Здесь есть возможность прятать текст в спойлеры?


Название: Бака
Автор: Gloria no Lanna
Бета: Shera26
Пейринг: Сасори/Дейдара, Дейдара/Итачи
Рейтинг: PG
Жанр: хотелось что-то вроде Angst, но не знаю, насколько получилось
Состояние: закончен
Саммари: Глупость – диагноз всех живых.
Предупреждение: POV Сасори
Размещение: свободное, но с указанием автора
От автора: Так сказать, первая проба пера)). Написано под впечатлением от прекрасных фиков по этому пейрингу. Выкладываю с надеждой на отзывы и критику.

Когда любовь стучится в дверь, разум убегает через окошко.
(Английская пословица)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Солнце уже высоко. Похоже, я снова заработался. Что ж, это того стоит: новая марионетка – новое произведение искусства. Неторопливо застегиваю плащ. Часы пробили одиннадцать. Пора.
Ну, и где этот придурок?
Неужели ты до сих пор дрыхнешь, Дейдара? Твое умение бездельничать просто поражает. А еще больше раздражает. Ничего не поделаешь, придется самому тебя разбудить. В который раз. Да уж, только не хватало стать персональным будильником.
Подхожу к двери небольшой комнаты. Мертвая тишина. Значит, точно спишь: в других случаях быть тихим ты не умеешь. Гм, не в состоянии проявлять пунктуальность, не жди вежливости в ответ – стучать не буду. Легко толкаю дверь.
Ба, да ты не спишь. Даже не слышишь, как я вошел. Тоже мне, великий шиноби, ниндзя высочайшего класса... Сидишь за столом, слегка наклонив голову, отключившись от всего. Так уйти в себя – не знал, что ты способен на это. Что ты делаешь? Достаточно пары секунд, чтобы понять.
Ты рисуешь.
Задумчивость, сосредоточенность и еще какая-то необъяснимая смесь непонятных чувств... Такой гаммы эмоций на твоем лице я за все время нашего вынужденного общения ни разу не видел. И не думал, что увижу. Ты сидишь, оперевшись на руку, неторопливо выводишь карандашом какие-то линии, полностью отдавая себя работе. Да, ты явно целиком погрузился в нее, но не так, как погружаешься в свое лжеискусство - с азартом и фанатизмом. Нет, в твоих глазах совсем другое: спокойствие, грусть и... нежность?...
Что за бред!
- Дейдара, ты забыл про общее собрание? Или такие мелочи как приказ Лидера тебя мало волнуют?
Ты встрепенулся и растерялся, как маленький мальчишка, застигнутый за бутылкой саке. С трудом возвращаясь в реальность, рассеянно смотришь по сторонам, пытаясь понять, откуда раздается голос. Видел бы ты себя со стороны, идиот. Сначала инстинктивно захлопываешь альбом, в котором рисовал, и ищешь, куда бы его спрятать. Потом, словно осознавая глупость первого порыва, поступаешь еще глупее, и с фальшивой небрежностью откидываешь альбом в сторону. Наблюдение за тобой вызывают смех и раздражение. Только смеяться я не умею, а вот раздражаться – сколько угодно.
- Собирайся быстрее. Не заставляй меня и других ждать, - холодно бросаю я и выхожу из твоей комнаты. Ты, наконец-то осознав, сколько уже времени, почти бегом направляешься в ванную. Видно, не я один заработался сегодня...
Я усмехнулся про себя. Но эта непроизвольная усмешка заставила приостановиться. Забавно, неужели освободившись от стольких человеческих слабостей, я не избавился от самой глупой – любопытства? И все же... После недолгих сомнений, поворачиваю назад, к твоей комнате.
Ну и свалка у тебя. Наверное, даже взорви ты тут все, хуже уже не будет. Среди разбросанных вещей (а на мой взгляд просто хлама) невзрачный коричневый альбом совсем не выделяется. Но я-то прекрасно помню, куда ты его откинул. Придурок, даже не сообразил потом поднять и убрать.
Грубая кожаная обложка прячет твои секреты (оказывается, они есть даже у самого безбашенного существа на свете). Этот щит такой же несовершенный и уязвимый, как и ты сам, Дейдара. Еще раз спрашиваю себя, зачем мне это надо. Еще раз отвечаю на вопрос вопросом: а почему нет? Рука медленно, но уверенно открывает альбом. Мне не свойственна нерешительность.
Первое чувство – изумление. Слишком сильное. Я давно отвык от таких ярких эмоций, поэтому волна удивления буквально захлестнула с ног до головы. Я смотрю на бесспорно небездарный рисунок и не верю глазам...
Сходство с оригиналом не оставляет сомнений. Однако подсознательно я отказываюсь узнавать. Легкая, светлая улыбка. Задумчивый и глубокий взгляд, устремленный вдаль. Глаза, в которых едва уловимая печаль смешивается с надеждой. Как дико и странно видеть все это на давно знакомом лице. Лице Учихи Итачи.
Следующий лист – следующий рисунок. И снова Он. Но погруженный уже не в задумчивость, а в тихий сон. Разметавшиеся по плечам длинные волосы, приоткрытые губы, игра теней на лице... А ты и впрямь неплохо рисуешь, Дейдара.
Так... Дальше... Новый портрет. Нет, не портрет. Просто аккуратные иероглифы, каждую черточку которых ты видимо трепетно вырисовывал, пробовал на вкус. Итачи. Только написанное имя. На мой взгляд, некрасивое и серое. Но ты мое мнение явно не разделяешь.
Звук льющейся воды в ванной затихает. Захлопываю альбом и, не глядя, точно бросаю на прежнее место. Секунда, и я уже в коридоре, готовый сделать тебе выговор за долгую возню. Но странно: что-то не так, как будто некий осадок внутри. Мне стало не приятно от увиденного? Ну, еще бы, ведь это просто... отвратительно.
