Оригинал сообщения
Серый день собирает с города дань. Отбирает краски, заглушает звуки. Холодный ветер выдувает из под одежды остатки тепла - кому-то оно нужней. Словно опасаясь быть обобранными, люди меняют яркие наряды на серые бесформенные одежды. Что ж, это их право.
Я рисую. Мои краски - мои мысли, мой холст - мое сознание. Картины похожи как сестры. Вот небольшой отряд латников отбивается от каких-то тварей, которые окружают их колышащимся ковром, в котором то и дело мелькают ряды острых зубов и длинные когти. Кольцо вокруг воинов сжимается, но все также мелькают острые клинки, выписывая свой смертельный танец торжества благородной стали над нечестивой плотью отродий. Под закрытыми забралами шлемов не видно лиц воинов, кажется что и идущие на смерть твари и отбивающиеся от них латники совершенно безразличны друг другу и вступили в бой только потому что их обязали. Кто? Да я же и обязал. Картина не нравится своей бездушностью, холст вновь чист.
В небе над большой поляной огромная луна расплескала серебро. Яркие звезды злятся на нее и силятся соперничать с ней сиянием. Теплый воздух летней ночи неподвижен и лишь трели немногих сверчков нарушают таинственный покой лунной ночи. Звякнул металл. У самого края леса с колен поднялся рыцарь в сверкающих сталью и золотом доспехах. Одной рукой он привычно впихнул в заплечную сумку потертый молитвенный коврик, второй вернул в ножны меч, вытащенный на время молитвы. Бережно снял с сучка белоснежный плащ, закутался в него и накинул на шлем капюшон. С легким позвякиванием рыцарь удалился в глубь реденького леса. Все осталось как прежде. Лишь луна глядела с неба с сожалением, она осталась одна. Картина закончена, пора приниматься за новую. Холст вновь чист.
Полумрак и тишина в комнате. Мерно стучит маятник настенных часов.  Жесткий старомодный диван, какие выпускали несколько десятков лет, стенка явно того же периода, под потолок, запах уюта и покоя. Луна отбрасывает через причудливый узорчатый тюль совершенно фантастические тени. Один ритм дыхания и один ритм сердца на двоих. Они неподвижны, лишь дыхание выдает в них жизнь. Они сидят рядом, тесно прижавшись друг к другу. Лишь ощущая запах друг друга, лишь чувствуя ладонями тепло друг друга сквозь одежду. Мягкий домашний свитер причудливого переплетения красных розовых и бордовых оттенков и сплошь черный джемпер под горло не способны похоронить под собой ритм сердец. Картина мутнеет, краски размываются. Холст плачет, но в глазах художника - холодная сталь разума, привыкшего к боли. Картина смыта, холст очищен.
Праздник в самом разгаре, когда люди в белых одеждах просят гостей освободить середину большого прямоугольного зала. Среди гостей - люди в странной белой форме,  напоминающей военную и простые гражданские разных возрастов. Глаз пробегает по уставленным яствами столам в поисках спиртного, но зацепится не за что. Застывшие официанты отставляют в сторону подносы с кувшинами. Все выжидательно смотрят на широкую закрытую дверь в торце зала, теперь свободом от людей. Три человека в белой форме спешно пробираются сквозь толпу. Наконец они находят того, кого ищут и выводят в центр зала трех девушек, ставя их на одинаковом расстоянии, лицом к закрытой пока двери, отступают на шаг и остаются стоять позади них. Девушки смущенно улыбаются, выискивают в толпе своих родителей и слезы радости текут по щекам тех из них, что стоят ближе к толпе. Стройная брюнетка в центре лишь сдержанно улыбается. Она глубоко вздыхает и в этот момент дверь напротив открывается. Два ряда людей в уже знакомой белой форме, с мечами в затейливо украшенных ножнах строем выходят из двери и образуют подобие почетного караула. Из глубины помещения за дверью слышатся тяжелые удары металла по стеклобетону и, наконец, в зал, выстроившись правильным треугольником выходят три латника. Их доспех сияет, на их плечах лежат белоснежные накидки. Воины делают три четких шага и резким движением вынимают мечи из ножен, беря их наизготовку. Толпа начинает гудеть. Воины несколькими шагами преодолевают половину расстояния до смущенно прячущих улыбку деушек и резко останавливаются. Сверкающие мечи синхронно описывают сложный узор вокруг их носителей. Мечники берут оружие двумя руками - за рукоять и за верхнуюю часть клинка, подходят к девушкам на расстояние шага и, склонив колено, будто приносят свое оружие в дар, протягивая мечи и склоняя голову. На секунду устанавливается тишина, а затем воин, склонившийся перед девушкой слева начинает говорить. Голос звучит из под закрытого шлема удивительно чисто и уверенно.
 - Моя любовь к тебе крепка, как сталь этого клинка. Я прошу тебя стать моей женой и пусть этот меч станет подтверждением моих слов.
Тут же начинает говорить второй воин, на этот раз голос раздается справа. Голос звучит уверенно, но волнение мечника чувствуется.
- Моя любовь к тебе сияет так же, как этот клинок. Я прошу тебя стать моей женой и пусть этот меч станет подтверждением моих слов.
Мечник замолкает и начинает говорить воин, опустившийся на колено в центре зала. Его шлем украшают золотые крылья, голос звучит уверенно и торжествующе.
- Моя любовь к тебе так же остра, как этот клинок. Я прошу тебя стать моей женой и пусть этот меч станет подтверждением моих слов.
Девушки берут мечи из рук воинов, осмативают причудливую вязь молитвенных надписей на лезвиях, затем возвращают мечи воинам. Девушка, стоящая слева сбивающимся голосом произносит:
 - Твой клинок тверже алмаза. Я верю тебе, паладин и твоего меча достаточно мне, как доказательства.
Закончив, она стирает с лица слезы, но стереть счастливую улыбку она, конечно, не в силах.
Спешно и чуть всхлипывая начинает говорить девушка, стоящая справа:
- Твой клинок превосходит своим сиянием солнце. Я верю тебе, паладин, и твоего меча достаточно мне, как доказательства.
Девушка так и остается неподвижно смотреть на склонившегося перед ней латника.
Девушка в центре грустно улыбается, и начинает уверенно, но негромко говорить.
- Твой клинок способен сокрушить любого врага. Я верю тебе, паладин, и твоего меча достаточно мне, как доказательства.
Мечники осторожно прячут свое оружие в ножны, не поднимая глаз. Девушки осторожно снимают с них шлемы и отдают людям в форме, которые все это время стоят позади них. Воины встают и смотрят в глаза своих избранниц, заключают их в осторожные объятья. Нежный поцелуй завершает несложную церемонию. Веселье продолжается. Книга в кожанном переплете с надписью Codex Palatinus закрывается и недвижно остается лежать на пустом холсте.
Рядом возникают, будто внутри глаза странные индикаторы, списки и численные данные. Список, озаглавленный как “Задачи” мигает зелено-красными огнями. А это значит, что рано останавливаться и надо идти вперед. Навстречу радостям и горестям, победам и поражениям. И снова в ушах раздаются гимны во славу войны и убийства. Снова иду в жизнь, как в бой и снова забываю о том, что где-то в глубинах моей памяти хранятся теплые и красивые картины, нарисованные моим собственным воображением и которым никогда не суждено стать реальностью, хотя я и буду боротся за это всеми своими силами.

[показать]LIci WP - WordPress crossposting plugin