Название: Акварель
Фендом: Bleach
Пейринг: Хисаги Шухей/Куросаки Ичиго
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Размер: мини, 1081 слово
Саммари: просто мыли, чувства и будни двух суровых и стеснительных парней.
Дисклаймер: не говорите Кубо, он расстроится.
Предупреждения: возможен ООС, ибо у автора странные понятия о «каноне». В какой-то мере АВС.
От автора: оно написалось как-то вдруг и даже не на песню, но мне нравится. Подарок для Ugarnaya_uno

Шухей

Впервые Хисаги столкнулся с ним в одной из немногочисленных уцелевших после вторжения закусочных. Рыжий пацан стремительно уплетал что-то неподдающееся определению, ловко орудуя палочками. Сначала измотанный лейтинант не обратил на него внимания — да мало ли какой офицер решил подкрепиться? — а потом поймал себя на том, что уже несколько минут разглядывает его колено, обтянутое складками хакама. Его собственная порция какой-то бурды испускала аппетитный парок, но колено рыжего привлекало больше. А тот попросил добавку, получил её и принялся также стремительно поедать. Голос Шухею понравился: не высокий и не низкий — на грани, с богатыми модуляциями и широким диапазоном. С его обладателем наверняка приятно поболтать да и просто послушать. Конечно, можно и, несомненно, нужно было себя одёрнуть, но усталость сменила самоконтроль, так что подобные мыслишки безнаказанно шевелились в лейтенантской голове.
Когда пацан отставил посудину и пошёл на выход, Хисаги повернул лицо ему вслед. «Красивая у парня задница..» Мысль смутила даже почти отказавшийся работать мозг и была безжалостно запихнута куда подальше…

Вторая встреча получилась более драматичной. Полоумные Зависимые, окончательно съехавшие на силе, мести и безнаказанности, не понравились Хисаги сразу и безоговорочно. По-хорошему, надо было отправить отряд зачистки из лейтенантов и старших офицеров и сровнять этих «обиженных и угнетённых» с землёй. А не сваливать всё на бескорыстного мальчишку, ещё даже не достигшего пика силы, не говоря уже о том, чтобы научится толком с ней обращаться. Но рыжий держался выше всяких похвал, вызывая у не щедрого на чувства Шухея искреннее восхищение… и сочувствие. Потому что лейтинант прекрасно понимал, что на потенциально опасного парня будут теперь вешать самые «мёртвые» дела. Справиться — прекрасно! И волков перестреляли, и патронов не потратили. Сдохнет — скатертью дорога, одной проблемой меньше. Великая политика Сейретея во всей, так сказать, красе. Единственное, что тут можно сделать, так это постараться, чтобы верным оказался первый вариант. И уж он, Хисаги, постарается…

Ну, а в третий раз это было уже после войны с Айзеном. Хисаги мог по праву собой гордиться: тут намекнул, там бросил замечание, здесь якобы спьяну пофилософствовал, и пожалуйста — весь Готей единым фронтом выступил против решения Ямамото, внезапно вспомнив, что они Синигами. Всё-таки молчание действительно золото, ибо слова молчуна врезаются в память с первого раза, да не прознает командующий об организаторе агитации…
Они с рыжим оказались на соседних койках, что было совершенно неожиданным подарком, благодаря которому Шухей получил возможность ближе познакомиться с заинтересовавшим его парнем. Тот и вправду оказался любопытным собеседником со своеобразной, но обоснованной точкой зрения. Неделями не размыкавший губ Хисаги, кажется, наговорился на несколько лет вперёд, но его это не утомило. Может быть, потому что пацан внимательно его слушал и задавал вопросы, искренне ценя чёткость и полноту ответов, а может, потому что лейтенанту хотелось, чтобы жадные глаза не отрывались от него ни на секунду. Могут же и у Хисаги быть свои маленькие слабости?

