Название: А если...
Автор: Atrum
Бета: word
Пейринг/персонажи: Бьякуя, Ренджи
Рейтинг: PG с натяжкой
Жанр: намек на юмор
Дисклеймер: не мое
Предупреждения/саммари: Как говорится, мудрость не всегда приходит вместе со старостью... Бьякуя вырос, но с импульсивностью своей так и не справился. Поэтому запланированный ООС Кучики и многочисленные травмы Абарая.

читать дальшеВ шестом опять горели казармы.

Абарай-фукутайчо криво ухмыльнулся и пожелал «счастливчику» отделаться полегче. Получилось не очень искренне, но настроения это не испортило – душу грел тот факт, что причиной капитанского гнева в этот раз оказался не он. Лейтенант поправил под мышкой сверток документов (изначально бывший свитком, но, полежав у лейтенанта за пазухой, на сие гордое имя более не претендующий), и зашагал дальше в направлении второго отряда, размышляя о своей тяжелой шинигамской судьбе.

Шинигамская же его судьба стала таковой не так давно: как попал в шестой отряд. Ну или просто попал – сути это не меняло. Слухи ходили разные, и то, что «капитан просто зверюга» был, пожалуй, самым щадящим для впечатлительных ушей бывшего офицера одиннадцатого. Капитан был не «просто зверюга» – суровые челябинские мужики нервно курили на задворках казарм, когда капитан выходил на утреннее построение. Вот какой он был страшный. Хотя бы потому, что занпакто не носил. Нет, оно у него, конечно, было, но высшее начальство порешило, что проще урезонить одного капитана, чем ежечасно мобилизировать весь четвертый отряд: вспыльчивый Кучики-тайчо хватался за рукоять меча чаще, чем посещал небезызвестное заведение. После чего капитану шестого торжественно был вручен боккен, а Сенбосакура отправилось на хранение старейшинам клана. Трагических исходов стало меньше, синяков – больше. Да и кидо капитан пользовался все на том же уровне. Превосходном.

Абарай-фукутайчо поскребся под дверьми. Тяжелая мысль о том, что надо капитана надо как-то присмирить не отпускала, но миссия эта была мало того, что невыполнима, так еще и ни одной мало-мальски мудрой идеи в голову не шло.
Оомаэда, грозно нависнув над капитанским столом, подливал свежей воды в вазу с цветами. Настолько грозно, что у Абарая сначала выпали из рук бумаги, а потом следом за ними упала, жалобно тренькнув о пол, челюсть. Тяжелые мысли развеялись как-то сами собой.
- А..Я..Вот, – наконец нашелся лейтенант шестого и попытался обратить на себя внимание увлеченного процессом коллеги.
- А. Заходи. Опять переводы?
- Общие накладные на тот месяц, – отчеканил на автомате собеседник и, ткнув пальцев в вазу, попытался объяснить причину своего замешательства.
- Ааа... – расплылся в довольной улыбке Оомаэда, – Капитана задабриваю. Цветы она любит. Особенно там, где зеленых побегов много. А вот розы – не очень почему-то.

Задобрить капитана…

Пробиваясь тернистыми тропами по нехоженой местности, гениальная мысль наконец-то нашла дорогу. С этой мыслью лейтенант шестого бодро оправился восвояси, обрывая с близлежащих клумб ромашки и маки. Интересно, а какие цветы любит его капитан?..

Оомаэда стряхнул с штанов крошки и с блаженным видом потянулся, безмятежно лицезря вновь полыхающую крышу штаба шестого. Что-то сегодня их казармы горели особенно часто.

***

В третьем как всегда царила идиллия – без приказа фукутайчо никто старался лишний раз носа на плацу не показывать. Что порядком усложнило Ренджи жизнь – найти Киру он смог, только помянув его самого несколькими добрыми и громкими словами.

