2,07,08

Вот уже прошли примерно сутки, как я здесь, только сейчас оказались у меня письменные принадлежности. В целом тут очень даже неплохо.
Чувствую, я очень буду ценить свободу, выйдя отсюда. Хотя мне пока везет, я чувствую себя практически здоровой по сравнению с теми, кто тут рядом со мной. За сутки мне поставили один укол, и тот общий, вечерний – седативный. Режим дня: поесть, поспать, поесть, поспать… Такое ощущение, что обо мне забыли.
Но надо по порядку. Правда, впечатления уже несколько притупились со вчерашнего дня, но осталось впечатление «теперь и я знаю, что такое небо в клеточку». Правда, оно не в клеточку: на решетку (видимо, в целях большей декоративности) наложили ромбы, и получились где треугольники, а где – фигуры, напоминающие гильотинный нож. Романтика…
Так вот. Получилось все очень резко, утром звонок в 26 отделение – и оказывается, что места есть… Хорошо, что Муляр в тот день работала с 10:30, и я потратила свободный час (не на сон, по обыкновению!), а на то, чтобы всем в инет послать весть о том, что я пропадаю на 2-4 недели. Буду по всем скучать…
Потом, наскоро собрав немного вещей (все еще были сомнения, что получится сегодня), едем к Муляр… Где выясняется, что она сегодня в суде и будет через неопределенное количество времени… Ждать. Как всегда в больнице. Жуть. Жара. И даже нет возможности покурить – при маме.
Хорошо, потом приехал Димка, сразу с кладбища ко мне. Привез минералки, утащил меня покурить… В общем, сразу стало намного легче. Как же я его люблю… Кажется, именно здесь я впервые назвала его будущим мужем, конкретно веря в это… После того, что мы прошли уже и проходим сейчас вместе, по-другому уже и быть не может. А эти стены… Они действительно роднят. И, побывав за решеткой, начинаешь вдвое ценить свободу и все, что на воле…
Что-то меня все тянет на лирические отступления, наверное, давно не писала ничего…
Был разговор с врачом, наконец-то. Выспросила все, долго мы с ней разговаривали, жаль, я не заметила точного времени. Но если уж медсестры удивились длительности, то наверно было чему. Ладно, возвращаюсь к началу, с которого все безуспешно пытаюсь начать.
Так вот, приехал Димка, и все как-то сразу сдвинулось с мертвой точки. Приехала Муляр, но все это было еще так долго, что мы даже хотели съесть конфеты, которые ей привезли… Позавтракать-то не успели, а времени уже 14 часов. Дня, разумеется. И очень хочется кушать. Хотя из-за нервного напряжения об этом почти забываешь. В этом ожидании действительно можно сойти с ума!
Потом приемник. Немного ностальгические воспоминания о практике времен моей учебы в медицинском… Только тогда я была с другой стороны. Ничего, в жизни надо попробовать все! И эту сторону тоже. Тем интереснее!
Когда меня завели к врачу приемника и вещи велели оставить у родственников – пробрала мгновенная дрожь. Но я знала, на что шла, так что пришлось взять себя в руки. Это оказалось неожиданно просто – плыть по течению и делать, что тебе говорят. Неожиданно для меня… Я же так ценила свободу, и свободу действий в том числе. В который раз убеждаюсь, что все в этой жизни вопрос приоритетов…
В приемнике – опрос, на котором я в …цатый раз повторила, как я сюда попала и на что жалуюсь. Я мозгами понимаю, что это необходимо, уж мне ли не понимать, как важен сбор анамнеза, тем более в такой деликатной области, как психиатрия. Но раздражает к …цатому разу все равно. Хотя я, как обычно, не показываю раздражения и улыбаюсь. Я умудряюсь улыбаться даже во время осмотра – от волосяного покрова головы вплоть до ануса… И – почему-то – в это время мысль о Гравити: только бы с тобой ничего такого не случилось, только не с тобой, девочка, как же ты там без меня? Хотя я понимаю всю глупость своего волнения, она выживала столько времени до меня, выживет и сейчас. Максимум месяц… А все равно страшно ее оставить. Без хотя бы напутствия… Ладно, напишу письмо. Она умница, не ударится в панику, дождется… Кажется, я уже больше себя успокаиваю, чем пишу что-то дельное.
Потом из приемника в сопровождении санитара (читай – под конвоем) идем в отделение. Димка все время держит меня за руку. Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо – потому что хорошо, когда кто-то рядом. Плохо – потому что не дает получить впечатления со всей остротой. Да, вот такой я экспериментатор, хочу все и на себе. Тем более когда выпадает такая возможность. Ведь интересно, а как бы я все это перенесла в «чистых условиях»? Думаю, немного острее. Но примерно также.
