Название: 10 способов напомнить о себе
Автор: *****
Бета: отсутствует
Пейринг: Ренджи/Бьякуя
Рейтинг: G
Жанр: юмор, романс
Дисклеймер: Все у Тайто Кубо принадлежит Тайто Кубо
Статус: закончен
Критика: очень приветствую
Предупреждения: 1. Безбожный ООС
2. Написано на новогодний конкурс сообщества Bleach: фанфики Ренджи/Бьякуя, тема – "10 способов..."
Примечание: в тексте упоминаются слова японской пьесы "Любовь Тодзиро"

читать дальшеКучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся тактичностью.
Поэтому он совсем не обрадовался, когда рано утром, едва открыв глаза, увидел низко склонившееся над ним лицо Абараи Ренджи.
Нехорошо.

Карие глаза бесстыже рассматривали все, что открывалось их взору, – а открывалось не так уж и много. Возмутительно.

Вызывающе яркие волосы не были собраны в хвост, свисали густыми прядями и нагло лезли в рот и в нос только проснувшемуся аристократу. Ну это уже вообще безобразие! Подавив отчаянное желание сдунуть их со своего лица, Бьякуя окинул своего лейтенанта самым холодным взором, на который только был способен.

Ренджи по привычке дернулся – обычно такой взгляд капитана означал, что нужно по-быстрому текать куда подальше, – но сумел совладать с рефлексами и застыл на месте. Можно сказать, проявил чудеса храбрости.
К сожалению, это не было должным образом оценено. Через минуту поняв, что эффект не достигнут, Бьякуя рассерженно нахмурился и потянулся правой рукой к изголовью, куда по обычаю перед сном всегда клал Сенбонзакуру.

Проследив взглядом за направлением руки, Ренджи вмиг побледнел и молнией кинулся вон из комнаты, едва не проломив по пути седзи. Удовлетворенно следя за стремительно удаляющейся рейацу лейтенанта, Кучики расслабился, со вкусом потянулся...

...и наткнулся рукой на увесистую книгу.

У изголовья лежала потертая чуть ли не до дыр "Манъёсю", которую глава великого клана взял из библиотеки почитать на ночь. Сенбонзакуры не было.

Оказывается, томик стихов пугает некоторых почище занпакто. Подумать только: взрослый шинигами, уже лейтенант – а такие детские страхи.
Однако вспомнив, с каким ужасом Ренджи удрал из поместья, Бьякуя подумал, что заставлять его читать, а потом и учить четыре с половиной тысячи сочинений – это все-таки, наверно, было слишком.

*****************************************************

Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся вкусом.
Едва зайдя в офис и увидев, что стоит на его столе, Бьякуя твердо решил, что будет молчать. Если понадобится – весь день, потому что иначе только глухой в шестом отряде не услышит, что его капитан думает о художественных изысках своего лейтенанта.

Разумеется, икебану на своем столе Кучики видит не в первый раз. Совершенно обычное дело. Солнце встает на востоке, кот гордо приносит хозяину дохлую мышь, Абараи гордо притаскивает в офис веники в вазе... Все в порядке, жизнь идет своим чередом. Просто сегодня, наверно, юный аранжировщик был в ударе: такого кошмара Кучики, пожалуй, за всю свою жизнь не видел.

Почему Ренджи упорно травмирует своими шедеврами исключительно психику своего капитана, Бьякуя уже не задумывается.

Так же, как не задумывается, почему рука не поднимается выбросить очередное произведение ужаса, которое так и будет стоять на краю стола до самого утра. Пока на новое не заменят.

******************************************************

Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся сдержанностью.
Вот уже пятнадцать минут благородный аристократ доблестно сражался с приступами тошноты и одновременно пытался сосредоточиться на работе.

Не получалось ни то, ни другое.

– Тайчо, здесь зарплатные ведомости за три месяца и шесть премиальных расписок, подпишите, пожалуйста. Вот отчет по недавним миссиям, объяснительная от шестого офицера, между прочим, прилагается... Так, куда она делась... Сейчас найду!

От мельтешения рыжего и черного рябило в глазах, светопредставление не утихало даже при опущенных веках. Зрительный калейдоскоп сопровождался звуковым: Абараи умудрялся натыкаться на все выступающие предметы, шумно и эффектно.
И почему-то особенно сильно чувствовался запах ренджиного одеколона (зеленое яблоко и ваниль), ранее не вызывающего такого неприятия, – явно на фоне общего недомогания.
Однако выразить свое недовольство практичный капитан не посмел: грех жаловаться, если Ренджи наконец-то направил свою немереную энергию в нужное русло!