Идиллию третьего завершал сам Кира, методично пропалывающий грядки за бараками.
- Ты никак по четвертому соскучился? – рассмеялся было рокубантай-фукутайчо, но выражение лица друга на данный момент хорошо иллюстрировало чистую незамутненную повседневными делами скорбь. Абарай даже забыл про собственные невзгоды. Минуты на две.
- …так что теперь я выращиваю эту дрянь. Чтоб ее гусеницы пожрали, - со вздохом закончил свой рассказ Изуру.
Абарай ободряюще похлопал того по плечу:
- А если не гусеницы?
- Если не они, то мы с капитаном.
- Так ты ж ее терпеть не можешь!
Кира вздохнул вновь.
- Так капитан об этом не знает.
Что-то подсказывало Абараю, что знает, иначе на грядке трудился бы не лейтенант, а кто-нибудь из рядовых. Но помочь другу – его святой долг, а там гляди – и ему воздаться, и будут они с капитаном коротать вечера в теплой компании друг друга, поедая хурму да миролюбиво травя шинигамские байки. Идиллия… Впрочем, расклад при котором капитан бы миролюбиво точил хурму в гордом одиночестве Абарая тоже вполне устраивал. Так что он рьяно отвернул ворот косоде и скомандовал:
- Кира! Наливай! Тьфу. Отсыпай!
Кира только пожал плечами.

***

- Работа с больными и ранеными – такая выматывающая и нервная… - пожаловалась Исане, прикладывая охлаждающий компресс к вновь обожженной (в отличие от кидо, которое Кучики-тайчо тут же и продемонстрировал, на хурму у капитана оказалась аллергия) наружности Абарай-фукутайчо, - …и такая ответственная. Так что мы с капитаном Уноханой практикуем йогу и седативные микстуры пьем мо мере необходимости.
Убедив (читай – испугав до дрожи в коленях) Исане-фукутайчо, что его работа тоже очень нервная и очень-очень ответственная, Абарай-фукутайчо вышел с территории четвертого, бережно и благоговейно прижимая к груди несколько пузырьков различных успокоительных средств и книжку по практике медитаций.

Сегодня казармы шестого не горели. Зато наливался синим фингал под глазом у фукутайчо. Капитан сука меткий.

***

В пятом довольный донельзя (казалось, сверкали не только глаза, очки и зубы, но и остальные части капитанского тела) Айзен-тайчо даже предложил своему бывшему подчиненному сесть и чаю. Абарай невнятно сослался на похмелье и вежливо отказался, однако подробного расспроса о том, как идут дела и все ли у него хорошо, избежать не удалось. Жаловаться бывшему капитану – самое последнее дело, и Ренджи стойко держался, натянуто улыбаясь и поправляя черные очки, скрывающие синяк.

А вот пожаловаться сердобольной подруге – дело милое и уставом не запрещаемое. Подруга, правда, особого сострадания не проявила, но, как и начальство, попыталась напоить друга чаем с пирожками.
- Нет-нет, эти не трогай! – суетливо замахала руками Хинамори, когда бывший однокашник потянулся за угощением к аккуратно уложенной стопке печенья в плетеной корзинке. И тут же зашлась румянцем, - я их капитану Айзену собиралась отнести…
Гениальная мысль, доселе дремавшая, всколыхнулась с новой силой в обезвоженном идеями сознании Абарая-фукутайчо.
- А чего ты в них кладешь, а? А рецепт дай, а?
Впервые за столь долгое время капитан шестого оказался невиновен в том, что казармы опять горели. Со стороны кухонь.

***

Иба поприветствовал друга радостным матом и подзатыльником пригласил войти. От такого предложения грех не отказаться, тем более сегодня на него грозно зыркал не только капитан, но и недобрым взглядом провожала большая часть собственного отряда: благодаря лейтенанту шестой отряд остался без ужина, а на завтрак получил лишь чай с сухарями. Это же правда послужило и тому, что рядовые справились с ремонтом кухонь чрезвычайно быстро, но до обеда было еще несколько часов, и проводить их, слушая урчание собственного живота да под насмешливые замечания соратников не хотелось.
Хорошо все-таки, что на свете есть друзья. Иба понял все с полувзгляда (опухлость с подбитого глаза так и не сошла - приходилось прищуривать) и через десять минут Абарай уже уплетал за обе щеки.
- Тьфу. – длинный и тонкий волос был извлечен изо рта и щелчком отправлен на пол. Иба укоризненный взгляд гостя проигнорировал, и Абарай решил, что дареному коню в зубы не смотрят, и вообще подобная мелочь не способна испортить ему аппетит.
- Пфу. – еще один волос прилетел из раскрытого окна и, осев на носу, мешал сосредоточиться на еде.
- О, весна пришла, пора капитана вычесывать, – почему-то радостно потер руки Иба.
Абарай подавился. Потом засомневался. В собственных аудио-системах и здоровье лейтенанта седьмого отряда в целом. И осторожно уточнил:
- А он не против?
- Ну что ты! Он это дело любит. Особенно массажной расческой
Иба улыбался. Абарай хмурился. Еще одна гениальная мысль, ломая крылья, билась на задворках сознания – не голова, а проходной двор какой-то. Но чем менос не шутит?...
Вооружившись расческой, Ренджи смело отправился облагораживать капитана.

