Ненависть… что они знают о ненависти? То, что вычитали в книгах, что поняли из откровений? Этого недостаточно, чтобы поселить ненависть в глубине сердца своего, чтобы понять силу нашей богини….


Я помню свои ранние годы,… как ты думаешь, что я помню? Думаешь, ласковые улыбки, смех, заботу? Добрые глаза матери и сильные руки отца? Невинные игры и поначалу робкие шаги во взрослую жизнь, жизнь мудрую и благополучную? Ха! Правильный ответ? Нет! Подумай, что вырастет из ребенка, чьи воспоминания вертятся вокруг мусорных куч, кашля матери, голода, холода? Подумай, что может спасти дитя, у которого не хватает сил, чтобы отобрать у вороны брошенный кусок хлеба? Подумай…. И ты поймешь, что нет ничего, что могло бы помочь ему выжить в этом ужасе. Кроме одного…. Ненависть! Она греет, когда нечем развести огонь, она насыщает, когда пища давно уже не касалась твоих губ, она радует сердце, лишенное любви. Любовь… нет её. Хотя… кажется, была,… помню, мне было пять лет, когда мать угасла после долгой выматывающей болезни,… любила ли она меня? Не знаю…. Порой она отыгрывалась на мне, потому как не могла дотянуться до моего отца, порой раскаивалась и гладила меня по щекам и голове, шепча правду о нем. Но вряд ли это можно назвать любовью. Тем не менее, после её смерти из моей жизни что-то ушло. Помню, я неделю ничего не ела. Смотрела на еду, но не брала её в рот. Я думала, стоит мне жить или нет. Слушала…. Слушала…. И услышала. Шепот ненависти... голос ненависти… крик ненависти в сердце своем! О, как я мечтала встретить своего отца… спящим… и медленно погрузить в его ухо спицу… или маленькими кусочками снимать его кожу, или перерезать бьющуюся жилку на шее и жадно пить эту кровь… Ты думаешь, ребенок не может так ненавидеть? Глупец! Чем чище и наивнее сердце, тем сильнее ненависть. Я прибилась к бродячим нищим, но я не играла с их грязными детьми, хотя они родились на том же дне жизни, что и я. Нет…. Конечно, они не любили меня за мое высокомерие, пытались бить, но с ранних лет мне как-то очень легко удавалось прятаться от них…. Я лишь замирала в тенях, а они проходили мимо. Подарочек от отца, как я потом узнала. А я? Я все больше я мечтала. О мести. И перебирала в памяти то немногое, что помнила от матери. То, что еще больше разжигало во мне жажду мщения. Её слова… задыхающиеся слова… о прекрасном эльфе, обезображенном страшной гримасой жестокости, о словах заклинания, о страшной боли, пронзающей её тело, выворачивающей наизнанку, о вспышке, о благословенной темноте, о новой непрошенной боли, очнувшегося тела и души, о… ребенке, которого почуяла она под сердцем, обо мне… и о ненависти. Я вспоминала…. Как она говорила, чтобы я никогда никому не показывала свои острые уши. Ни эльфам, что не пожелают оставить в живых напоминание о позоре их племени, ни людям, что захотят уничтожить даже часть вражьей крови. И я скрывала. И помнила, кому я обязана этим. Имя Азравира Алгона было известно всему населению пограничных районов Равьеля. И моей матери тоже. Именно его жестокости я обязана своей жизнью. И его неаккуратности. До сих пор я не могу понять, почему он тогда не добил мать…. Ха! Однажды я его спрошу…. Но…. Шло время, я росла. И хотя я все также оставалась на самом дне, ненависть в сердце моем разгоралась. От одного упоминания остроухого демона меня бросало в дрожь. Хотя не одну меня. Часто кулаки людей начинали дрожать, когда они слышали проклятое имя, а их глаза наливались кровью. Он успел сломать многие судьбы,… но их ненависть не могла сравниться с тем огнем, что сжигал меня изнутри. И однажды я поняла, что не смогу дожить до часа мести, ибо огонь, что поддерживал меня раньше, был готов теперь испепелить меня. Тогда я поняла, что дар Акхараат требует расплаты. И путь мой лежал в храм, дабы поклониться великой богине…. В храме я и осталась. Тогда меня грязную нищенку 10 лет отроду заметили жрецы и к моему неописуемому удивлению предложили учиться. Однажды, уже будучи жрицей, я попала в число отправленных по некоторым делам в главную резиденцию Ордена. Там я увидела его. Отца. Конечно, я не узнала его, но могущественного советника Лиссандры Азравира Алгона знали здесь все. Поэтому я быстро поняла, каков облик моего родителя. Но что я могла сделать? Ничего. Только ненавидеть. И я стала работать еще яростней. Еще искренней славить великую Акхараат. Конечно, я была все так же далека от отца, но я сделала уже не один шаг, чтобы приблизится к нему. Акхараат смилостивилась, мой огонь перестал жечь меня. Он снова стал согревать. Я научилась контролировать свою ненависть. Я научилась любить её. И баюкать до часа расплаты. Странно, но именно сейчас я особенно остро ощущала радость созерцания крови. «Мой разум чувствовал, что мне, при виде крови, Весь мир откроется, и все в нем будет внове». И я не могла отказать себе в таком удовольствии. Бывало, я заглядывала к палачу во время работы. Тихо сидела и вдыхала аромат свежей крови и бессильной ненависти жертвы. Но… это мелочи. А жизнь шла своим чередом. Я училась. Я молилась. Я служила. Я ждала. Смешно, но об эльфийской крови во мне знал лишь мой наставник в жречестве. Ему я рассказала все. Ему невозможно было лгать. Именно он во многом и научил меня держать свою ненависть в узде. И моя Богиня! Теперь я понимала, что Азравир тоже служит богине. Ведь та ненависть, что будил он в сердцах людей, радовала её. Но, даже понимая это, я хотела убить его. Многие боялись его. Даже жрецы. Ведь он был непредсказуем и вкупе с тем очень силен. Поэтому никто не удивился и не воспротивился, когда он занял пост Лиссандры. Но многие были не довольны этим. Так говорил мне наставник. И это недовольство вылилось в раскол, для которого лишь предлогом стал договор Азравира с Арданором. Для многих, но не для всех. Другие, действительно, восприняли договор как предательство заветов богини. И я была среди них. Я ушла, хотя мой наставник считал, что любое действие избранника богини может быть сделано лишь во славу её. Так я предала свое ученичество из верности Акхараат. Хотя порой мне кажется, что своей интригой Азравир снова хорошо послужил ей, вызвав в сердцах большей части жречества ненависть к себе, ненависть, столь любимую великой богиней. Но что же… я снова далека от отца. Хотя теперь я имею полное право перед лицом Акхараат умертвить его, но… боюсь, я слишком слаба для такого сильного мага как Азравир. Здесь место хитрости, а не силы. И пора её пускать в ход. Теперь я снова ученица. Меня наставляет сам Торквемада. Ему как новому наставнику я поведала свою историю и свои желания…. И снова я учусь. Снова молюсь. Снова жду…


P.S. Данные фантазии суть беседа полуэльфа Альтены с... не суть важно с кем. Большое спасибо мастерам серии игр Этенра - авторам мира, приютившего эту девушку.