Скоро небо разрежет лохматыми самыми грозами,
Вся моя осень будет залита дождями и выгрета желтыми розами.

Вырвите руку мне из плечевого сустава,
чтобы каждое мое преступление меня оправдало
за неимением своего состава.
Главы моих квартир измятых сложились углами внутрь,
смялись шторами око'н лица, разбил всю посуду я - тварь.
Ударь меня утро лучами рваными в глаза мои черно-белые,
мне даже твоего голоса бледного больше не страшно -
я теперь смелый .
Вот они праздники: стеклянных бутылок пустым нутром,
встретят вас измочаленных, сальных и жирных, с неговорящим ртом.

Я здесь сегодня пишу самые острые свои стихи,
знаете, дорогая мама, я никогда еще не был таким плохим.

У меня случилось несчастье, и, знаете, мама, я не могу ,
как раньше изламывать губы улыбкой, и верить, что никому не лгу.
Скалы усталые, разорванных вдребезги правд моих разноцветных,
порезались друг о друга , как режется небо о молочные зубы рассветов.
И когда тебе в руку, как и у всех пятипалую, суют что-то чистое нежное,
а оно тебе душу жжет
Хочется писать грубое и мятежное
в письмах на одиннадцати-значный телефонный счет.

Знаете, мама, родная моя, спасите!
Я окружен ветрами, а сам горю.
Если вы можете, мама, пожалуйста потушите,
и прошепчите ей, моими стихами, что я ее люблю.