Это цитата сообщения транжИрка Оригинальное сообщение

Я памятник себе воздвиг нерукотворный



Мне на этой неделе активно снятся родители, непонятно к чему. То ли они вспомнили про мой день рождения, то ли им есть что мне сказать, но три раза на этой неделе я с ними общалась. С прижизненными, без изменений на прошедшие после их смерти годы.
Задумалась, как ребенок и как родитель.
Как ребенок я их вспоминаю, почти каждый день то один, то другой попадаются на язык или просто вспоминаются, когда выскакивает сам собой жест или словечко, доставшиеся от них по наследству. Возможно, они бы хотели чтобы я их вспоминала совсем по-другому, но память штука коварная, она помнит то, что помнит. Некоторые, у кого власть в руках, переписывают историю по живому, истребляя потенциальных инакопомнящих, оставляя о себе только ту память, за которую смолы под котлы подливать не будут. Память ребенка, своего ребенка, контролировать не удается, не впишешь себя светлыми буквами если что.
Хотя иногда мы заслуживаем этих светлых букв, но дети об этом не знают. Они не знают, как шепчутся в темноте спальни взрослые, заговаривая раны в сердце, которые наносят им дети. Они не видят, как следят за ними глаза родителей, когда они бегают, визжат и получают удовольствие. Она в бассейне плещется, а я, забыв про лежащую на коленях книжку, считаю каждую секунду, пока не покажется над водой головенка в слипшихся волосах. Сердце колотится бубух! бубух!, - хотя плавает как рыба, но кто знает? За 10-15 секунд мы уже придумали внезапный инсульт с инфарктом, себя у закрытого гроба и старость в пустом доме, и так каждый нырок, несколько раз в минуту мы медленно умираем внутри себя.
А потом они неохотно вылезают из воды, никак не могут оторваться от подружек, нетерпеливо приплясывают мокрыми ногами на скользком полу, спешат домой к куклам и книжкам, не зная, сколько принесли нам горя. Запомнят, скорее всего, те дни, когда мигрень грохочет в ушах, и "иди поиграй, детка, у меня голова болит", и будут обижаться на это, и сорвавшееся с языка слово, противный запах камфары в спальне, и как тебе было некогда. Запомнят дурацкий свитер с ромбами, очки, вкус котлет, любимую чашку, обои в спальне и потерянного мишку.
Как я помню отца - коричневый свитер с белыми ромбами, бежевая форменная рубашка, гладко зачесанные смоляные волосы без седины в 55 лет, как кривятся губы при разговоре - мои кривятся так же, как пах капитанский табак из кисета, как шуршала нейлоновая рубашка.
Потом узнают, когда свои дети появятся, насколько нам было с ними легко.
Поймут.