 [показать]
Она приходила на Старый Арбат,
Позировала портретистам,
Грустила о прошлых прогулках с ним.
Временами с ней говорил музыкант -
Неизвестного возраста саксофонист, -
Иногда о погоде, иногда о любви.
Когда она возвращалась домой,
В провожатых была только тень,
Успешно кажущаяся немой
И всюду носящая свой плетень.
Она бродила по тропам Москвы,
Регулярно кормя воробьев
И гладя всех встречных кошек,
И помнила, он где-то жив,
Да-да, где-то с кем-то живет,
И даже счастлив, возможно…
А дома ее поджидали сумерки
Или рассвет, зажигающий небо.
И мысли ее вновь слетались в ульи,
Наполняя сны разноцветным медом.
На Арбате она уже стала привычкой
Графиков, саксофониста, прохожих,
Бабушки с кружевными платочками;
Рядом с ней прижился фотограф
С обезьянкой и мифической птичкой
И какой-то небритый лотошник.
Дома в комнатке плед заманивал пухом,
Акварели заката и моря лились со стен.
Любимый игрушечный кот, лопоухий,
Лохматый и нежный, жаждал ее колен.
Она приходила на Старый Арбат,
За ней стайкой вились воробьи
И мяукала бодро тысяча баст;
Саксофонист трубил о любви,
Бабушка спрашивала, который час,
И лотошник быстрее считал рубли.
А он где-то сидел и думал о ней,
Об Арбате, ее портретах, брусчатке…
Понимал, что он жив, но мог быть – живей.
И надо-то было – согласиться на счастье…
из инета
 |
|
|
|
|
|
|