- Вот, Сасори -Данна, я уже готов.
- Уже? Ты издеваешься? Все давно, наверное, на месте.
- Ничего, подождут. Невелик подвиг, да, - недоброжелательно бурчишь ты, поправляя высокий хвост.
«Прихорашиваешься для кого-то?» - не могу подавить внутреннюю усмешку. Только сегодня я в полной мере понял, КАКОЙ ты идиот.

- Вы опоздали, - голос Лидера звучит беззлобно, но властно.
- Спросите из-за кого, - спокойно отвечаю я, «не замечая» твое фырканье.
Небрежно пробегаю глазами по присутствующим. Мы видимся не так уж часто, но никто никогда не меняется. Ничуть.
- Посмотрите, Данна, почти все наши коллеги пришли собственноножно, - весело шепчешь ты, на что я лишь презрительно дергаю плечом. Хотя я и сам сразу это отметил.
– Собственно, я собрал вас, как нетрудно догадаться, не просто для беседы, - Лидер не любит тянуть время. В этом мы похожи, – Благодаря Зецу получена ценная информация, - он благосклонно кивает в сторону шпиона: высшая степень похвалы.
- О Джинчуурики? - раздается всегда беспричинно насмешливый голос Кисаме.
- Да, о Восьмихвостом.
О, это уже интересно... Хм... А еще почему-то интересно, на что (или на кого) смотришь ты, Дейдара. Слегка отвожу взгляд в твою сторону. Снова любопытство? Конечно, что же еще...
Твой взгляд, как и у всех, устремлен на Лидера. Но потом плавно, словно небрежно направляется чуть правее. Ты точно заинтересовываешься каким-то торчащим в стене грязным камнем. Сосредотачиваешь на нем внимание, но, похоже, даже не видишь его. Ясно, набираешься смелости, чтобы взглянуть еще правее? И действительно, твой взгляд вдруг резко, как бы невзначай, перебрасывается в сторону Учихи. Мгновение, и он снова прикован к Лидеру. А затем все по кругу.
Что за дешевая клоунада! Раздражение закипает все сильнее, с трудом подавляю его вместе с желанием дать тебе хорошего пинка. Неужели этот цирк повторяется на каждом собрании? Не удивительно теперь, почему ты никогда не слышишь, о чем говорит Лидер. ...(ловлю себя на мысли, что тоже все прослушал)...
– Райкаге надеется использовать демона как оружие. Видимо опыт прошлого его мало пугает, - продолжает свой, наверное, занятный рассказ Лидер. Так, надо включиться в происходящее, – Он даже разработал военный план. Но личность того, в ком Восьмихвостый запечатан, как и его месторасположение нам неизвестно. Хотя в тайном архиве есть свиток с этим самым планом, из которого, без сомнений, можно почерпнуть информацию.
- И нам этот свиток нужно... - начал то ли вопрос, то ли утверждение Хидан.
- Совершенно верно, - Лидеру явно надоело пустословие, - Но он находится в самом охраняемом месте Страны Молнии.
Задание, оказывается, не такое уж простое. Учиха со своим бесшумным гендзюцу – наилучший вариант.
- За миссию возьмутся Итачи с Кисаме.
Ха, кто бы сомневался.
- Но, принимая во внимание исключительную важность задания, для подстраховки пойдут еще двое...
Что за дурацкая идея. У меня нехорошее предчувствие. А ты, я вижу, в кое-то веки прислушиваешься к словам Лидера.
- ... Сасори и Дейдара.
Ксо.

- Не замечаю радости на вашем лице, Данна – (можно подумать, что ты хоть раз ее замечал) – Неужели не хотите продемонстрировать свое хваленое искусство на новом задании? Или вы не так уж его и любите, мм?
- Дурак, мы лишь на подстраховке, то есть фактически для мебели, - спокойно отрезаю я, - Будем в стороне стоять, как группа поддержки, так что можешь брать не глину, а помпоны. Не вижу причин для радости.
Ты не знаешь, чем парировать мой ответ, но продолжаешь улыбаться. На самом деле причину твоей радости я прекрасно вижу.
- А я все равно буду готовиться, да. Мало ли, как сложатся обстоятельства.
- Ты – готовится? Видимо, у тебя в голове что-то взорвалось.
- У вас тоже, раз вы так резко заострили в последнее время, - на пару секунд замолкаешь под моим хмурым взглядом, - Я просто не хочу ударить в грязь лицом перед нашими временными напарниками, да.
А вот в это и правда верю.
- С Вами разговаривать – только настроение портить. Пойду лучше к себе.
«Рисовать?» - едва не спрашиваю вслух. А ты действительно прав: что-то во мне сегодня много желчи. Вот только собственные же насмешки насчет твоей маленькой тайны почему-то совсем не забавляют.

- Надо же, вы почти не опоздали, - оборачивается в нашу сторону фигура в темном плаще и с огромным перебинтованным мечом за спиной.
- План действий? - бесцеремонно перебиваю его я.
- И вам добрый вечер, Сасори-сан, - ухмыляется Кисаме, - с этим вопросом не ко мне, а к Итачи-сану.
- Мы с Кисаме проникаем в здание и пытаемся действовать незаметно, - отзывается ледяной голос, напоминающий мой своим бесстрастием, - Вы же находитесь неподалеку, но не привлекая ничье внимание. В самом крайнем случае я делаю сигнал в качестве стаи воронов, летящих на запад. Тогда вы вмешиваетесь.
Как я и говорил, у нас почетная роль мебели.
- Объект располагается в самом центре города, - продолжает Итачи, - Для смешивания с толпой нужно «переодеться». С помощью хенге, разумеется.
- Понятно, - даже не пытаюсь скрыть свое недовольство: если бы не приказ, то я просто не потерпел лидерство Учихи.
