[315x480]
Название: C’est pas ma faute ("Это не моя вина")
Автор: Гренгуар



Недавно вместе с сестрой ездила на спорт базу, на йогу. Перед этим она сказала мне взять репродукцию картины, вызывающей сильные эмоциональные переживания, положительные или отрицательные. Признаться, это «задание» сильно озадачило меня. Да, некоторые картины мне нравятся, некоторые вдохновляют, но еще ни разу они не вызывали у меня сильных эмоций. Вспоминались многие полотна, но среди них опять-таки ничего. К счастью, решение нашлось достаточно быстро. Достаточно было лишь вспомнить художницу Викторию Францез, и картина нашлась сама. В глубине души я догадывалась, зачем вся эта затея с картинами, потому усердно вспоминала, какие эмоция могла вызвать эта картина. Но я и представить не могла, сколько всего это откроет…
Пожалуй, я до последнего момента не знала, что рассказать о картине. Для меня всегда было проблемой, как начать рассказ. С описания? Со своих чувств? Но я с ними еще не определилась. В конце концов, решила не париться на эту тему. Если будет надо – придет само.
На занятии нас разместили в кружки по пять человек. Нас же было шестеро. Как я и думала, в пределах этого кружка надо было рассказать о картине, почему она вызывает у тебя те или иные чувства. Картины были самые разнообразные… «Купание красного коня», «Неравный брак», «Грачи прилетели», «Праздная женщина»… Слушая чужие рассказы, я пыталась найти свои эмоции от картины Францез. И нашла…
Думаю, нет ничего удивительного в том, что с самого начала эта картина ассоциировалась у меня с песней Пугачевы «Арлекино». Печальный клоун, которому сквозь слезы приходится смеяться и смешить других. В последнее время это все чаще стало напоминать мою жизнь…
В конце концов, я определилась и начала свой рассказ. С чего его можно было начать? Пожалуй, только с описания картины. Темные тона явно говорящие о ее печальном настроении. Голые, каменные стены, от которых веет холодом. И, наконец, девушка в костюме шута и с игрушкой в руках. Далеко идти не надо, в этом образе я узнала себя. Точно также я сидела в углу совершенно одна и, казалось, что весь мир – лишь мертвые стены…
Некоторое время я ходила к психологу. Эти визиты очень помогли мне. Правда. Полтора часа общения с хорошим человеком, и я выходила из госпиталя как никогда радостная. Весь мир казался более ярким, счастливым, но… Это «но», пожалуй, бывает всегда. Я возвращалась домой и мне вновь доказывали, что мое мнение ничего не стоит, что я никудышный человек и срамлю своих родителей. Что ж, к этому я привыкла с детства, с того самого момента… Я уже описывала его в «Маленькой принцессе» и не хочу вновь к нему возвращаться. Скажу лишь, что после этого момента я не помню ничего из своей жизни – ни до него, ни после. Кажется, я на несколько лет даже сам момент забыла, но однажды вспомнила вновь и больше не могу выкинуть его из памяти. Я помнила его ярко, помнила даже свои чувства в те секунды. После посещения психолога все это улеглось. Это было, и этого не выкинуть из жизни. Да, этот день сильно ударил по моей психике. Я боялась, панически боялась оставаться одна, часами не могла заснуть. Только сейчас я поняла от чего все эти страхи. Даже на пять минут я не могла отпустить мать из дома – я подсознательно думала, что если она сейчас уйдет, то уйдет навсегда. Ночью у меня были галлюцинации, которые порой посещают меня и сейчас. За это мать меня ругала… У меня практически не было друзей.
Отца я боялась. Меня так настроила мать. Впрочем, это было логично. Своему маленькому ребенку она рассказывала всякую чушь! За это я ее никогда не смогу простить. С возрастом, правда, мы с отцом стали лучше друг друга понимать. Я перестала его бояться. Просто поняла, что почти во всех моих бедах он мне помогал. Даже тогда, когда от меня отворачивалась мать… В последнее же время мы вновь отдалились друг от друга, и я не ручаюсь назвать причину этого.
Вот и печальный клоун – Гренгуар. Мало кто готов поверить в то, что четырнадцатилетняя девочка способна почувствовать то, что и не каждый взрослый испытает. Это мое бремя – я чувствую боль других людей. Я стала изгоем. Вот и голые стены…
Рассказывая это, я уже все реже думаю об этом, как о жутком моменте. Вокруг меня же все плакали. Это странное чувство, когда то, что тебя уже давно не волнует, до такой степени трогает других людей. В первый день моего пребывания, меня сильно озадачило то, что там все очень любят обниматься. Но вот когда меня обняли после моего рассказа, я уже сама заплакала…от радости. Еще ни разу меня не обнимали вот так, не из жалости, а от доброты сердца…



Я уже говорила, что имею возможность чувствовать людскую боль. Именно поэтому настоящим испытанием для меня стали похороны дедушки. К сожалению, из-за неких семейных обстоятельств я очень редко с ним виделась. Но уважение к нему я сохранила еще с малых лет…
На похоронах я была впервые. Да, какие-то печальные мысли тревожили мою голову, но слезы не давили. Я понимала, что хуже всего сейчас должно было быть моему отцу и тете, поэтому старалась держаться от них подальше. Нет, не из-за конфликтов или чего бы там и было. Я боялась «словить» их чувства. Но, тем не менее, именно от этого мне не удалось спастись. В нескольких шагах от меня прошел отец, и слезы потоком потекли по моим щекам. И так было всегда, когда рядом оказывался человек столь же сильно скорбящий. И я стала осознавать, что это не «мои» слезы.
Это трудно описать и практически невозможно передать словами… Во время похорон было сказано много хороших слов, которые с достатком смогли описать мне дедушку, с которым я так редко общалась.
Приехали даже родственники из Питера. Как это обычно бывает, стали выяснять, кто кому и кем является. У меня это вызвало улыбку. А какая разница? Важно то, что мы родственники и всегда готовы помочь друг другу, поддержать.

Когда я вернулась домой, мать спросила меня:
- Это страшно? Увидеть смерть?
Я, не думая, ответила «Нет».
- А мне вот страшно…
Лично мне гораздо страшнее НЕ увидеть. Мне не страшно умирать, мне страшно умереть. Где-то в глубине души я понимаю, что после смерти не будет ничего. Но как это ничего ужасно! Мне страшно в один момент закрыть глаза и больше не увидеть друзей, родных, не услышать всего того, что обо мне говорят. Я боюсь…