***

Ты стоишь один и смотришь вниз с балкона. У тебя темные волосы и непонятный, то ли, грустный, то ли строгий взгляд, с прищуром. Ты один, и твоя квартира с немытой посудой в раковине, с пыльными книгами, неубранной после ночи постелью, кажется пустой. Ты в ней будто не живешь, тебя тут нет. Зачем-то курил в комнате ночью, теперь она наполнена запахом окурков, застарелого дыма.

Ты стоишь один на балконе с обшарпанной штукатуркой и слушаешь разговор двух мальчишек. Они спорят о вещах давно чуждых тебе и это вызывает твою чуть заметную улыбку.

Третий этаж. Он никогда не нравился тебе. Не высоко, не низко, никакого вида из окон, только стволы чахлых деревьев, да окна домов напротив. Но выбирать не приходилось, квартира досталось от мамы,а та получила ее,работая в исполкоме поваром, и тогда эта двухкомнатная клетушка казалась роскошью.

Теперь мамы нет. Она умерла прошлой зимой, долго болела, радовалась, каждому твоему приходу в больницу, а ты не хотел видеть ее. Приносил апельсины в мятых полиэтиленовых пакетах, сидел на краю ее кровати, уставившись в пол, избегал ее взгляда. Она казалась тебе тогда чужой, ненужной, и понимая, свои ошибки, испытывая угрызения просыпавшейся порой совести ты приходил. И сидел. И молчал, в то время как она спрашивала, как ты ешь, тепло ли одет, как учеба... Все это казалось лишним тебе тогда.

Умерла в феврале. Пронизывающие ветра, жуткий холод. Кладбище на другом конце города. А у тебя новая любовь. Какая-то девочка из параллельной группы, сейчас ты даже не помнишь ее имени. В то утро, когда тебе нужно было ехать на похороны, вы проснулись с ней в одной постели. Ты, кажется, чувствовал себя настоящим мужчиной.

Твоя мама была неузнаваема а этом почти новом, сшитом на заказ меньше года назад костюме, с непривычным макияжем. Ты смотрел на нее и будто не видел. Все мысли в твоей голове были лишь о девочке, которая ждет тебя дома. Сейчас ты не понимаешь, как можно было стоять тогда вот так, не шелохнувшись, смотря на маму стеклянными глазами, смотря в последний раз. Только, когда гроб начали опускать, что-то повернулось внутри, будто против твоей воли и слезы накатились на глаза.

Ты был рад, что все, связанное с оформление документов на квартиру, участок где-то в пригороде, на котором ты даже никогда не был, все дела связанные с обустройством могилы, на себя взяла твоя тетка, мамина сестра. Ты никогда не любил тетку. Грузная, она громко смеялась, вечно задавала одни и те же вопросы, казавшиеся тебе глупыми, детскими. Теперь она выручала тебя. Помогала деньгами, пока ты не устроился на работу... Нет, ты не был благодарен ей, ты был просто рад, что все вот так обошлось.

После смерти мамы жил с девочкой. Радовался, что можешь теперь быть настоящим хозяином. Взрослым. Не опасаясь, что тебя засекут, пил пиво по вечерам, приглашал друзей. Девочка твоя была тихая, безропотная, убиралась, готовила, любила тебя без памяти. Плакала, узнав о том, что ты больше не любишь ее, но продолжала жить с тобой, думая что все изменится.

Она смотрела на тебя по утрам своими чистыми голубыми глазами, боясь пошевельнуться, нарушить твой сон. Такими же глазами она смотрела на тебя, когда ты сказал ей что полюбил другую. Такими же, только зареванными, смотрела, когда ты попросил ее уехать.

Пришла другая. Чуть менее робкая, чуть более красивая. Вы спали с ней все на тех же простынях, пили из тех же чашек. И не было вовсе бы разницы, если бы ссор было меньше, если бы она так же убиралась и вкуснее готовила. В определенный момент тебе совсем надоели истерики с битьем посуды, горы дешевой косметики на полочке в ванной, черное кружевное белье на белом, не идеальном совсем теле. И ты попросил уехать, уже заранее зная, какой будет реакция.

Минус три тарелки, и ты остался один.

На этот раз совсем.

Тебе уже было скучно пить пиво. Тебе надоели компании. Ты вдоволь насладился «взрослой» жизнью. И... Ты соскучился по маме. Ты вспомнил о ней и понял, что ты ни разу после похорон не был на кладбище. А на дворе уже проливал свои холодные дожди ноябрь.

Ты собрался и пошел, поехал, нашел могилу, положил цветы. Необъяснимая, непонятная тебе гамма чувств наполнила твое сердце. Ты заплакал. Так искренне. Ты стал вспоминать свое детство, и в каждом воспоминание рядом с тобой была мама. Она заменяла тебе и отца, ушедшего от вас, когда тебе был всего год, и бабушек, не успевших тебя понянчить, и дедушек, погибших на фронте. Она всю свою любовь отдавала тебе, единственному ребенку.

Как плакал ты в тот ноябрьский вечер, ты не плакал никогда. Ты пересматривал семейные альбомы, замечая, что не знаешь половины из тех, кто там изображен. Ты читал мамины дневники, с их короткими записями, которые она писала когда ты ложился спать. Сколько же всего ты не знал о ней. И как мало ты дал ей. Как мало вернул той любви.

Сегодня ты вспоминаешь об этом. Ты уже не тот. Ты навещаешь маму на кладбище, ездишь изредка к тетке, которая все простила тебе и любила так же безудержно как и раньше. Ты любишь. И теперь это, кажется, серьезно. Ты больше думаешь. О том как сложится жизнь, о настоящем и о прошлом. Ты по-настоящему стал взрослым.

Ты стоишь один и смотришь вниз с балкона. Падает снег, который сложно назвать снегом. Он похож на комья пыли, серые и устало-прозрачные. Сейчас ты начинаешь понимать, что Один не значит Одинокий. И это понимание кажется тебе таким простым, что ты даже не заостряешь на нем внимания.

Мама бы гордилась тобой.

Только иногда ты, сидя на на кровати, куришь, забывая о том, что мама не переносила сигаретный дым, забывая, как она заходилась кашлем на автобусной остановке, когда едущие на работу курили одну за одной в ожидании ненавистного транспорта. Ты куришь, выпуская дым, который ударяясь об окно, расплывается по комнате, впитывается в простыни, в занавески, в мебель...

А может это уже и не имеет значения, ведь мамы давно нет...

24.03.08.