Тебя и Кисаме мало занимает этот разговор. Хошигаки лениво вертит в руках небольшую ветку. Ты с увлечением что-то лепишь. Со стороны и не скажешь, будто ты как-то заинтересован моим собеседником. Понятно, почему я так долго ничего не замечал. А ты, оказывается, все-таки неплохо умеешь контролировать свои эмоции, Дейдара. Признаться, удивлен.
Из твоей ладони вылетает маленькая птица – мгновение и она достигает внушительных размеров. Все как обычно.
- Предлагаю сэкономить время и силы, - ловко запрыгиваешь на свое «творение» и оборачиваешься к нам, - Все с легкостью поместимся.
- Ты серьезно надеешься, что я полечу на этом куске грязи? - презрительно бросаю я.
- Согласен с Сасори-саном, уж лучше самому пройтись, – недоверчиво смотрит на птицу Кисаме.
Ты даже не успеваешь ничего обиженно ответить, как, не произнося не слова, рядом с тобой оказывается Итачи.
Ксо, ему, что, влом пешком добраться? Беспричинная злость просто разжигает все внутри. Ее усиливает и твоя плохо замаскированная, по-детски счастливая улыбка (рано я похвалил тебя за сдержанность). Ну, да как же, распрекрасный Итачи не побрезгал твоим искусством! Счастья через край! Посмотрев в сторону мало обращающего на тебя внимание Учихи, ты переводишь светящийся взгляд на горизонт и заставляешь глиняную птицу взлететь.
Я задумчиво провожаю ее глазами.
- Ну, что, включим скорость, Сасори-сан? - пытается «разбудить» меня Кисаме.
- Да.

Заурядная картина: четверо молодых парней не спеша идут по шумной улице, изредка перекидываясь короткими фразами и не проявляя никакого интереса ко всему окружающему. Вот только лица у них не совсем заурядные. Молодые (и не очень молодые) персоны женского пола то и дело с любопытством оборачиваются, сверлят глазами наши спины, перешептываются и похихикивают. Неужели в деревне Облака одни уроды? Впрочем, меня, как и впереди идущего Учиху, это абсолютно не волнует. А вот Кисаме, который полностью изменил внешность, превратившись в зеленоглазого брюнета, довольно улыбается: женское внимание для него не привычно и приятно. Любопытно посмотреть на твою реакцию, Дейдара.
Как видно, зря.
Ты не замечаешь ни краснеющих женщин, ни толкающихся людей, ни меня с Кисаме. С опаской, как воришка, заглядываешь из-за спины в лицо Итачи, словно в первый раз его увидел, и не можешь оторваться. Ведешь себя, будто маленькая влюбленная девочка. Как это глупо. Как это бесит.
Ха, кажется, я понял, что с тобой. Ты ведь ни разу не видел Учиху с выключенным Шаринганом и сейчас тщательно изучаешь его черные глаза, так? Да-да, они точно такие же, как ты рисовал, только безо всяких эмоций. На мой взгляд, ничего особенного. И вообще, внешность у Итачи абсолютно неинтересная. Волосы, не жидкие, но и не слишком густые, собраны в наипростейшую прическу. Их цвет, как и цвет лишенных глубины глаз – самый распространенный и обыкновенный. Обыкновенность – нет ничего хуже этого. Наверное, не будь я знаком с Учихой, то прошел бы мимо, не заметив. А вот на тебя бы, пожалуй, обратил внимание... Непроизвольно перевожу взгляд на твое лицо. Кажется, кто-то оторвал у неба кусок и сделал из него эти темно-голубые глаза, обрамленные черными ресницами... Интересно, а ты когда-нибудь задумывался, какие у тебя волосы? По-твоему это волосы, идиот? Это солнечные лучи... И что ты такого углядел в Учихе? Смазливую мордашку, которая полностью лишена обаяния жизни, присущего тебе? Ты ничего не понимаешь в прекрасном, а еще считаешь себя человеком искусства...
Стоп. О чем я думаю? Что у такое меня пронеслось в мыслях про «обаяние жизни»? Это у меня-то?! Внезапно захотелось рассмеяться над собой безжалостно-язвительным, грубым и громким смехом. Но не веселым.
- Вот это здание, - нарушает всеобщую тишину Итачи, указывая на стоящее в овраге внушительного вида сооружение. - Сасори-сан, по-моему, вам с Дейдарой лучше остаться в этом кафе. Отсюда удобный обзор. Мы же спустимся к объекту и начнем выполнение миссии.
Небрежно киваю головой. Ничего не скажешь, посидеть в какой-то забегаловке – достойная компенсация за потраченное время и нервы (а я их потрепал немало). Ты, как видно, тоже не доволен текущим раскладом. А на что ты надеялся, дурак? Мы садимся за не слишком чистого вида столик, в то время как Итачи и Кисаме идут дальше. Ты провожаешь их каким-то странным взглядом. Я просто для виду заказываю у тщетно флиртующей официантки чай. Надеюсь, мне не придется долго ждать.
Солнце садится. Учиха выбрал наилучшее время для выполнения задания, с этим не поспоришь. Количество прохожих стремительно убывает, а усиленная ночная охрана еще не началась.
Гм, не поспоришь и с тем, что отсюда отличный обзор. Багровые лучи отражаются в окнах домов, в прозрачной воде центрального фонтана, а ярче всего – на твоих волосах. Ты молча сидишь, склонившись над чашкой чая, но не пьешь, а греешь руки об теплое стекло.
- А все-таки вы были правы, Сасори -Данна, - неожиданно поднимаешь ты глаза, в которых явно выражена досада, - Дурацкое задание, да. И зачем мы сюда приперлись? Мм, а я такую бомбочку приготовил, - во взгляде появляется фанатичный огонек, - Представляете, совсем маленькая бабочка, а взрыв такой, что в миг все здание снесет!