Ичиго

Куросаки сжевал свой бутерброд и развалился на траве, устремив задумчивый взгляд в безоблачное небо. Молчаливое присутствие Шухея абсолютно не напрягало, наоборот, оно приятно расслабляло. Ичиго это ценил: год чередующихся войн с короткими передышками, во время которых всё равно так и тянуло постоянно оглядываться через плечо, сильно его измотал. А рядом с Хисаги можно было быть уверенным, что даже небо не упадёт без его предупреждения. Это было прекрасно именно тем, что дарило ощущение покоя и защищённости. Конечно, он не девица какая-нибудь, чтобы прятаться за широкую спину, но опереться на неё — почему бы и нет?
Удовлетворённо вздохнув, парень закрыл глаза и улыбнулся. Пожалуй, идиллию слегка отравляла мысль о том, что Шухей не был и быть не мог ему другом. Друзья это Чад, Урюу, Рендзи, даже Иккаку и Юмичика, а вот Хисаги — нет. Потому что на друзей не заглядываются и не пускают слюнки, не вслушиваются в их голоса, ловя легчайшие интонации, и не ловят взгляд, в тайне надеясь увидеть что-то… Мысль о том, что его интересует в ЭТОМ плане мужчина, ужасала только первый месяц. На второй истерика поутихла, а на третий он только мысленно пожимал плечами. Ну и что? Земля под его ногами не разверзлась, небо не рухнуло, а толпы христиан не запричитали о его грешности… В общем-то, всему миру было глубоко по фиг, и Ичиго был с ним абсолютно согласен. Он не загадывал, сложится у них или нет, находя прелесть в этой неопределённости и не желая рыдать потом над рунами рухнувших надежд. Если чему прошедший год его и научил, так это радоваться тому, что есть… Но как же иногда хотелось, хотелось…

Оба

Рыжий рассеянно перекатывал губами травинку, а лейтенант чувствовал себя законченным извращенцем. Впервые джинсы вызывали у него раздражение, потому что в отличие от хакама скрыть эрекцию просто не могли. Хорошо ещё, что Ичиго даже при желании не смог бы этого увидеть со своей позиции. Неловких мимолётных ситуаций им и так в последнее время хватало, а сколько ещё предстояло, лучше и не думать. Ближайший год Шухей проведёт в Каракуре, причём вызвался он по собственному желанию, о чём в данный момент сожалел.
Собственная нерешительность его удивляла, но при мысли, что он вызовет у пацана отвращение, ему становилось тошно, и он себя сдерживал. Не то чтобы ему хотелось только прижать парня и к ближайшей плоскости и… Не без того, конечно, но помимо этого существовало немало вещей, которые ему хотелось бы разделить с Куросаки. Вот только, что думал об этом сам Ичиго, было не понятно.
Хисаге вздрогнул, ощутив прикосновение к плечу, и покосился на предмет своих мыслей.
— Шухей, — пацан облизнул губы, — а как в Сейретее относятся к геям?
Лицо лейтенанта, казалось, не изменилось, но Куросаки отметил чуть расширившиеся глаза и чуть приподнявшиеся брови: тот был удивлён. Впрочем, на голосе это не отразилось:
— К геям? Нормально. Женщин среди синигами мало, да и в Руконгай не всем охота за ними соваться. Пока существовал Совет, он даже поощрял подобные отношения в отрядах: любовники друг за друга будут биться до последнего. Ну а Ямамото и сам такой, да и мудр старик…
— Ямамото?! — Ичиго аж сел от удивления, не заметив, как поджал колени Шухей.
— Ну да…
Ичиго зарылся рукой в волосы и отвернулся. Закусив губу, он пытался потактичнее сформулировать свой вопрос…
Словно что-то такое уловив, Хисаги спросил сам:
— А зачем тебе?
— Слушай…а…как, — Куросаки почувствовал, что ещё немного и покраснеет как девица на выданье, но выяснить было важнее. Наверно, что-то витало в предосеннем воздухе, что заставило его решиться, — как ты сам к ним относишься?
Шухей некоторое время молчал, взвешивая что-то в уме, а затем спокойно и твёрдо ответил:
— Нормально. Сам такой.
Рыжий некоторое время ошеломлённо молчал, а затем тихо спросил:
— Шухей, а я тебе нравлюсь?
Чувствовал он себя редкостным идиотом, и болезненно сжавшее сердце душевного равновесия не добавляло.
— Нравишься.
Плечи Куросаки вздрогнули. И снова вздрогнули, когда на них легли тяжёлые ладони, а у самого уха, согревая кожу дыханием, низкий голос закончил:
— Даже слишком…