Каштан
Всегда одинок и упрям,
Не виноват, создан таким,
Его называли каштан,
Потому что родился он им.

Обаятелен, даже красив,
На столько, на сколько безлик,
Из него если сделать гриф,
Гитарой бы стал знаменит.

Непреклонный в поле стоит,
Копя в листьях сотни картин.
Шагали сутки сотнями сит,
Каштан, почему ты один?

У дороги совсем один…
Старел, молодел и рос,
Шелестел, листвой говорил…
Не сменить постоянство поз.

Расти мог бы даже в лесу,
Среди деревьев других…
Огрызался, шептал: Не снесу,
Чужакам нет места у них.

Его называли особый,
Не сыщешь на свете таких…
Родит день за днем суровый
Колючий и желчный стих.

Всегда стоит горделиво прям,
Не виноват, создан таким…
Его называли каштан,
Никто не знаком был с ним.
07.10.2009

Написал сегодня утром вот это стихотворение, пока сидел и пил в кафешке кофе в ГУКе МАИ. Жуткий траснпорт меня сегодня покарал, не пускал в институт, в итоге я опазадал на семинар по культурологии и у меня образовался добрый час свободного времени... Вот и потратил его на сию зарисовку.
Немного о планах Вастанина: Я упоминал уже здесь цикл под названием похмелье или отходняк, ну, так вот... Будите смеятся, цикл будет называться кашатновые стихотворения и начинаться он будет стихотворением, что изображено на ваших мониторах чуть выше, а заканчиваться еще одним, тоже про каштан..Собственно я его попозже здесь в дневник выложу.
Опять хочу понудеть и пописать немножко своих имажинистких записок.
Представим себе самое обычное воскресение, самого обычного поэта. Нет, мы его даже опишем. Мир вокруг творческого человека, как всегда, коварно не предсказуем и загадочен, хотя четсно скажу, по-моему это только иллюзия, которая самим этим человеком создается вследвие его непомерной фантазии, неизлечимой печали и зачаткам расслонения личности на шизойдные компоненты.
Значит воскресение. День обещал быть шикарен, ибо поэта обещали напоить вкусным кофе, но что-то не срослось и вот, проведя утро в праздном ничегонеделании, творец оказывается в ситуации, когда и дома делать нечего, и на улице никто не ждет...Что же делать? Собираться и идти одному - ответит наш герой, тем более, что курить страшным образом хочется, а у домашнего очагы ты сие не делаешь, чтя отвращение матери в табаку.
Курит. Добирается из обычного, заставленного обнообразными коробками домов района к метро. Ничего примичательно. " я ненавижу общественный транспорт, меня тошнит от поездок в метро..." - этого достаточно, что бы описать путь нашего творческого человека до станции-метро Пушкинская.
Герой выходит в уже примелькавшийся перед глазами центр, выходит к памятнику поэта, того самого, что стоит спиной к России { прим: за памятником Пушкина находится здание бывшего кинотеатра "Россия", собственно название нашей страны написано большими буквами за спиной старого рифмолета :) }. Снова курит. Путь его прост и не особо живописен, ноги сами привычно несут его. Музыка в наушниках, быстрые шаги, привкус табака, поэт идет к Есенину.
Памятник Сереге уставлен цветами, а сам медный творец обвит сплетенными кленовыми ветками, желто-красными, выглядит как пожар растянутый в нитку. Красотища. Вообще, у нашего героя, который, кстати, сидит на красивых холодных каменных скамейках за Сергеем Александровичем, сложилось впечатление, которое готоо было стать в любой момент желанием, что место перед памятником настоящая сцена. "Если там читать стихи, то Есенин, устремляющий взгляд вниз, будто будет смотреть на твое выступление" - подумалось поэту. Герой вновь и вновь курил, смотрел за людьми, которые подходят к памятнику, за их действиями и словами, за тем, как пьяный парнишка, ходил выдирал из клуб цветы и аккурано укладывал их у подножия, смотрел как некая дама преклонных лет, поставила свою дитятку прямо на букет с четным количеством цветом, чтобы запечатлеть чадо на фото... Много чего поэт в тот день увидал, но все более ему казалась толпа вокруг довольно мерзкой, прямо ощущал в себе от этого пульсацию: читать, читать, читать... Герой стоял и смотрел в глаза памятнику уже ушедшему Великому человеку и курил. Наверное, что-то было странное в молодом человеке, который стоит задрав голову, медленно дымя, и смотрит прямо в медной лицо Сергея Есенина.