Презрительно дергаю уголком рта, но про себя я рад. Рад, что ты верен себе, и что причина твоей задумчивости именно в этом, а ни в чем другом.
- Ищи во всем свои плюсы, Дейдара.
- Например?
- Например, живописный закат. Интересно, в этой деревне всегда такие закаты. Как кровь.
Ты переводишь взгляд в сторону заходящего солнца, и после недолгого молчания негромко произносишь:
- Скорее как земляника.
С удивлением смотрю сначала на тебя (довольно неожиданный ответ для преступника S-класса), а потом снова на горящий пламенем горизонт. Красиво. Природа тоже способна создавать неплохие творения, как например... Стряхиваю с себя очередное наваждение. Нет, лучше просто смотреть на солнце. Такое ослепляюще красное. Оно резко контрастирует с возникшем на его фоне черным клином воронов...
Мы вскакиваем одновременно. Тут же неподалеку слышится звон бьющегося стекла, грохот падающих камней и другие характерные для боя звуки. Быстро направляемся к расположившемуся в овраге зданию: я на ходу достаю свитки, ты начинаешь лепить затейливые фигурки.
- Беру свои слова назад, Данна, - задыхаясь от восторга, говоришь ты, - Вы не правы: задание начинает быть интересным.
Глиняная бабочка, размером не больше своего живого прототипа, садится на твой указательный палец, слегка подрагивая крылышками. Тут же дорогу нам перегораживает выпрыгнувший из-за крутого склона Кисаме в форменном плаще и в настоящем обличии.
- Отбой, - быстро бросает он, - мы сами справились. Уходим.
Ты, похоже, его не слышишь и не хочешь слышать. Маленькая бабочка целенаправленно летит к стоящему внизу сооружению.
- Что ты делаешь?! Свиток еще там! - взревел Кисаме.
Бесполезно. Я знаю это состояние. Высшая степень одержимости. Придется пускать в ход нити чакры.
- Итачи-сан тоже в здании! - не унимается мечник.
Тебя словно холодной водой обкатили. Ты медленно опускаешь уже сложенные в печать руки. Видимо, мое вмешательство не понадобится.
- Во придурок, - злобно шипит перенервничавший Кисаме.
- Абсолютно согласен, - искренне добавляю я.
- Почему вы застыли? Нужно уходить, - Учиха, наконец-то появился и, похоже, даже не подозревает, как близко был его конец. В руке зажат небольшой свиток. «Еще бы, Итачи и не справился», - без удовольствия думаю я и тут же со скрытым злорадством останавливаю взгляд на его щеке. Всего лишь маленький порез – пустячок, царапина. Но она красноречиво говорит о несовершенстве и уязвимости.

Солнце едва успело зайти, как четыре фигуры в плащах покинули Страну Молнии.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Ты медленно и лениво заходишь на кухню, достаешь из шкафчика банку кофе и не спеша открываешь ее зубами. Все это сопровождается зевотой, вздохами и сонным почмокиванием губ. Я наблюдаю за тобой краем глаза, и, наконец, не выдерживаю:
- Ты же спал четырнадцать часов.
- Ну, еще бы, безостановочная дорога утомляет, да. Особенно, если она бесполезна...
- Не начинай, я уже понял твое возмущение. Вот, что действительно утомляет – так это безостановочное нытье.
Недовольно фыркаешь, а потом жадно вдыхаешь аромат крепкого кофе. Мина на твоем лице мгновенно сменяется выражением безграничного удовольствия.
- Сколько сейчас времени, Сасори- Данна?
- Полночь. Так что можешь снова идти в кровать.
- Нет, я пойду тренироваться. Взрывы ночью еще живописнее. Вы бы видели: темнота, тишина, и вдруг ... бум!
- Занимайся этой ерундой где-нибудь подальше, - спешу вернуть тебя на землю холодной фразой, - лично я еще не отдыхал, но как раз собираюсь.
Задетый определением «ерунда», примененным к твоему «искусству», собираешься обиженно съязвить, но тебя прерывает стук в дверь.
- Кого-то ждете, Данна? А говорили, что идете спать. Правда, не уточнили один или как...
- Открой, - коротко отрезаю я, пропуская глупую насмешку мимо ушей.
Слушаешься. Но нехотя, лениво и бурча под нос что-то далеко не учтивое.
- Сасори-сан дома?
Я не вижу вошедшего, но мне этого и не нужно. Такой ледяной голос ни с каким больше не спутать. Учиха Итачи. Ксо... Какого черта он приперся?
Звук шагов все ближе. Болван, Дейдара, нет бы сказать, что я сплю или ушел, или занят, да хоть что-нибудь, лишь бы выпроводить этого юного гения! Так..., спокойно..., нужно стереть злобу хотя бы с лица. Видя каменную физиономию Учихи и твое льющееся через край удивление, понимаю, что это навряд ли удастся.
- Доброй ночи, Сасори-сан, - Итачи словно не замечает, как ему не рады. По крайней мере я.
- Разуваться нужно, - (пусть не ждет любезностей).
- Не очень-то гостеприимно, Данна, да, - в голосе звучит искренний укор. Прости, но Я о ТВОИХ чувствах заботиться не собираюсь.
Учиха, не говоря ни слова и не проявляя ни капли раздражения, снимает обувь.
- Хм, может кофе, Итачи? - добродушно предлагаешь ты. Давай, не хватало тебе еще и покраснеть. Злость, злость... Почему столько злости?
- Сасори-сан, мне нужно поговорить с вами, - Учиха наконец-то удостаивает тебя мимолетным взглядом, - наедине.
- Наедине?.. - недовольно-удивленным эхом переспрашиваешь ты.
Я тоже удивлен и недоволен. Ладно, придется выслушать этого незваного гостя. Все-таки его визит – случай из ряда вон выходящий.
- Хорошо, но не будем мешать ночному завтраку Дейдары. Пойдем ко мне.