- Весна пришла, - улыбнулся Комамура-тайчо, издалека глядя, как начальство шестого наворачивает круги вокруг полыхающей крыши штаба. И подставил лейтенанту другой бок.

***

Гениальная мысль не давала покоя. Даже не обретя еще толком формы и содержания, она уже успела сказаться на физическом здоровье лейтенанта, и была принята капитаном за похмелье, что это самое физическое здоровье лейтенанта только усугубило. Нужно было что-то делать. Поэтому Абараи решительно отложил в сторону документы и покинул рабочее место.

- Тсс, - Матцумото-фукутайчо высунула нос за дверь, опознала в госте лейтенанта шестого отряда и, шукнув на него, бесцеремонно схватила за рукав и втащила внутрь.
- А..
- Тихо! – и Абарай замолк, не столько по просьбе, сколько от удивления: в тесных апартаментах лейтенанта десятого собралась почти вся прекрасная половина Готей13. Ренджи молча поглазел на сборище и решил, что пить в одиночестве все равно хуже.
Говорили шепотом, но бойко:
- Желе?
- Только без желе, желе мы терпеть не можем, – произнесено это было с такой нежностью в голосе, что Абарай еле удержался от соблазна спросить «кто папа».
- А если в белой глазури?
- Или в розовой!
- Нет, что-нибудь более классическое. Мы же уже взрослые.
- А…
- С ликером?
- Нееет, до ликера мы еще не доросли!
- Эм…
- Обязательно с орехами.
- Да, но мы очень привередливые и арахис есть не будем.
- А карамель?
- Кхе-хке!
- Карамель – это мысль… Абараи, я же просила тихо! Нет, не сегодня. Да, еще осталось. Нет, не дам!
- Ну Матцумото…
- Ладно-ладно, вон в том шкафу, только тихо, я тебя умоляю!
Ласково прижимая к груди, словно ребенка, бутыль с саке и внимательно слушая дискуссии Женской Академии Шинигами, Абарай узнал много нового. Например, что Хитцугая-тайчо любит шоколадные конфеты, и терпеть не может грильяж. Делает вид, что ненавидит чупа-чупсы, но в тайне собирает палочки от них. И обожает белую глазурь.
Абарай-фукутайчо чувствовал себя подавленным: Он не знает любит ли тайчо желе… Он не в курсе, сколько шоколада тайчо может съесть за один присест. Он не имеет понятия, как тайчо относится к мармеладу! Он недостоин быть лейтенантом Кучики-тайчо! Жизнь не удалась…
Поседев еще немного, он решился. Саке было благополучно забыто на пороге (где впоследствии было и найдено, но уже капитаном десятого), а Абарай-фукутайчо отправился в кондитерскую.

Когда обожженная рука, наконец, перестала болеть, Ренджи и сделал пометку на обоях своей комнаты: Кучики-тайчо не любит сладкое.

***

- Ты мужыыык? – хрипел Мадараме.
- Мужыыык! – вторил ему Абарай.
- Точно мужык? – грозно вопрошал Иккаку.
- Мужык! – не менее грозно ответствовал ему Ренджи.
За время их содержательного разговора Юмичика успел выщипать правую бровь и нацелился было на левую…
- Настоящий мужык? – рычал пятый офицер одиннадцатого.
- Самый что ни на есть настоящий мужык! – выл лейтенант шестого.
- Где тут у вас самый настоящий мужик? – беззлобно, но искренне поинтересовался заглянувший в комнату Зараки.
Три указательных пальца как по команде уткнулись в него, и тот, криво ухмыльнувшись, ретировался.
В наступившей тишине Юмичика вставил, наконец, свое негромкое, но веское слово:
- Ну мужик он. И что дальше?
- Поговорить с ним по-мужски! – вновь завелся Мадараме,- ты же мужыыы…- закончить ему не дали:
- А как?..

