Не хочу это говнище хранить на компе. Пусть валяется тут. Может быт, я еще вернусь к этому.

Он без содрагания вглядывался в даль из под слегка опущенных ресниц.
В каждом шаге чувствовалась уверенность и решимость.Под босыми ногами жалобно поскрипывали шершавые доски помоста.
Дыхание не срывалось в хрип, как у остальных, кто волочился сзади, было ровным и спокойным, как во время сна.
На площади собралась толпа зрителей, между ними туда-сюда сновали серые, жирные птицы, в надежде,что кто-нибудь из зевак оборонит булку хлеба и она станет их добычей.На крышах домов вокруг площади, по соседству с голубями, обосновались беспризорные мальчишки и что-то выкрикивали, указывая пальцами вниз, где собралась толчея.
Площадь дышала, глубокими вдохами поглощала в себя воздух, пропахший дождем и кровью.В распахнутые окна на верхних этажах кирпичных зданий врывался промозглый осенний ветер.
Колокол над собором n оповестил полдень и лишь послужил сигналом для собравшихся. Рокот нетерпения поднялся к свинцовым тучам, унося с собой едва различимые тихие молитвы.
Закованные в цепи, шественники приблизились к помосту, на котором уже закончились все приготовления и теперь с величествееной высоты на собравшихся взирала гильотина. В кого-то внушая суеверный страх, она заставляла извиваться их вцепях, рычать и выкрикивать проклятья, либо неистово молиться за свою душу, пржде чем упасть в объятия Девы.
Высокая фигура палача в темной рясе уже закрепила механизм для первого осужденного и теперь лишь терпеливо ждала знака.