Терпению приходит конец, когда особо энергичным движением лейтенант смахивает с капитанского стола половину бумаг, коробочку с тушью и даже выбивает из рук оторопевшего Бьякуи кисточку. Судя по оправданиям, совершенно случайно.

Подхватив с полки кипу бумаг, уже давно подлежащих сдаче в архив первого отряда, Кучики всучил их опешившему Ренджи и бесцеремонно выпроводил того за дверь.
После чего сел обратно, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Ровно пять минут: в шунпо дорога до архива короткая.

*******************************************************

Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся аккуратностью.
И вспомнил он об этом тогда, когда услышал за спиной неимоверный грохот. Можно было даже не поворачиваться, чтобы понять, кто был тому виной, но для приличия Бьякуя все же повернулся.

Ну, Абараи умудрился опрокинуть архивный стеллаж – ничего страшного. Бьякуя отнесся к этому философски: в конце концов, это был единственный предмет мебели, на который лейтенант еще не налетел, проявляя необыкновенное старание в работе. Как это у него удалось, если Ренджи нужно было просто пройти мимо в другую комнату, – в общем-то неважно.

Но позвольте, почему Ренджи теперь стоит, опустив очи доле, как проштрафившийся кот?

А, понятно. Под шкафом была погребена стойка с Сенбонзакурой.

– Я, это... Он, в общем, сам упал, – пробормотал Абараи и рискнул поднять глаза. Зря. Напоролся на убийственный взгляд капитана и снова уткнулся в пол. И опасливо, бочком, посеменил к выходу, держа руки за спиной. – Я, в общем, ребят позову, это все поднять... Один-то не справлюсь.

Когда он уже был у двери, Бьякуя ровным голосом сказал:
– Ренджи. Сенбонзакуру.

– А... точно, – Ренджи вынул из-за спины Сенбонзакуру, торопливо положил его перед Кучики и пулей выскочил во двор.

Бьякуя со вздохом откинулся на спинку стула. Через полчаса собрание капитанов – кто бы мог подумать, что Кучики будет радоваться ему, как Рукия новеньким фломастерам.

Думать ни о чем не хотелось. Однако в голове упорно вертелась одна и та же мысль: если Ренджи не может без последствий пройти мимо шкафа, то почему его "икебана" в вазочке как стояла на самом краю стола, так и стоит?

*********************************************************

Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся утонченностью.

– Кучики-тайчо, – Сой Фонг столкнулась с Бьякуей в дверях казарм первого отряда и коротко кивнула.

Бьякуя поприветствовал ее молчаливым кивком, решив проигнорировав изучающий взгляд командира спецподразделения. Мало ли что ей в голову придет.

Но Сой Фонг, проходя мимо, на секунду остановилась и неожиданно выдала:
– Кучики-тайчо, вы правильно сделали, что сменили одеколон. Этот мне нравится больше.

Сделать круглые глаза Бьякуе помешало только благородное воспитание. Да как она смеет?.. Пылая праведным гневом, он уже собрался сказать что-нибудь резкое, но тут из офиса лейтенанта Сасакибэ выплыла Мацумото, небрежно обмахиваясь только что полученной документацией.

К полному изумлению Бьякуи, она замерла перед ним, наклонилась и... принюхалась.

– Кучики-тайчо, а вы пахнете Ренджи... Точно, зеленое яблоко и ваниль. Вот это я понимаю, запах настоящего мужчины!

Отходил от шока Кучики уже в пустом коридоре.
Он пахнет Ренджи...
Раньше Бьякуя и представить не мог, что его можно сразить наповал одной-единственной фразой...

**********************************************************

Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся трудолюбием.

На что он рассчитывал, придя после собрания и дав Ренджи отгул на весь оставшийся день? Что лейтенант благородно откажется от щедрости начальства? Не на того напали...
Как он вообще умудрился попасть в лейтенанты, и не куда-нибудь, а в шестой отряд? Это явно чей-то хитрый план...

Ну хоть в офисе стало тихо и никто не маячит. Можно забыть об этом ходячем недоразумении и спокойно поработать.
И все равно Бьякуя морщился каждые десять минут. Переполненная счастьем рейацу Абараи чувствовалась даже из далеких казарм десятого отряда. Конечно, о своей радости надо дать понять всему Готею, чтобы даже сотайчо знал, какой в шестом отряде добрый капитан...

