В предверии Великого Поста, выборов президента и очередной годовщины моего дневника вспомнилась мне одна история. Было это много лет назад. Паломничал я как-то в Санаксарский монастырь. Да паломничество моё несколько затянулось. Стал я помощником гостиничного. Вторым помощником, а вернее моей сменой был некий Алексей. А начальника нашего звали Виталием. Начальником он был не то что очень строгим, но требовательным. А ещё угощал нас всякими вкусностями. Я то стреляный воробей, да и родом из СССР - подчиняться привык, а Алексей молодой балбес. Всё ему не так. И решил он высказать , так сказать, излить своё возмущение и не как-нибудь а в стихах. Получилось криво-косо, рифма хромала на обе ноги, да и слова типа: "лётают" не очень красили сие произведение. Пришлось ответить ему так же в стихах. Уже не помню как, но заканчивалось примерно так:
	 
	...
	Страшись поэт, ответишь ты сурово
	Не канул в Лету твой глагол,
	Ведь ты не только осудил другого,
	Но в осужденье ты другого ввёл.
	 
	У В. ходить не буду в адвокатах,
	Но помню я один завет простой.
	Уж коли взял перо и лиру ты когда-то
	Хвали Творца, смотри же за собой.
	 
	Это перекликается с молитвой Ефрема Сирина в изложении Пушкина: 
	...Дай зреть мои, о Боже, прегрешенья,
	Да брат мой от меня не примет осужденья.
	 
	Прошу у Вас прощенья, если кого обидел или в осужденье ввёл.