[300x449]
Ким Ки Дук.
«Весна, лето, осень, зима. И снова весна.»
«Все будет так, исхода нет» - говорит корейский режиссер в каждой из своих картин. И фильм «Весна, лето, осень, зима.. И снова весна», как бы составленный из пяти маленьких новелл, - лучшая иллюстрация этой идеи.
Но помимо этого вечного, и честно говоря, избитого мотива, картина скрывает в себе невероятное множество других смыслов.
Во-первых, она очень красивая. Маленький буддистский храм посреди небольшого горного озера, отрезанный от внешнего мира всеми четырьмя стихиями: водой, воздухом, землей и огнем. Сменяются времена года, зелень весны и лета сменяется огненно красными красками осени, а потом приходит зима, очищающая, морозная и белоснежная. А потом опять распускаются новая жизнь. Этот пейзаж пленяет, и мы уже не можем оторвать взгляд от экрана.
С другой стороны – буддистская жизнь. Сам фильм как будто иллюстрация дзенской молитвы, которую главный герой выцарапал ножом у порога храма. Греховность и стремление к искуплению, очищение через самобичевание и путь к себе, путь через тернии и через испытания. Но это путь не только буддистского монаха, им долже пройти каждый из нас.
Главный герой поднимается на самую высокую гору с тяжелейшим камнем и статуей Будды, чтобы взглянуть на свой храм с недосягаемой высоты, увидеть его посреди маленького озера, отрезанного от внешнего мира, чтобы понять ничтожность жизни и взглянуть в лицо заходящего солнца. Человеческая жизнь, с ее низменными повторениями и роковой закольцованностью, вдруг сливается с вечностью мира, с вечностью Будды.
Если ты одинок, это еще не значит, что тебе все можно. Нарушая запреты, ты разрушаешь себя. Но только таким путем можно дойти до сути, найти свой путь. Внутри у храма нет перегородок. Только двери, которые формально не нужны, потому что стены отсутствуют. Но когда юный монах пренебрегает ими, то начинается его греховное падение. Хотя не нарушив запрет, не сможешь понять зачем он создан, не сможешь понять себя. «Разрушение – созидание – разрушение» – главный буддистский постулат, который в этом фильме сталкивается с вечной христианской моралью, образом овцы, отбившейся от стада. Ведь и в христианстве, блудный сын, вернувшийся в Отчий дом, гораздо ценнее (плохое слово), чем сын, никогда не нарушавший запреты. Ведь только нарушив, можно понять, осознать, почувствовать, пропустить через себя.
Сначала нужно разрушить себя, чтобы потом начать путь созидания. Подняться с огромным камнем и статуей Будды на самую высокую вершину, смотреть в лицо закатному солнцу и созерцать весь крошечный мир.