Черт, опять лист переписывать! Объясните же кто-нибудь, откуда у Абараи талант отвлекать капитана, отсутствуя на работе?

**********************************************************

Еще Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся благоразумием.

Где-то в три часа дня Мацумото зашла в офис шестого отряда с отчетами о совместной операции с десятым. Ничего странного ни в ее жизнерадостности, ни в ее поведении, ни в бумагах не обнаружилось.
Что-то странное обнаружилось, когда она собралась уходить.

– Я заметил, – ляпнул Бьякуя, разглядывая на спине Мацумото крупную белую надпись "Это не Абараи Ренджи".

– Что? – Мацумото удивленно оглянулась через плечо. Через секунду поняв, в чем дело, улыбнулась: – А, это идея лейтенанта Ячиру. Смена имиджа. Интересно получилось, правда? Мы и капитанам такие шихакушо дарим, Укитаке-тайчо очень понравилось.

Как подсказывала интуиция, интересоваться не стоило. Но Бьякуя все же поинтересовался:
– У вас все... такие?

– Нет, есть еще с моим именем, с именем Исе-фукутайчо, еще Куросаки Ичиго как-то в эту коллекцию попал... Ваше имя тоже есть, одно из самых популярных. А на Зараки-тайчо вообще особый спрос, прямо нарасхват...

– О, ясно, – что-то в этой картине не складывалось. – Перед собранием капитанов я видел вас в штабе первого отряда. Уверен, шихакушо с этой... надписью на вас не было.

– А, ну да. Я переоделась.
– Случайно не по совету моего лейтенанта? С его стороны это просто верх глупости.
– Да вы что, – захлопала глазами Мацумото. – Я его с утра... в смысле, со вчерашнего вечера не видела.

– Понятно... Ну что ж, если вы его встретите – разумеется, совершенно случайно, – передайте, что от похода в театр его никто не освобождал. В семь жду его у ворот поместья. И с конспирацией у него хуже некуда: эта форма вам велика на два размера.

***********************************************************

В особенности Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся скромностью.
Ренджи, конечно же, пришел. Даже приоделся по такому случаю, и Бьякуя отметил, что в оранжево-черной юкате его лейтенант выглядит мило.

Всю дорогу до театра Кучики не произнес ни слова, тем более что беззаботной болтовни Абараи хватало на двоих. Правда, уже через десять минут монолога тот притих и шел молча, только иногда слишком громко вздыхая. А когда они зашли в театр, и вовсе присмирел.

С начала пьесы прошло пятнадцать минут, Ренджи беспокойно ерзал на своем месте – усидчивостью он явно не страдал – но в целом вел себя как подобает интеллигентному человеку, и Бьякуя позволил себе расслабиться. Пьесу он знал наизусть, но это ничуть не умаляло того удовольствия, которое благородный аристократ испытывал каждый раз, переживая заново историю трагичной любви и – вот странно! – всякий раз находя новый смысл в словах, жестах, символах...

Вот бы еще Ренджи перестал дергать его за рукав...

Под суровым взглядом капитана Абараи выпустил ткань из рук, обиженно поджал губы и демонстративно уставился на сцену. Бьякуя подавил желание столь же демонстративно закатить глаза и тоже перевел внимание на ход пьесы. Приближался один из его любимых моментов.

– Что и говорить, вы стойкая женщина...

Бьякуя уже приготовился снова впасть в нирвану...

– Туфта! – возмущенно воскликнул Ренджи.

************************************************************

Кучики Бьякуе с некоторых пор стали нравиться люди, отличающиеся предсказуемостью.

Давно он не был так зол. Это ж надо было такое учудить! Сорвать спектакль – лучшего завершения безумного дня Ренджи не мог и придумать. Что люди подумают? Имидж сурового и во всем правильного аристократа и так дал широкую трещину (вон, пожалуйста, собственный лейтенант уже совсем страх потерял, творит что хочет), а уж что будет теперь...

Сзади доносились оправдания провинившегося Абараи, едва поспевающего за сердито чеканившим шаг капитаном:
– Нет, ну как можно было перепутать мужика с женщиной? Видно же, что мужик, чего ж апельсин арбузом называть... И потом, с какой стати она стойкая? Разрыдалась, с собой потом покончила... Вот Исе-фукутайчо – стойкая, Рукия стойкая, Мацумото вон, такое пережила...