Ты с недоумением смотришь на меня. Представляю, какие мысли возникли в твоей ревнивой и глупой башке. Придурок.

- Во время нашей совместной миссии, - начинает Итачи, едва войдя в комнату, - меня задело в бою.
Гм, задело? Я ничего не заметил.
- И куда же?
Учиха легко касается пальцем левой щеки, где едва виднеется маленькая красная полоска.
- Этим меня поцарапали, - он протягивает обычный кунай. На вид обычный. Внутри него тихо булькает какая-то жидкость. Все ясно без слов, но Итачи продолжает дальше, - Яд. Из побочных эффектов: приступы озноба и жара, которые происходят по очереди каждые три часа. Я пытался сам разобраться с этим, но...
Видимо яд не из простеньких. Лидер не ошибся, охрана того здания была на высоте. Была. Я внимательно вглядываюсь в лицо собеседника: оно и впрямь бледней обычного, а под глазами к тому же видны характерные оттеки. Но, надо признать, Учиха обладает неплохой выносливостью и терпением. В сердце пробуждается злорадство. Похоже, у тебя проблемы, Итачи. Большие проблемы.
…И кого ты теперь будешь рисовать, Дейдара?..
- Значит, ты пришел ко мне за помощью? И как давно мы стали нежными друзьями? С чего ты взял, что я помогу?
- Со слов Лидера, - Учиха все так же невозмутим, - Он сказал обратиться к вам. К тому же, у вас ведь нет причин для отказа в помощи сотруднику Акацки? Или все-таки есть что-то... личное?
С трудом подавляю вспышку гнева. «Личное»? Что он имел в виду, если вообще что-нибудь имел?..
- Придется провести анализ крови и яда, - откладываю наполненный смертоносной жидкостью кунай и беру у Итачи кровь. Спорить с ним уже не хочется, зато страстно хочется, чтобы он выметался поскорее, - Приходи утром. Если доживешь, конечно.

Молчание. Дверь за Учихой негромко захлопывается. Снова тишина. Ты смотришь испытывающе и хмуро, но ни о чем не спрашиваешь. Я в свою очередь тоже молчу, не собираясь отчитываться. Наконец, протяжно и устало вздыхаешь – так и знал, что ты не выдержишь.
- Зачем он приходил, Сасори -Данна?
- Не твое дело, - направляясь к своей комнате, отвечаю я. Нужно идти изучать яд.
- Мне очень важно знать, - твой голос на редкость серьезен. Останавливаюсь, пристально вглядываясь в твое лицо.
- Почему?
Ты, даже не зная, что сказать, отводишь взгляд. Наверное, еще час назад я бы почувствовал раздражение. Но сейчас лишь усталость. Да, как я безмерно, до изнеможения устал. Из-за тебя, Дейдара. И из-за того, что происходит со мной по твоей милости. Глупо отрицать: все-таки что-то происходит. Что-то непонятное, изматывающее, не поддающееся контролю.
- Скажите хотя бы, по служебным делам?
- Нет, по личным, - хочется поиздеваться, вылить на какого-нибудь, все, что накопилось. Ты смотришь на меня даже не удивленно. Ошарашено. Выдавливаю язвительную улыбку, - Тебя это задевает?
Наказание, Дейдара, получай заслуженное наказание. Хотя нет ничего, способного воздать тебе по заслугам. Мелкая ревность уж тем более не искупит этой вины. Вины за то, что ты посмел вторгнуться в мою обитель холода. За то, что ты сделал трещину в моем дорого оплаченном покое. За, то что, черт возьми, в твоих глазах столько жизни и блеска!
- Я не верю вам, Данна, - вдруг насмешливо щуришься ты, - у вас не может быть личных дел.
Не отвечаю. Мне нечего ответить.

И что за садист создавал этот яд!.. Он, видимо, хотел, чтобы жертва не просто умерла, а перетерпела мучения похуже, чем смерть; чтобы она сама молила о ней или даже наложила на себя руки, сдавшись в борьбе с нечеловеческими муками. Гм, оригинальный паренек – этот создатель. Неделю, целую неделю яд убивает отравленного, заставляя его то трястись от пронизывающего холода, то буквально гореть в жару с температурой под сорок. Да, не сладко тебе сейчас, Итачи.
Так, принцип действия понятен. Теперь остается главное – разработать противоядие. А я, похоже, начинаю входить во вкус. Видимо, профессиональный интерес дает о себе знать. Состав яда приблизительно выявлен, за исключением некоторых пунктов. Скорее всего, эти «пункты» и есть ключ...
- Все работаете, Данна, да?
Я едва не поперхнулся. Как-ты-посмел-войти-Без-Стука?! Для этого нужно захотеть распрощаться с жизнью или, по крайней мере, сойти с ума.
Оборачиваюсь и понимаю, что ни то и ни другое. Достаточно просто напиться.
Ты нетвердым шагом направляешься ко мне и бесцеремонно плюхаешься на рядом стоящий стул. Никогда не видел тебя пьяным... Даже интересно.
- Прежде чем с грохотом вышвырнуть тебя из моей комнаты, хотелось бы узнать причины такого состояния. Если они есть, конечно.
- Причины есть. И веские, - поднимаешь затуманенные глаза к потолку и добавляешь со странной интонацией, - Хреново мне, да.
Я молчу. Все любопытство мгновенно испаряется. Ну, и зачем ты приплелся сюда? Дай, мне отдохнуть, Дейдара.
- Как думаете, какая самая паршивая вещь, в том, чтобы быть преступником S-класса, мм? - продолжаешь ты, не обращая внимание на мою холодность, - Это то, что поговорить не с кем. А надо иногда. Просто жутко надо! Верите, это будет похуже жажды и голода.
