
Безумец я! Вы правы, правы!
Смешно бессмертье на земли.
Как смел желать я громкой славы,
Когда вы счастливы в пыли?
Нет, не похож я на поэта!
Я обманулся, вижу сам.
Пускай, как он, я чужд для света,
Но чужд зато и небесам!
Как демон мой, я зла избранник,
Как демон, с гордою душой.
Я меж людьми беспечный странник,
Для мира и небес чужой.
Тогда он казался себе, да и многим, чужим этому миру. Но чем больше проходит времени, тем ближе он к нам, независимо от того, какое нынче тысячелетие на дворе. Как свет звезды, который доходит через века.
"История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа…” - писал он в предисловии к роману. Что же говорить об истории его души — исполинской, могучей, загадочной, непостижимой! «А душу можно ль рассказать?»
Стихотворение «Выхожу один я на дорогу» написано в конце весны – начале лета 1841 года, незадолго до трагической гибели Лермонтова. Он погиб на дуэли, так же, как и обожаемый им Пушкин.
Вероятнее всего, поэта посещало предчувствие скорой смерти. Он размышляет о бессмертии и одиночестве, предчувствуя собственную участь. Создаётся впечатление, что в этом произведении поэт подводит итоги своей короткой жизни. Поэт напрямую касается проблемы вечной жизни души. С одной стороны, он хочет покоя, с другой – не желает бесчувственного небытия.
Находясь в особом состоянии настроенности на разговор с Вселенной, поэт слышит звуки неведомых миров, подводит жизненные итоги, гадает о том, что ждёт его впереди. Уустал от несовершенства земной жизни. Он понимает, что в гармоничном мире природы всё устроено мудро и справедливо, у всего живого есть собеседник - «И звезда с звездою говорит…» - Лишь он чувствует разлад и одиночество.
Для себя ему уже ничего не нужно, поэт призывает сон, забытье. Но вечный сон пугает его, он хочет остаться чутким к звукам и зовам земной красоты, — тому лучшему, что создал Всевышний.
Стихотворение написано с надеждой на продолжение духовной жизни за гранью земного бытия, с сожалением и признанием абсолютного одиночества поэта на земле. Мятежный дух Байрона — дух гордого одинокого изгнанника — всегда жил в сердце Лермонтова. Он всегда ощущал себя одиноким
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я - или бог - или никто!