"Я полагаю, что Бог даровал нам любовь к определенным местам - к семейному очагу и родине - с особой, благой целью.

- Позвольте спросить, с какою?
- Так как в противном случае, - сказал он, подняв грабли по направлению к небу и к зиявшей под ногами бездне, -  мы боготворили бы это.
- Что - это? - спросил я.
- Вечность, сказал он придушенным голосом. Вечность - величайший из идолов, самый могучий из соперников Бога.
- Вы имеете в виду пантеизм, бесконечность и тому подобные вещи? - переспросил я.
- Я хочу сказать,  - воскликнул он с возрастающей горячностью, - что если там, на небе, действительно есть для меня обитель, то при ней должен быть зеленый фонарный столб или забор, или что либо не менее предметное, личное, чем зеленый фонарь и плетень. Я хочу сказать, что Господь Бог велел мне любить один уголок земли, обслуживать его и творить во славу этого уголка всевозможные, даже безумные подвиги, дабы этот малый клочок свидетельствовал против всех бесконечностей и софизмов, что рай существует где-то в определенном месте, а не везде, и что он он представляет собой нечто одно, а не все. И я нисколько не удивлюсь, если около небесной обители действительно будет стоять зеленый фонарный столб."

Г.К. Честертон,
"Жив-Человек"