писать о тех, кто предал - слаще. мазохизм вперемешку с порнографией.
в доме с круглыми пепельницами, где то меж рёбер батарей и выцветших ресниц, обветренные губы целуют углы.
мы сидели на балконе, я в рубашке с зонтиками и рыжиной, а она звонила мальчику, просила приехать и купить крепких сигарет. он приезжал, конечно.
она кормила меня спагетти, крошила сыр, лила кетчуп и венозность взглядов. плакала за дверью, пощёчинами разрывалась, пила вино из горлышка, у стен танцевала совсем не_душевный стриптиз.
а я приходила домой, молча раздевалась тишиной проезжих машин, в холодных пальцах носила боль и перепончатый гул артерий. тоской ястребиной утюжила брови - зачитанный томик на ужин вместо снотворных.
она ковыряла меня ногтями, и в один прекрасный день, как бывает в сказках, рассыпалась тоненьким бархатом у ног.
от неё не осталось пятен на теле - только спущенные курки, запах в волосах и гигабайт растушёванной памяти.
лестно называть это предательством. скорее - отсутствие общей цели и надорванная нота, взятая слишком высоко. пара фраз на сплетение рук, с клюквой в сахаре из запястья как у христа.
её волосы больше не вьются, и брови не липнут к моим рукам.
я - не роняю локоны и не пью глинтвейн её слов ;