Я словно беглец-тюремщик,
сбежались вокруг фонарей глаза.
Мол, это он украл ваши вещи,
обзывает чудно' так, но не дает назад.

А у меня в руках душ пригоршня,
россыпи блестящих когда-то зрачков,
хочешь тебе подарю, барышня,
нацепишь на грудь, как пионер значков?
Я на коленях - разодран в клочья,
грудь будто скрипкой роняет выдохи.
Такие несчастные живут лишь ночью -
счастье не любит подворотней выходки.

Глянешь в карманы рукой, поломанной
дрожью, нащупаешь календарь.
Такие губы нельзя помадой,
нельзя чтобы их задевал январь.
Такие губы нужно за пазуху,
спрятать, а тебя чтобы и след простыл.
Встретишь в дверях свою печаль-старуху,
и расскажешь ей, что ни о ком не забыл.

Вечер упрямый, глазастый вечер,
смотрит как в зеркало, бьет в под дых
Руки тяжелые роняет на плечи,
Учит не спать искалеченных молодых.