Самая паршивая вещь – быть твоим напарником. Но я не собираюсь реагировать на эти тирады. Ксо! Мне не нужно твоих душеизливаний, придурок. Разворачивайся и уходи.
- Вот вы думаете, что прекрасно знаете меня? А вы ведь ни черта не знаете, Сасори -Данна. Это про куклу можно сказать, из чего она состоит: дерево, краска, железки всякие... А состав человека попробуйте-ка расписать. Ну? Только не начинайте про кости и органы. Э-эх, не они нас людьми делают, да.
Я и не собираюсь «начинать». Мое лицо не выражает ничего. Убирайся, Дейдара.
- Вы ведь были живым когда-то, по-настоящему живым. Неужели все забыли? Нет, хотя бы в воспоминаниях у вас должно было отложиться какое-то представление о человеческих чувствах, - твой голос вдруг приобретает таинственно-насмешливый тон. Ты слегка нагибаешься ко мне – Вот вам тогда такая загадка, Данна. Скажите мне, что это за хреновина, когда думаешь об одном, делаешь другое, а хочешь третьего? Когда словно находишься в огромном лабиринте, отчаянно ищешь выход, но лишь запутываешься еще сильнее и задыхаешься от изнеможения? Когда возникает желание построить толстую, крепкую каменную стену…, чтобы в ярости биться об нее головой?! А? Что это?
Уходи. Просто отправляйся к себе, Дейдара, а меня оставь в покое. Пожалуйста.
- Ну же, Сасори-Данна, не молчите, а напрягите мозги и включите воображение. Об этом ведь песни поют, стишки сочиняют и, вообще, слово не безызвестное, да… Слышали вы его, наверняка. Вот правда, что оно на самом деле означает, вы, конечно, не понимаете и никогда не поймете.
Ты издеваешься, так? Тебе это в наслаждение? Что ж, наслаждайся! Давай, скажи мне прямо в лицо, как сильно ты изнываешь по этому ублюдку! Ты ведь не любишь убивать медленно, ты привык сразу рвать в клочья. Так разорви этот чертовый кусок мяса у меня в груди, который запечатан в деревянном склепе, но еще смеет трепыхаться. Давай же!
- Ладно, я сделаю небольшую подсказку, - ты игриво улыбаешься, еще ближе придвигая ко мне свой стул, - это слово начинается на «эл»…
Я знаю, что мое лицо все так же спокойно, и ты не можешь видеть моих эмоций. Ты не можешь догадаться, как близок я к тому, чтобы одной атакой убить тебя. Это ведь сейчас так просто в боевом плане. И одновременно столь трудно, совсем с другой точки зрения…
- Ха, я так и думал, что вы не знаете, - не подозревая о моих мыслях, ухмыляешься ты, - Куда вам! Я даже завидую... Хотя, нет, не завидую. Уж лучше Это, чем пустота, да. Все лучше нее... Ладно, я скажу вам, что это такое.
Ты смотришь неясным взглядом прямо мне в глаза. Потом медленно наклоняешься к моему уху и шепчешь тихо, но внятно:
- Это слово – любовь, - твое жаркое дыхание обжигает, растрепанные волосы щекочут мою шею. Неожиданно ты падаешь мне на плечо, погружаясь в пьяный сон.
Тишина. Такая тяжелая, давящая, душащая… Я не двигаюсь, в моих ушах еще отдаются приглушенным громом твои последние слова. Ими ты объяснил все. И себе, и мне.
Я отстраняюсь, и, держа тебя за плечи, пристально разглядываю твое лицо. Потом аккуратно беру тебя на руки и направляюсь в твою комнату. Преодолев препятствия в виде разбросанных по всему полу вещей, все так же осторожно кладу тебя на кровать. Ты спишь. Я могу сидеть рядом, смотреть на тебя, слушать твое дыхание, и ты не узнаешь. Бережно убираю золотистые волосы с твоего лица, медленно провожу кончиками пальцев по щеке. Я нагибаюсь, поддаваясь безумному желанию, страсти, смешавшейся с нежностью, и… останавливаюсь в сантиметре от твоих губ. Нельзя. Нельзя терять над собой контроль.
Такая сумасшедшая смена настроений!.. Хочется в отчаянии рвать волосы. Жаль, я не чувствую физической боли, она бы принесла небольшое облегчение. Да уж, поздно отпираться, загадка решена. Верность подобранного тобой определения уже неоспорима. Теперь, когда я знаю, что со мной, остается последний вопрос: когда это началось (ибо на вопрос «каким образом?» ответа не существует). Итак, когда же? Давно. Гораздо раньше, чем я увидел тот альбом с рисунками. Нет, он лишь пробудил спящий вулкан, и ревность уничтожила последние стены, сдерживающие лаву чувств. Проклятый альбом! Я не знал, что можно испытывать такую острую, жгучую ненависть к вещам. «Можно, еще как можно»,- проносится в голове, когда я случайно замечаю ненавистный предмет лежащем на столе. Он раскрыт, а рядом с ним валяется карандаш. Похоже, в альбоме рисовали совсем недавно, но отсюда я ничего не могу видеть. В висках начинает сильно стучать. Я знаю, что сделаю себе еще хуже, если посмотрю. Но я так же прекрасно знаю, что не смогу не посмотреть.
Я подхожу очень медленно. Кажется, время останавливается, а этот короткий путь от кровати до стола длится вечность. Я уже совсем близко, но перед глазами лишь туман. Развеиваю его усилием воли.
Земля качнулась под ногами, все вокруг закружилось и потеряло форму.
Отчетливо я вижу лишь рисунок.
Ты лежишь, такой же, как сейчас, но с полуоткрытыми глазами, и так же близко, как минуту назад, от твоих губ находятся другие губы. Но уже не мои. Над твоим лицом нависло лицо Итачи….
