По пустым встречным полосам ходят обнаженными. А любовью занимаются обычно не в чьей-то голове, а в чьей-то постели.

В Стамбуле горят огни. В Стамбуле занимаются любовью на красных простынях из искусственного шелка. В Стамбуле пьют кофе из маленьких чашек.

В Стамбуле танцуют всю ночь. А потом занимаются любовью. Без тебя.

У проститутки подкрашены глаза и низкий сексуальный голос, она танцует прежде чем раздеться, она стоит примерно месячную зарплату. Без тебя. От нее пахнет сандаловым деревом и розовым маслом. И наутро я не помню как ее зовут, но помню, сколько она стоила, чтобы вечером заказать новую.

В Москве идет дождь. В Москве пьют чай пол-литровыми чашками. В Москве пьют коньяк, перемешивая его с кока-колой. В Москве курят рот в рот.

Здесь не занимаются любовью. Здесь трахаются на темно-синих простынях из настоящего шелка, чтобы утром сквозь головную боль вспоминать телефон партнера в надежде отзвонить его в ближайшую неделю.

Здесь есть ты, не всегда, но иногда, в моей постели, в моей голове.

Здесь есть она никогда в постели, но всегда в голове.

Здесь наконец есть я. В своей постели, в чужих и, наверное, ни в каких пустых головах своих периодических партнеров по бессонных ночам.

И я буду целовать тебя в губы, как буду проводить языком по мускулам на твоей груди, чтобы ты хрипел мне в ухо, что ненавидишь меня за всю любовь, которую я отдал кому-то другому. Когда я буду кусать мочку твоего уха, чтобы вспомнить чье-то чужое лицо, ты будешь иметь меня жестко, больно, кричать мне, что секс - это не главное.

И я буду поднимать на тебя усталые глаза и тихо повторять, что когда секс станет главным, я буду брать с тебя деньги.