Пропитавшийся насквозь советами, ценными указаниями и еще более ценными указаниями, под завязку наполненный напутствиями и еще почему-то прощальными словами, Абараи шел. Все медленнее. На подходе к офису своего отряда он вообще остановился и даже сделал несколько шагов назад. Но не вовремя вспомнил, что он мужик.
- Капитан, сразитесь со мной по-честному! – с ноги постучав в дверь, Абарай ввалился в помещение. Осмотрелся. Заглянул за диван. За занавеску. Под стол…
Капитана не было.
- Кхем.
…и вытянулся по стойке смирно, приложившись головой о столешницу.
- Что ты там потерял? – тайчо стоял на пороге и странно смотрел на лежащую на полу дверь.
- Вас, тайчо! – честно ответил лейтенант.
- Чтооо? – глаза капитана блеснули в хищном прищуре, и Абарай понял, что ничего хорошего выражение лица капитана ему не сулит.
- Под столом я искал Вас, капитан! – повторил он, решив все-таки не выдавать капитану истинную цель визита.
- Я слышал, - на удивление спокойно вдруг ответил капитан. И так же спокойно добавил, - Хадо 12: Фушиби…
Обратно до одиннадцатого Абарай добрался значительно быстрее.

***

Лекции в научно-техническом музее при 12ом отряде проводились раз в год и были необязательны для посещения, однако Ренджи посещал их с завидной регулярностью. Когда еще посреди рабочего дня можно будет прикорнуть на парте?...
Сегодня однако его надежды не оправдались – всех повели на экскурсию по центру, и пришлось вяло плестись в хвосте и изображать из себя внимательного слушателя.
Отдел регистрации неопознанных всплесков реяцу.
Отдел проблем духовной материи.
Отдел медикаментозных решений проблем духовной материи… И куча умных скляночек со стеклянными словами. То есть стеклянных скляночек с… На полке рядом с «Озверином» стоял в баночках «Задобрин». Ренжди поморгал. «Задобрин» блеснул стеклянным боком. Абарай огляделся: остальная аудитория изображала из себя внимательных слушателей весьма качественно, и в сторону лейтенанта шестого никто не смотрел. А на заднем плане кто-то из офицеров 12ого монотонно тянул:
- Препарат используют для оценки функционального состояния рейреку, сканирования и сцинтиграфии звена цепи при различных девиациях в поведении реяцу, в том числе для диагностики нарушения функций звена…
Цап. Шмяк. Шух. И не дождавшись окончания лекции, Абарай выскочил из музея.
- А вот этот новый препарат находится еще в стадии разработки. Поскольку в его основе лежит действие его антипода, а фармакокинетика изучена еще не до конца, в большинстве случаев он вызывает обратный эффект, что проявляется в излишней нервозности и раздражительности …

***

Рукия смеялась долго и от души:
- Ты что! Нии-сама добрейшей души человек! – и замахала руками, давая понять, что категорически не согласна с побратимом.
- Значит, он слишком суров только ко мне…, - трагически заключил Абарай и еще раз приложился головой к столу. Зверское действие «Задобрина» наконец-то выветрилось, но выбираться из своего временного укрытия у подруги фукутайчо не спешил.
- Тебе просто нужно найти к нему подход!
- Я уже пробовал! Столько раз пробовал, но, кажется, его это только злит!
- И тебя это сильно расстраивает? Огорчает до слез, мучает, так что сводит сердце, превращает жизнь в ад и не дает спать ночами? – с сочувствием в голосе уточнила девушка.
Ренджи вспомнил подбитый глаз, обожженный бок, попойку холодной сейрейтейской ночью и согласно кивнул.
- Все ясно. Стой там, слушай сюда, отсюда будет проистекать! – Рукия заговорщицки ему подмигнула и выложила на стол альбом и карандаши. – Значит, делаешь так…

