Теперь понимаю, почему предпочтительней умирать еще совсем молодым. Не налипает столько грязи. Такой грязи, от которой невольно передергиваешься, лишь только вспомнив. А она прочно облепила твое сердце, мешая ему так же трепетно и нежно биться в груди. Больше не кружится голова, и ноги не подкашиваются, от введенных доз чувства полета. Ноги прочно стоят на земле, а голова даже и не желает засматриваться вверх.
Так противно, что под землю хочется провалиться и понимаешь, что теперь от этого не деться. Простую грязь можно смыть, память и зазубрины не исчезают.
Гадко, господа. Не осталось практически чистых людей. Их нет. Есть лишь единицы, которые все равно пачкаются, но не изнутри, а об жизнь, что не менее противно. Конечно, в самом верном варианте ответа написано, что никто ничего не делает самого себя, кроме как ты сам. Но как-то все равно все не так. Жизнь пытается выковать тебя под нее, и как вода камень точит она миллионами ударов, добивается своего, раскалывая самые неискушенные души, как орешки.
Пусть даже и если это золото из него все равно можно выковать корону или же ночной горшок. Второе вероятней. А так, долго сопротивляясь, все еще находишься в состоянии нечто среднего между тем и тем.
Когда даешь один раз слабину, но потом спохватываешься и уже понимаешь, что не исправить, даже если с величайшим трудом ты сделаешь из себя корону, она будет треснутой, поцарапанной - не идеальной.