Минута. Две. Я начинаю успокаиваться. Если подумать, то все вполне ожидаемо и предсказуемо. И что меня так кольнуло в первую секунду? Неужели, я уже заражаюсь твоей глупостью? Действительно, смешно делиться мечтами с пачкой бумаги, но и не менее смешно злиться на эту бумагу. Пора, пора, наконец, взять себя в руки.
Я, не смотря на тебя, выхожу из комнаты. Ко мне вновь вернулась привычная решимость и уверенность. Теперь я знаю, как унять вырвавшийся из-под контроля ураган человеческих чувств, как сделать болезненные терзания терпимыми и вновь вернуть себе утраченное внутреннее равновесие.
Я не буду делать противоядие для Учихи.
Итачи, сдохни побыстрей, пожалуйста.

- Мне не понятна твоя настойчивость. Я же объяснил, что при всем желании не смогу помочь, - с трудом скрываю раздражение, возникшее от назойливости этого раннего посетителя. Я прекрасно вижу, как мучительно для высокомерного Учихи уговаривать меня. Наверное, не менее мучительно, чем переносить жестокое действие яда. Что ж, даже самые надменные персоны калечат свою гордость, когда чувствуют томное дыхание смерти.
- Вы ведь даже не пытались попробовать, - голос Итачи почти такой же спокойный, как обычно. Почти. Видно, за эту ночь ему пришлось перетерпеть еще пару-тройку приступов. Через привычную маску равнодушия все отчетливее пробиваются отпечатки измученности и внутренней истощенности. Ничего, Итачи, еще четыре денька пострадаешь, и наступят… баюшки.
- Возможно, Сасори-сан, разговор с Лидером заставит вас пересмотреть свое решение.
- Не смей угрожать мне ни Лидером, ни чем-либо еще, - в моем голосе сталь, - Лучше передай ему все, что я уже сказал: даже если я выявлю неизвестные компоненты, противоядие будет готово лишь тогда, когда тебе давно в нем не будет надобности, - (и это действительно было бы очень вероятным исходом). - Кстати, возьми отравленный кунай. Кто знает, - добавляю я с легкой издевкой, - вдруг Лидер найдет кого-то, разбирающегося во всем этом лучше меня.
Учиха слегка прищурился.
- Мне кажется, вам просто не хватает стимулов…
Молчание. Мы смотрим друг другу глаза в глаза.
- Что вы хотите взамен, Сасори-сан?
- Я от тебя ничего не хочу. Тебе бы следовало просто поблагодарить меня за потраченное время. И еще. Маленький совет на будущее, - («которого у тебя не будет» – дополняю про себя) – Учись самостоятельно решать свои проблемы, Итачи.
- Хороший совет, - как-то очень ядовито усмехается он. Никогда не видел раньше его улыбку, но слышал от Кисаме, что приблизительно так улыбается Учиха своему маленькому братцу.
Я смотрю на спину уходящего Итачи с оттенком иронии во взгляде. Ему ведь не хочется умирать, совсем не хочется. У него было столько планов, задумок, амбиций… Учиха считал себя почти богом, а боги показали, какая он на самом деле букашка. И вот, все рушится с грохотом и треском под язвительный хохоток судьбы.
Немного утешительно осознавать, что жизнь с сарказмом посмеялась не только надо мной.

Ты сидишь за столом, положив голову на руки, то ли глубоко задумавшись, то ли просто дремля. Гм, раз речь идет о тебе, то скорее уж второе. Значит, можно незаметно уйти. Как ты любишь говорить - пронесло. Знал бы я, что ты проснулся, ни за что не пошел бы на кухню…
- Сасори-Данна, подождите.
Нет, не пронесло.
- Чего тебе?
Ты отводишь взгляд. Сейчас я могу внимательнее разглядеть твое лицо, на котором явственно видны следы сонливости, похмелья и головной боли. Может таблетку предложить? Хотя, нет, с чего бы это. Покатался – пора теперь и саночки повозить, чтобы жизнь малиной не казалась.
- Данна, вчера ночью…то есть получается сегодня…я был…как бы сказать…, - запинаешься буквально после каждого слова, отчаянно пытаясь скрыть нарастающий румянец. Ты такой мальчишка. Хочется снисходительно улыбнуться и потрепать тебя за щеку. Но я, разумеется, не буду делать ни того, ни другого.
- Говори быстрее. У меня нет времени слушать, как ты мямлишь.
- Я просто хотел извиниться за мое недавнее поведение. Во всем виновато саке, да, - на одном дыхание выдаешь ты внятным, но почему-то слабым голосом.
Удивленно вскидываю бровь.
- Извиниться? Дейдара, ты постоянно дерзишь, ставишь под риск выполнение миссий, бросаешь смешки в сторону величия бессмертного искусства…, но никогда не извиняешься. А теперь, когда ты сделал то, до чего мне нет дела, вдруг начинаешь просить прощения, как сопливый сынишка перед своим папашей.
- Не надо, Сасори-Данна. Хотя я ничего не помню, но я уверен, что сказал тогда много всякого бреда.
- Ты всегда говоришь бред, пора бы понять.
Ничего не помнишь? Очень хорошо. Что нельзя сказать про твое состояние… Опять продрых полдня, а выглядишь так, будто прямиком из мест каторжных работ, где к тому же бушует эпидемия холеры. Видно, совсем неопытен: иммунитет на действие алкоголя равен нулю.
- Если бы все было, как всегда, вы бы не стали применять такие грубые меры, мм…
Грубые меры? Неужели ты все-таки помнишь мои легкие прикосновения, но затуманенным сознанием расценил их иначе?…
Ты не решаешься продолжать под моим ледяным взглядом. Напряженное молчание затягивается.
Хватит смотреть на тебя. Чтобы удержать собственный взгляд от искушения, подхожу к большому окну, становясь к тебе спиной.