Кучики пожалел, что не огрел его утром древним фолиантом. Прибил бы и закопал в саду. Какой лейтенант? Не было никакого лейтенанта! Если что – списал бы на аффект. Такую возможность упустил!

Ну ладно, с первым аргументом Бьякуя еще согласен, актер изображал женщину крайне неумело... Ну хорошо, со стойкостью тоже можно согласиться, стоит только вспомнить женщин-шинигами. Если подумать, рассуждения здравые...
Да что вообще Ренджи понимает в искусстве?!

Бьякуя резко остановился и оглянулся через плечо. Бросил:
– Спокойной ночи, Абараи-фукутайчо.

И унесся в шунпо.

Уже у ворот своего поместья, совладав с раздражением, он подумал, что это было даже весело. Нечасто ему приходится видеть настолько офигевшие лица у чванливых мелких аристократов.

Небо постепенно затягивалось тучами; надвигалась гроза.

Вечер прошел непривычно тихо. Слуги, как всегда, старались лишний раз не показываться на глаза, Рукия еще не вернулась из Каракуры. И после суматошного дня домашний уют и отдых в тишине стали для Бьякуи долгожданным подарком.

Дробный стук дождевых капель вывел его из задумчивости. Бьякуя отложил "Манъёсю", поднялся, бросил взгляд на часы – поздно – и направился к уже разложенному слугами футону.
Мимо седзи, выходящих в сад.
Сверкнула молния, осветив за бумажной перегородкой зловещий силуэт, высокую фигуру с тремя торчащими на макушке хохолками.

Позорно завопить и шарахнуться в сторону Бьякуе помешало то, что в глубине души он, наверно, знал, что что-то такое должно было произойти. Оставалось только догадываться, специально ли гость приглушил рейацу или же Бьякуя настолько привык к ней, что перестал обращать внимание.
Но если так дальше пойдет, Кучики рискует попасть в четвертый отряд с нервным срывом.

Сделав вид, что не заметил ничего необычного, Бьякуя сел на футон, взял гребень и принялся аккуратно расчесывать волосы. Но это было все равно что ждать, пока небо станет оранжевым: силуэт за седзи никуда исчезать не собирался.

Бьякуя приглушил свет в лампах, погрузив комнату в полумрак. Достал из шкафа еще футон и расстелил рядом со своим. Подумал и запихал томик "Манъесю" далеко под стол. Сел на футон, мельком глянул на тень – вот недотепа, промокнет ведь – и обреченно вздохнул:

– Ренджи, иди сюда.

***********************************************************

А вообще Кучики Бьякуе нравились люди, отличающиеся хотя бы совестью.

Он проснулся посреди ночи потому, что замерз. Неохотно сбрасывая приятную дымку сновидений, открыл глаза и прислушался к мирному сопению за спиной.

И не ощутил ни гнева, ни раздражения.

Ренджи совершенно невозможен. Рассуждая объективно, трудно сыскать человека, так же хорошо не вписывающегося в представления Бьякуи об идеале. Безродный руконгаец, плевавший на все правила приличия с холма Соукиоку. Несносное шумное недоразумение, превратившее жизнь главы Великого клана Кучики Бьякуи в фарс.

И самое удручающее: для самого главы Великого клана сие событие прошло незаметно.

Боже, а раньше-то как все было просто. Луна гордо сияет с высоты птичьего полета и демонстративно отворачивается от прыгающей к ней обезьяне. Видеть ничего не вижу, знать ничего не знаю, ноль внимания, фунт презрения.

Вот и проворонила она момент, когда чрезмерно упорная обезьяна таки допрыгнула, заграбастав себе ночное светило.
И счастливо осмелилась заявить, что никогда ни за что не отпустит.

И сколько бы луна ни трепыхалась в цепких лапах, те держали крепко. Не вырвалась.
А может, она не сильно-то и старалась? Кто знает...

Но в одном Бьякуя был уверен: Ренджи свое слово сдержит. Сказал, что не оставит, значит, всегда будет рядом – и хоть ты убейся. Такой вот он, Абараи...
Ну а то, что не идеал...

Видимо, придется пересмотреть некоторые приоритеты.

С этой мыслью Бьякуя повернулся и резко выдернул из-под Ренджи свою законную часть одеяла.