Поэт ушел, снова воткнул музыку в уши, холодно рассмеялся, когда в ушах random выбросил metallica - nothing else matthers, так вот рассмеялся, а потом... Уже где-то около фонтана с Пушкинимы и Гончаровой смахнул слезу, одну, другую...
Простите за невольную рекламу. На Никитинском, есть такое шикарное место, мне его однажды показали. Кофейня "Шоколадница"{весьма распространенная в Москве}, но не обычная. Помещение находится в подвальчике и раньше оно было соединенно с книжным магазином, то есть между ними был свободный проход. Говорят это было клево. Сейчас этого уже нет, но место чертовски уютное, там в зале для курильщиков висят портреты Есенина, Блока, Булкагова, Маяковского и Чехова. Честно сказать, в наше время подборка отечественных творцов, на мой взгляд, очень и очень... {в наше-то нелегкое время поп-литературы и коммерции}Наш поэт собственно туда и шел, в эту "Шоколадницу".
Привычный заказ:"Девушка, не надо меню, один американо, будьте добры". Кофе, сигареты, полное одиночество в общественном и от этого людном месте. Удивительное дело, поэт сидел и шелестел листами серенького, совершенно не привлекательного тома Роберта Шекли. Открыл он его наугад, ибо множество раз читал эту книгу и перечитывал. Так выпало, что пополам с кофе и сигаретами был рассказ " Что в нас заложено"... я бы мог пуститься в долги рассказы, но суть в том, что иногда ни добрая воля, ни благие намериния, ни знания, ни навыки, ни умения не могут противостоять какой-то исходящей от нас угрозе, ибо Люди есть люди, нельзя изменить то, что в нас заложено. Вот...
Полчашки. Рассказ дочитан. Болтовня за столиками, две (простите) откровенных стервы со своими молодыми людьми. "вафлят", громко говорят и матерятся, одна обкладывает молодого человека другой, та в свою очередь ответный выпад... и все разгоняются, и все разгоняются... Отвратно. Поэт морщился, а потом вспомнил, что в его завершенной книжеце есть еще место, которое должно быть заполнено... И он исправил эту ошибку. Что же еще? Всего лишь маленький, но трогательный нюанс... Поэт взял салфетку, сложил из нее самолетик, и написал на нем: Поэт Д.А. Вастанин - а после поставил свой, как говорят, шикарный росчерк. Придавил слегка самолетик пустой чашкой,оставил деньги и ушел.
Поэт на самом деле ждал одного момента...Опустился вечер, зажглись красивые столичные фонари, загорелись своим мягким желтым светом. Герой подошел вновь к Есенину. Памятник в опускающейся темноте смотрелся величественно, вечно, он был залит этим волшебным фонарным светом... Не передашь словами, москвовским вечером памятник Есенину почти так же великолепен, как и его почивший, к сожалению, прототип. " Я приду к тебе читать стихи, обязательно приду..." - поэт развернулся и ушел. Вот и все. Несколько часов, почти что пачка сигарет, куча прослушанной музыки, пробиващей на слезу волной воспоминаний, только ради вот этой фразы.
Поэт ехал домой и много думал. Строчки целыми стаями рождались в его голове. Он се думал о том, что ведь это его воскресение могло бы сать особенным, каким-то заповнившимся, великолепным, чудесным, если бы он не был один. А так... Это было обычное всокресение, обычного поэта...
Вот и очередная зарисовка моих похождений, кто прочитал и это тоже. да еще и с интересом по-моему заслуживает медали)
Не буду говорить прощайте, скажу просто: до скорой встречи)