Сакура отцветает. Я не люблю ее, и, скорее всего, именно из-за того, что ей так восторгаются другие. Лишь в этот период сакура мне нравится. Ее довольно красивые цветы напоминают людей, наполненных жизнью и надеждой. Они тянут лепестки к солнцу и на самом деле верят, что скоро дотронутся до него. На мгновение под действием ветра цветы действительно становятся ближе к золотому светилу. Но лишь на мгновение. Потом они все равно неизбежно падают вниз. По ним топчутся ногами те, кто недавно восторгался ими, смешивая их с грязью и пылью, а со временем эти цветы сами становятся частью перегнившей земли, от которой они так стремились улететь. И боготворимое ими солнце равнодушно, неосознанно способствует этому.
Ты чем-то напоминаешь эти цветы, Дейдара. Отдать все ради одного мгновения – ты повторишь их судьбу.
Я же похож на ствол. Я смотрю на глупые порывы таких, как ты, с безучастием и презрительной усмешкой. Мне прекрасно известно, чем заканчиваются ваши стремления. Я не пытаюсь коснуться неба и солнца. Меня связывают с землей глубокие корни, и нет никакого желания разорвать эту связь. Взамен же я получаю время… Хотя мне и вправду занятно наблюдать на спектакль под названием человеческая жизнь, которая на самом деле представляет из себя презабавную комедию. Но вытащить на сцену МЕНЯ я никому не позволю. И тебе тем более…
- Почему так холодно сегодня, Данна? – тихий вопрос выводит из транса.
Я вздрагиваю от звука твоего голоса. Как, ты надоедлив! Почему ты никогда не даешь мне побыть один на один с тишиной?!
Раздражение сменяет осмысление самого вопроса. Холод? Я не могу его почувствовать. Зато висящий в углу термометр может: и он определяет степень стужи двадцатью пятью градусами выше нуля.
Резко оборачиваюсь. Ты сидишь все в той же позе, тебя бьет мелкая, но постепенно усиливающаяся дрожь. Такое бледное лицо, стеклянный взгляд, посиневшие губы… Меня тоже начинает слегка трясти от щемящего чувства. Быстро подхожу и опускаюсь рядом на корточки, стараясь заглянуть в поблекшие голубые глаза. Мне жутко, да, именно, жутко видеть тебя таким.
- Может, объяснишь, что это с тобой? - резко спрашиваю я, пряча за грубостью внутреннюю дрожь.
- Не знаю..., - отвечаешь ужасно слабо, едва двигая губами. Тебя сейчас очень плохо, но скоро будет еще хуже.
Какая-то навязчивая мысль витает на глубине сознания, но я никак не могу за нее ухватиться. Нужно взять в себя в руки… Ксо, какой у тебя слабый пульс! Поддавшись внезапному интуитивному порыву, сдергиваю с тебя расстегнутый плащ. Из-под сетчатой майки виднеется белый бинт – левое плечо перевязано.
- А это что, Дейдара?
- Ну, как же… Это же вы меня, когда я пьяным был… - едва различаю я тихие звуки.
Все детали мозаики найдены. Осталось собрать их в общую картину. Даже волнение не помешает справиться с этой детсадовской задачей.
«Учись самостоятельно решать свои проблемы, Итачи». Вот и решил, подонок.
Приступ усиливается. Ты теряешь сознание от слабости и озноба. Я не могу тебя согреть своим неживым телом, и чувство собственной бесполезности пробуждает горькую злость. Я просто крепко сжимаю тебя, пытаясь унять страшные судороги, заглушить страдальческие стоны. Мне не раз приходилось видеть муки и слышать крики гораздо ужаснее этих. Но они никогда не вызывали ничего, кроме ледяного равнодушия… А теперь мне не по себе, внутри словно что-то клокочет…
Итачи, сволочь, знал о моем особом отношении к тебе. Интересно – как, если я сам так долго не догадывался. Ксо! Этот выродок влил в твой организм в разы больше яда, чем у него самого. Чтобы меня поторопить… Ненавижу!
Твоя судорожная дрожь начинает уменьшаться, на щеках появляется смутная тень былого румянца. Минуту я просто смотрю на тебя, а потом, взяв на руки, неспешно несу в твою комнату. Когда-то я уже видел похожую картину.
Пожалуй, было бы правильнее и разумнее просто позволить тебе умереть. Да, так лучше… Все бы вернулось на свои места. Покой и холод. Холод и покой. Это то, что так долго называлось моей жизнью. Что оставляло меня наедине лишь со своим искусством…
Ты тяжело дышишь, жадно ловя приоткрытыми губами воздух. Я мягко касаюсь их своими и быстро выхожу. У меня всего пара суток, чтобы спасти тебя.
Нужно поспешить.


***
Дни проходят все так же. Различные бои, дальние походы, мелкие перебранки … Это наше общее сосуществование, к которому мы давно привыкли. Лишь поздним вечером каждый из нас уходит в свой собственный, затаенный мир, получив, наконец, долгожданное уединение.
Иногда проходя ночью мимо твоей комнаты, я слышу тихий скрип карандаша и легкий шелест бумаги. Но меня теперь это мало волнует. Все твои рисунки – лишь глупая мечта о несбыточном. И тот, кого ты изображаешь, на самом деле не существует. Его реальный прототип никогда не был таким и никогда не будет. Ты полюбил тобой же созданную иллюзию; сам придумал обман, и сам на него повелся.
Какой ты идиот, Дейдара.

Когда же я остаюсь наедине с собой, я погружаюсь в безостановочную работу. Она помогает мне уйти от ненужных размышлений. Но иногда это так и не удается, и что-то упорно возвращает меня к нежелаемым мыслям. Например, стук веток сакуры в оконное стекло. В такие моменты мне приходит странное озарение, что я и есть этот злосчастный, измученный цветок, а ты… Ты стал моим солнцем, которое никогда меня не заметит и не поймет.
Какой ты идиот, Сасори.