Ночь

Глупо было бы предполагать, что она ждет от него чего-то большего. Редкие розы вызывалиу нее неподдельный восторг, поцелуи холодных губ — страстное влечение, прикосновения, бледные на фоне ее эмоциональности, темперамента, - дрожь во всем теле.

Спроси ее — она тут же скажет, что счастлива безмерно. И она не врет, она верит, что это предел всех мечтаний и желаний...

Уже почти полночь. Она стелет на разложенный диван мятые простыни, небрежно бросает сверху одеяло. Его «абонент не доступен» стучит где-то в левом виске, и если он не придет сегодня, она вероятнее всего так и не ляжет в эту постель.

На журнальном столике недопитый им с утра кофе. Она припадает губами к чашке и , ощутив горький вкус холодного напитка, закрывает глаза. «Он любит, любит. Он придет»...

Банальные мысли срываются с губ глупыми словами. Она ставит чашку обратно на стол... Комната без него — чужая, незнакомая. Телевизор смазывает ощущения, какие-то сериалы отвлекают ее внимание от мыслей о нем.

Уже два ночи... А она не ложится, не может лечь в холодную кровать. Душ помогает расслабится, горячая вода обжигает спину, ноги...Закрывает глаза, облокачиваясь на холодный кафель. Где-то здесь были его руки, его дыхание, влажное от пара.

Вернувшись в комнату, она безвольно опускается на диван. Ждать уже бессмысленно. Завтра на работу, нужно спать...

Секундная стрелка часов отсчитывала время безучастно, как обычно...

Утро

Она проснулась. Но еще не открыла глаза. Подушка пахла его волосами, она втянула носом знакомый и любимый запах и улыбнулась — он все-таки был здесь недавно... Он все еще ее.

Рука потянулась за сигаретами, он приучил ее курить в постели, только проснувшись... Она никогда не получала от этого физического удовольствия, только слабость, но это нравилось ему, и рука невольно проводила по тумбочке.

Открыв глаза, она поняла, что сигареты остались на кухне. Тишина резала слух. Она повернулась на другой бок, и скрип дивана немного облегчил тяжесть одинокого молчания. Встала.

Уже десять и правильным было бы собраться, как можно быстрее и бежать на работу. Но воспоминания прошлой ночи, словно кандалы...Она медленно прошла на кухню, машинально открыла форточку, прикурила от забытой им зажигалки и, глубоко затянувшись, села на холодный стул.

На работу идти не хотела. Не было сил. Поэтому позвонив начальнице, девушке лет двадцати, без высшего образования, но с обеспеченным отцом и любовником на Porsche , она, как и рассчитывала получила отгул на пару дней.

Одиночество давило ее, как давят лимон на рыбу. И весьма закономерным был ее звонок своей лучшей подруге Сисиль, живущей в соседнем доме, неработающей, незамужней, некрасивой, но понимающей и улыбчивой.

Через 20 минут Сисиль уже стояла в дверях ее квартиры. У нее была маленькая грудь, широкие бедра, затянутые в узкие джинсы, серые с оттенком отчаяния волосы и лицо, лишенное всякого макияжа. Надежду на счастливое будущее этой молодой женщины давала лишь ее обворожительная улыбка, но и эта надежда слабела, помере того, как мужчины в округе заводили жен и детей, покупали семейные автомобили и начинали появляться на улицах с пакетами, заполненными овощами.

Через 25 минут Сисиль разливала по бокалам Tignanello и слушала, слушала, слушала, сопровождая рассказ вздохами и восклицаниями, присущими лишь вечно одиноким женщинам.

День

Она смотрела в пыльное окно. Ей не хотелось выходить на улицу, но она не могла ни думать о ней, задыхаясь от мыслей и обилия его вещей в ее маленькой квартирке. Его здесь нет чуть больше суток, но ей кажется, что он не появлялся у нее месяц.

Можно подумать, что это впервые, но такие мысли оказались бы абсолютной ошибкой: он исчезал периодически, потом появлялся, от него пахло чужой для нее жизнью, но она отдавалась ему, стоило ему лишь приобнять ее.

Она не могла мечтать о большем, чем целовать его и получать в ответ его холодные поцелуи.

Так вот, она сидела у окна, когда звонок в дверь нарушил затхлую тишину ее мыслей. Она поспешила открыть дверь, но рукав ее халата зацепился крючок для сумок, она дернула руку, раздался треск и рукам безжизненно повис, разорванный по шву. Еще секунду она стояла надвигаясь, но потом, опомнившись, открыла входную дверь.

Сквозняк пробежал по ее босым ногам, сердце забилось от волнения, а дыхание участилось. Не трудно поверить в то, что на пороге стоял он. Он пришел за кредиткой, которую по неосторожности он выронил из кошелька около недели назад.

Она, боясь заставить его ждать, тут же отыскала кредитную карточку, оправдав его отсутствие, а также отсутствие объяснений важным делами.

Он поблагодарил. Взглянув на часы, заметил, что она оказалась не на работе очень кстати и, развернувшись пошел вниз по лестнице. Она стояла в дверях, не могла отвести взгляд от его удаляющейся фигуры. Вдруг он остановился, и не поворачивая головы, попросил собрать его вещи Он заедет за ними вечером, или завтра утром.

Вечер

Она бережно складывала в сумку его галстуки, его рубашки, его книги, она вытащила из стаканчика в ванной его зубную щетку и уложила ее рядом с бритвой, в боковой карман, она собрала все его тетради с заметками, сняла с холодильника его напоминания.

Она не минуты не колебалась прежде чем начать собирать его вещи. Она лишь боялась что-нибудь забыть.

На тумбочке около дивана стояла их совместная фотография. Она вытащила ее из рамки и убрала в альбом со всеми другими фотографиями, а в рамку поставила фотографию ее кошки, которая правда умерла пару месяцев назад.

Осмотрела комнату. Прошла на кухню. Ей казалось, что из ее квартиры вынесли всю мебель, ободрали обои...

Она прикурила от его зажигалки и бросив ее в сумку, застегнула молнию на ней.

Возможно, ее не поймут.

Но глупо было бы предполагать, что она ждет от него чего-то большего. Она ждет от него ребенка.