В недвижимом воздухе витает одиночество. Мы рядом, но мы одиноки. Ведь мы
– это одно целое, и чувства у нас цельные и неделимые. А из глаз, не прекращая, бегут слезы… Их так много, но мы запоминаем
каждую…Не слышно наших шагов. Не чувствуется жизни, хотя стоит лишь обернуться – и она вновь покажется за высокими темными
домами. Но мы не будем оборачиваться. Мы здесь, и незачем возвращаться…
- Такого района в нашем городе НЕТ!
- Этого не может быть, мы же были там, - я отчаянно смотрел в глаза этого человека, взглядом пытаясь заставить его поверить
мне. Билл робко стоял рядом, незаметно прижимаясь ко мне, и изредка моргал в знак согласия.
- Вы все время проводили в палате, вы не могли покинуть ее пределы без моего ведома!
Я не нашел, что ответить. Но я знал, что мы точно были там…
- Четвертый квартал? Откуда, Том, вы взяли, что этот район именно так называется?
Я не помнил.
- Мы просто знаем это, - тихо сказал Билл, не решаясь поднять глаза.
Человек глубоко вздохнул.
- Вернитесь в свои кровати, пожалуйста, - попросил он.
Мы повиновались. Билл сел с ногами на свою койку и начал что-то рисовать, достав лист бумаги и черную ручку.
Я присел на край своей кровати и проводил взглядом доктора. Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, и я минуту
бессознательно разглядывал серый пол палаты.
Я услышал тихие голоса, доносившиеся из коридора.
- Опухоль головного мозга может привести к галлюцинациям… Я бы не удивился этому, если бы не знал, что реальное восприятие
у них пропало в одно и то же время, и видение было одно на двоих…
После некоторого молчания доктор продолжил:
- Ваши сыновья – печальный феномен… Я думал, что вся эта необъяснимая связь между близнецами – это бред, но сейчас я уже
так не считаю… Я был вашим доктором с самого их рождения, и все болезни у них начинались и заканчивались в одно и то же
время и проходили совершенно одинаково. Я не знаю, чем это объяснить… Опухоль проявила себя у обоих одновременно. И слишком
поздно…
- Что вы имеете ввиду? – раздался осипший от слез голос мамы.
- Мне трудно это говорить, но мы… ничем не сможем вам помочь. Извините. Ваши дети едва проживут неделю.
Я почувствовал, как мама заплакала.
- Извините… - доктор повторил бессмысленные слова.
- Значит, их можно забрать домой? – спросила мама после, когда немного успокоилась.
- Это вам решать. Как захотите вы или ваши сыновья.
- Я заберу их к себе. Здесь, в Лойтше, они всегда чувствовали себя лучше…
Больше я не хотел слушать и перевел взгляд на Билла. Он ничего не слышал. Заметив, что я смотрю на него, он широко
улыбнулся и показал мне, что нарисовал.
- Это ты, а это я, - он показал на два лица с тонкими чертами. – Только я не закончил еще.
- Похоже, - я тоже улыбнулся.
Я так и не понял, о чем говорили доктор и мама.

На следующий день мама сказала, что мы едем домой.
- А что, мы уже выздоровели? – обрадовано спросил Билл.
Мама с тяжестью в глазах взглянула на него и едва нашла силы, чтобы ответить.
- Да… Только вам нужно отдохнуть. Побудьте со мной в Лойтше…
- Это хорошо, что мы здоровы, - я улыбнулся маме.
Она кивнула. И почему она плачет?
У меня вдруг резко заболела голова, но я не подал виду. Не буду пугать маму. Я посмотрел на Билла и понял, что у него то же
самое.
«Сядь и глубоко дыши. Это скоро пройдет, такое ведь уже было…» - подумал я за нас обоих. Билл услышал меня незаметно для
мамы сел на кровать.
В родном доме дни летели незаметно. Почти всегда мы были в саду. Билл много рисовал и даже писал стихи. Я подбирал к ним
аккорды, и иногда у нас получалось что-то вроде песни. Но это все было несерьезно. Мы часто гуляли в Четвертом квартале,
и однажды я даже заметил табличку на одном доме: «Дом 89, 4-ый квартал». Я показал ее Биллу.
- А что за ерунду говорил доктор? – он засмеялся.
- Надо будет ему показать как-нибудь…
- Мы ведь сбежали от мамы, она не пускала нас в город… А почему?
- Она боится за нас.
- Но мы уже взрослые… С нами ничего не случится.
Я не ответил. Потому что не знал, что.
Каждый день мама улыбалась нам сквозь слезы и часто сидела с нами во дворе. Мы всегда спрашивали, почему она плачет, а мама
лишь прижимала нас к себе и молчала…
Мы всегда замечали, что около нашего дома задерживаются молодые люди, в основном девушки. Пытаются поймать наши взгляды или
просто посмотреть в лицо…
Как-то раз Билл сказал:
- Я не хочу… Давай уйдем. Мы не нужны, и мне больше это не нужно… В песнях я афиширую себя, а это неправильно. Я не хочу
быть знаменитым… - он придвинулся ко мне поближе и прошептал: - Давай уйдем…
Я обнял его и тихо сказал:
- Да.
Нам было очень хорошо всем вместе: маме, Биллу и мне. Иногда мама рисовала, а мы с Биллом смотрели, как на листе
беспорядочные мазки сплетаются в единый гармоничный рисунок… Это как волшебство. Мы могли часами наблюдать за этим.
Билл клал голову мне на плечо и брал за руку, и мы стояли сзади мамы, которая рисовала, мешая краску со слезами…
Билл тоже много рисовал. Понятно, откуда у него такие способности… Он очень любил рисовать меня, маму и себя – всех вместе.
А еще он рисовал природу, которая у него всегда получалась светлой и такой же волшебной, как у мамы. Ему нравилось, когда я
садился рядом и наблюдал за плавными движениями его руки.
Так проходила неделя. Самая лучшая неделя в нашей жизни. Самая родная и самая теплая.
Только часто болела голова.
А однажды вечером Билл ушел. И я не стал его останавливать. Я знал, что он не вернется.
Мама уснула той ночью рано и не пришла к нам, чтобы поговорить или просто помолчать перед сном. А я не спал. Я смотрел в
окно на темную улицу и думал, почему Билл ушел в наш Четвертый квартал без меня. А потом я понял.
Билла нашли мертвым недалеко от нашего дома. Мне сказали название улицы, и это был вовсе не Четвертый квартал. Но я знал,
что Билл остался именно там.
Смерть – это первое, что мы совершили не одновременно. Хотя нет, мы и родились с небольшой разницей… Значит, наша жизнь
началась с разницы и разницей закончится. И я чувствую, что эта разница тоже небольшая.
Скоро я пойду к нему. Я считаю секунды до этого мгновения. Мой брат ждет меня в тихом красивом месте, где мы всегда будем
рядом. И больше не будет разницы. Мы останемся там, где нет времени, а мир забудется позади…

[390x452]