***

Капитан шестого отряда Кучики Бьякуя славился на весь Готей своим вспыльчивым характером, но старших все-таки чтил. Иногда. Поэтому теперь он сидел напротив Укитаке-тайчо и, расплескивая чай и бурно жестикулируя, делился с ним наболевшим:
- Терпеть это просто невозможно. Это руконгайский баран творит менос знает что… Нет, он просто издевается!
Укитаке внимательно слушал, а Бьякуя все больше распалялся. И про успокоительное, и про конфеты, и про попытку его, Бьякую – главу клана, капитана, и просто уважаемого человека! – причесать.
Укитаке кивал все более внимательно.
- Может быть, таким образом, он просто проявляет свою симпатию…
Бьякуя вспыхнул, выхватил оружие и вскочил с явным намерением прирезать причину его мучений. Прирезывать. Долго и мучительно. Деревянным боккеном. Укитаке-тайчо бдил, так что капитану шестого далеко убежать не удалось, и он был усажен вновь.
- Ну да. Не вижу в этом ничего плохого. Думаю, Абарай-фукутайчо просто хотел сделать тебе приятное.
- Он спалил кухню, а в оправдание заявил, что пек печенье для меня. Слышите, Укитаке-сан?! Он просто свалил все на меня! Я подам прошение о переводе его в другой отряд!
Бьякуя вскочил снова и снова был возвращен на место терпеливым хозяином.
- Не горячись, может так. Ведь мальчик старался, да и скорее всего он сказал правду...
- А дверь? – Бьякуя опять вскочил, – Да за кого он меня принимает?!
- Сядь.
- Но цветы… - растерялся Кучики и послушно сел.
- Может быть тебе стоит подумать, почему это тебя так задевает?
Рокубантай-тайчо насупился.
- Он безответственный. И глупый. И ставит меня в такие же глупые положения.
- Не такой уж и глупый, просто прямолинейный. И с богатой фантазией.
Бьякуя насупился еще сильнее.
- Вот именно. Лучше бы он направлял ее в мирное русло. На работу, например.
- Так скажи ему об этом.
- И прекратил вести себя как идиот, - не пожелал сдаться Бьякуя.
- Узнай причину, - сделал ответный ход Укитаке, - есть еще какие-нибудь аргументы?
- Нет, - наконец согласился Бьякуя, - тогда бы он устроил меня, - вспыхнул вновь и поспешно добавил, - как лейтенант.
- Тогда просто поговори с ним. Но, пожалуйста, выслушай и его тоже…
- Сегодня же. Я поговорю с ним. То есть выслушаю его. Думаю, мы... найдем общий язык.
Бьякуя встал, на этот раз никем не удерживаемый, и решительно и отчаянно, словно на битву, двинулся к выходу. На секунду задержался у двери, обернулся:
- Укитаке-сан. Спасибо.
И исчез в шунпо.

***

Ренджи поджег последнюю свечку и помотал спичкой в воздухе. Та потухла.
Теперь кабинет капитана украшала россыпь маленьких огоньков в красивых оправках.
На низком столике Абарай, предварительно аккуратно сложив в кучу документы, расстелил ажурную скатерть – откуда она взялась у Рукии он не поинтересовался, но искренне надеялся, что не из поместья. Тут же лежали так и не выброшенные капитаном, и найденные лейтенантом, конфеты, остатки отрядного ужина, выпрошенные на кухне, и бутылка сливового вина, доселе бережно хранимая на черный день.
Капитан замер на пороге. Ренджи сглотнул.
- Добрый вечер, Абарай-фукутайчо.
- Так точно! То есть добрый вечер…
- Что ты здесь делаешь?
- Я готовлю территорию для проведения операции, - поспешно отчеканил Абарай.
- В офисе отряда? – рука легла на деревянную гарду боккена, и Ренджи попятился.
- Никак нет, тайчо! На территории противника, - ответил лейтенант и на всякий случай повторил слова подруги, - в неофициальной обстановке.
- И в чем же заключается операция?
- В установлении близкого контакта с противником и последующей его капитуляцией.
- Контакта? Или противника? – уточнил капитан, поглаживая рукоять.
Ренджи растерялся, понял, что ляпнул что-то не то, и достал из кармана шпаргалку.
- А что это? – Кучики-тайчо указал на разложенные на его рабочем столе… видимо боеприпасы. Сохранять невозмутимость в такой обстановке было сложно, но он держался.
- Романтический ужин, - прочитал по бумажке Абарай и добавил от себя, то есть по памяти, - при свечах. Присаживайтесь, капитан…

На этот раз начальство шестого отряда отчитывалось перед со-тайчо в полном составе. За нарушение правил пожарной безопасности и романтическую драку при свечах.