В отделении – сразу же железная лязгающая дверь… Пытаюсь отогнать от себя ассоциации, но они еще усугубляются дальнейшим – описью вещей и одежды; практически все остается на складе, я выхожу в халате, тапочках и с пластмассовой кружкой в руках. Прощаюсь с мамой и Димкой. Нервно смеюсь в ответ на мамино удивление, что нельзя брать с собой ложку: «Мам, у тебя слишком радужные представления об этом заведении». Лязгает ключ в замке.
Вот теперь я тут одна. Паника, словно обрадовавшись этому факту, со всей силой ударяет в солнечное сплетение. Нет! Тихо, полковник, тихо, а ну бери себя в руки, иначе куда же ты годишься? Да, ты псих, но это не повод срываться. Давай, улыбку на лицо, сердце успокоить и мысли привести в порядок. Представь, что за твой спиной… Ага, и тут же там выстраивается целая очередь. Ну что ж, зато результат. ОК, все норм!
Едва успеваю зайти в палату, как снова зовут. Разговаривать с медсестрой. Опять одно и то же? Слава богу, почти нет. Меня вводят в курс дела и посвящают в правила жизни здесь. Несложно, просто все по регламенту. И какая-то извращенная грань между «здесь все личное» (подписывается все и везде) и «ничего твоего собственного здесь нет» (проверяется все и везде, опять же). Интересно… Остается с цинизмом исследователя (которого у меня в избытке) осваиваться здесь. Вспоминается еще и доктор Мураки. Все-таки, чувствую, не зря я здесь.
Вернулась я в палату – почти все спали. Под уколами в основном. Так что доступной для адекватного общения была лишь соседка по койке справа, поступившая в тот же день.
Пообщавшись немного с ней (в основном на коктейльные темы, естественно, я имею в виду таковые в разрезе места нашего пребывания), я поняла, что сама просто валюсь с ног: с 8 утра и до 5 вечера длилось все это, бюрократия родная, мать ее… Так что я тоже легла и попыталась вырубиться. Не вышло, я просто пролежала до ужина с закрытыми глазами. Ну так, задремывала, наверное…
Потом ужин. Поднялась. Протопала в столовую. Столовая маленькая, мест на всех не хватает. Ну, это знакомо, прям как в универе. И терпимо.
Вечером народ был поактивнее. Только Алина была под уколом и поэтому даже передвигалась с трудом. Слева от меня – Наташа, дальше Алина, Юля, справа – Людмила. И другой ряд кроватей: Валентина Ивановна, Настя, Елена и Аня. Настя, Наташа, Алина – девчонки моего возраста, остальные старше.
Все разные, с Еленой и Аней я еще практически не общалась, но все же считаю, что плохих нет. С Настей на ночь поменялись кроватями, потому что ей было жарко, а моя кровать у окна. Я думала, как отреагирует персонал на это, но нет, нормально. Что еще раз доказывает, что здесь не отделение, а просто курорт. С одной стороны – повезло, но с другой – хочется испытать себя по полной, раз уж пришлось.
Утром с меня взяли всевозможные анализы, и я подумала: как хорошо, что я искоренила в себе страх взятия крови из вены. Вовремя, меньше года назад. Успела.
День прошел быстро. Общалась с девчонками-соседками, вроде бы нашли общий язык. Я, хоть и новенькая, чувствую себя здесь наиболее опытной… Во-первых, из-за моего медицинского прошлого, во вторых, из-за наличия у меня Димки.
В 16:00 приехали мама и Дима. Мама сходила к врачу, Диму познакомила с Алиной. Алина, оказывается, живет недалеко от меня, бывают же совпадения!
Вот сейчас пишу и понимаю – насколько мне остро не хватает Димки… Наверное, действительно люблю. Надеюсь, он знает об этом…
Алина подарила мне шапку. Мне показалось невежливым не принять… В ответ я пообещала свести ее с Серегой на предмет проекта авторского кино. Надо теперь написать ему письмо. Так, на очереди письма: Гравити, Сереге, Ксю, Маринке, Симе, ну и остальным хоть по записочке надо черкнуть.
Вечером еще раз убедилась, что палата у нас хорошая, почитала стихи Людмиле и Валентине Ивановне, угостила Наташу печеньем, вот допишу это – и спать. И совсем не хочется переводиться в другую палату, как пообещала сегодня врач, хоть и считается, что там лучше.
И укол мне почему-то сегодня не поставили, хотя обещали… Ладно, постараюсь так заснуть.
И еще – все эти дни (хотя их всего лишь полтора прошло, но кажется, что намного больше) – без курева, и не тянет. Это тоже своего рода показатель.
Все, письма завтра, писать уже устала шея. Споки-поки-чмоки, боже, как же я живу без компа?