Сначала пришел Лис, он недавно обстриг себе хвост, но все знали, что лис интересен не своим рыжим пушистым хвостом, а своим пушистым серым мозгом, хотя, чего греха таить, хвост ему шел.

Потом на черном единороге прискакала Арина с волосами туго собранными сзади, еще с многочисленным белым гримом на лице, как у гейши, и подведенными черным глазами.

Все сначала вздохнули истерически-блаженственно, но потом увидели за спиной у Арины Марину. Всем стало весело, потому что в рифму.

А потом припорхал Джонии, он порхал на своих кольрабиевых крылышках и пырцкал во всех струйками воды, вырывающимися у него из межзубной щелочки.

За этим делом наблюдал высоколобый Сид. Он в этот раз подчеркнул свою замечательную высоколобость, засунув джинсы в раструбы своих сапогов, за что те были моментально опырцканы Джонни-плохом мальчиком. Но Сида, как с гуся вода. Замечательный гусь - наш Сид, напомните мне, чтобы я признался ему в этом.

В кармане у Сида, и одновременно у него на плечах сидела Муха, никто не смел прогнать муху, потому что, глядя на ее превосходные ямочки, никто уже никогда ничего больше не посмеет.

На полпути в книжный магазин музыкальных дисков застряла Триша, триша обожает застревать на полпути, она даже видит, может быть, в этом свое предназначение. Джонни напырцкал целую лужу вокруг Триши, а она улыбнулась и ласково взъерошила ему волосы.

А потом появилась Саша, появилась из космоса в фантастически блестящем косюме, снятым с робота Вертера, замечательно блестящий костюм замечательно подчеркивал то, что и так само себя подчеркивает, и все замерли в восхищенни. Только Джонни попытался попырцкать на костюм но одежда советского киборга с доблестью перенесла такое испытание.

А потом прилетела Хуанита на метле и вступе, Хуанита сильно плакала - она опять не выучила испанский, уже третий год подряд обещает себе взяться за ум, но ведь в мире есть столько всего интересного и без этого! И все начали ласкать и мешать плакать. А Джонни закричал вообще, что только он тут может воду разводить.

А потом все вспомнили, что у них у всех есть дела, но потом тут же об этом забыли, забыли надолго, чтобы не сказать, что уж вовсе навсегда, но это так мило, а моментами даже философски, но все же больше мило. Хотя, чем черт не шутит? Я этого пока не знаю, потому что я до чертиков не напивался никогда. Просто я всех вас люблю и очень сильно скучаю, дорогие мои.