Продолжаем цикл публикаций документов по ужасающей трагедии в Сибири в начале 1930-х годов

Голод в Сибири в начале 30-х
Голод на юге Сибири в 1930 г.
Каннибализм в Кемерове в 1930-е годы

....Но настоящий ужас раскрылся врачу, когда он увидел, что творится внутри крестьянских изб, чем питаются люди: «Семья Сидельникова Константина, уехавшего»добывать» хлеб за последние рубахи, юбки и платки жены, а жена лежит больная, родившая 5 дней тому назад ребенка, а четверо малолетних детей, бледные как воск, с опухшими щеками, как сурки сидят за грязным столом и едят ложками из общей чашки горячую воду, в которую подливают из бутылки белую жидкость сомнительного вкуса и кислого запаха, как потом выяснилось, это обрат (отход от перегонки молока через сепаратор). Сидельников Константин и его жена лучшие колхозники ударники…» 

[показать]

И так, в 1930 и 1931 г.г. в сельской местности, где голод все усиливался, никому не оказывалась необходимая помощь.

Обстановка вызывала не только недовольство населения, но в ряде случаев возмущение. Голодавшая вместе с крестьянством сельская интеллигенция стала вести агитацию против совесткой власти и ее порядков. Последовали суды особой тройки ПП ОГПУ с приговорами к лишению свободы, чаще всего сроком на 5 лет, по обвинению в контреволюционной агитации. В материалах правоохранительных органов упор делался на политическую сторону, но в них содержатся и данные, против чего выражался протест агитаторов, – о невыносимо тяжелом положении крестьянства, о голоде.

И так, в 1930 и 1931 г.г. в сельской местности, где голод все усиливался, никому не оказывалась необходимая помощь.

Обстановка вызывала не только недовольство населения, но в ряде случаев возмущение. Голодавшая вместе с крестьянством сельская интеллигенция стала вести агитацию против совесткой власти и ее порядков. Последовали суды особой тройки ПП ОГПУ с приговорами к лишению свободы, чаще всего сроком на 5 лет, по обвинению в контреволюционной агитации. В материалах правоохранительных органов упор делался на политическую сторону, но в них содержатся и данные, против чего выражался протест агитаторов, – о невыносимо тяжелом положении крестьянства, о голоде.

Учитель В.П. Агеев был арестован 14 ноября 1930 г. на базаре в г. Славгороде. Ему инкриминировалась агитационная речь: «Крестьян окончательно замучили. Хлеба нет, а им не верят. Некоторые едят мякину. Мужики остались голые и босые, а пятилетку выполняй. Почему мужики молчат? Руководители для них найдутся всегда, были бы они готовы. Но как видно, что скоро восстанут. Некоторым вождям, как Сталину, давно надо посчитать ребра, так как от выполнения пятилетки страна окончательно обнищала. Хозяев разорили, а колхозы ни черта не дают. Все отправили за границу, а свои ходят голые и босые«.


Хлебозаготовки называл «палочными заготовками», о контрактации молока говорил : «За границею масла своего хоть отбавляй, а наши дураки от голодных крестьян отнимают последнее продовольствие и тянут за границу«.

Фактическая сторона дела подтверждается и в самых неуязвимых для обвинения в антисоветизме документах. Обратимся к материалам заседания Запсибкрайкома ВКП(б) 15 ноября 1931 г. Председатель комиссии ЦК ВКП(б) по обследованию совхозов Зернотреста в Сибири заместитель наркома РКИ Н.М. Анцелович информирует бюро о «неблагоприятных условиях текущего года», о том, что в большинстве районов неурожай. Хотя основной задачей комиссии из Москвы являлось обеспечить сбор и вывоз зерна из Сибири в центр, в ходе заседания бюро выяснилось тяжелое положение : «Есть совхозы, где рабочие ходят голыми и жрать буквально нечего»

В докладной записке уполномоченного Запсибкрайисполкома в Карагатском районе Скобелева автор приходит к выводу: «Недород здесь, по-видимому, больше, чем об этом говорит статистика«. Государство же требует от колхозов сдачи хлебопоставок по спущенной разнарядке. Скобелев участвует на районном совещании председателей колхозов, слышит высказанное всеобщее мнение: «Раз требуете, мы вывезем последний хлеб, но потом вам придется кормить нас». Председателя краевой власти поражает несоответствие распоряжений из Новосибирска сложившейся в районе обстановке: «Из ЗСКИК получено задание организовать откормочные свиные пункты, организовать телячьи фермы, птицеводческие хозяйства. Все это требует хлеба, а хлеба в районе нет».

В заключение секретного доклада начальству Скобелев бьет тревогу по поводу бегства крестьян из числа крепких середняков-единоличников из деревни. Называется цифра бежавших с середины лета – 1200 хозяйств из Беркутовского, Наталенского и других сельсоветов, при этом «бросают посевы, свои постройки. Вечером живет, а утром дом заколочен и след простыл».

Государство же буквально «выбивало» хлеб у крестьянства, не собравшего даже посеянного весной зерна. Ответсекретари крайкомов ВКП(б) Р.И. Эйхе и Ф.Г. Леонов как первые лица-руководители направляют «кампанию», не менее жесткую, чем проведение «выкачки» продовольствия по продразверстке в период «военного коммунизма». Так, в сентябре 1931 года Р.И. Эйхе потребовал, чтобы в районах Запсибкрая начали «решительное применение мер репрессии в отношении хозяйств, уклоняющихся от выполнения плана хлебозаготовок«, и чтобы судебные органы против них проводили показательные процессы с вынесеним суровых приговоров.

Как происходило «наступление на злостных уклонителей» от хлебосдачи государству, можно проследить по взятому наугад району – Покровскому, расположенному в степях Алтая, считавшемуся до революции одним из самых обеспеченных продовольствием.

15 сентября 1931 года исполняющий обязанности краевого прокурора информирует крайком ВКП(б) и крайисполком о срыве сдачи хлеба нового урожая в Покровском районе. Указывает на злостный характер саботажа крестьян-единоличников, не упоминая ни одним словом, что земледельцы не собрали даже посеянного урожая. Донесение созвучно обвинительному заключению в суде против злонамеренных преступников: «Отказ от выполнения твердых заданий в некоторых селах района носит массовый характер. В селе Кабаново на почве отказа от выполнения твердых заданий имели место массовые женские волынки…Массовые отказы зажиточных от сдачи хлеба продолжаются«.

С целью снять с себя ответственность указывается, что прокуратурой ведется борьба с аномальными нарушениями соцзаконности: «В борьбе с женскими волынками прокурором района возбуждено 12 уголовных дел против 14 человек (9 дел по ст.61, ч.2 УК) с избранием меры пресечения в отношении 10 человек содержания под стражей…Крайпрокурором указано райпрокурору за массовый отказ от выполнения твердых заданий привлекать группу особо злостных по 3-й ч. 61-й ст. УК, обеспечивая суровость и решительность мер социальной защиты»

6 октября 1931 г. Р.И. Эйхе направляет секретарю Покровского райкома ВКП(б) И.П. Жукову грозное распоряжение: «Несмотря на категорическое распоряжение Крайкома в корне пресечь недородные настроения, разлагающие хлебозаготовительную работу, Райкомпарт до сих пор продолжает гнилую оппуртунистическую линию в хлебозаготовках. При таких настроениях Райкома, которые не могут не разлагать весь районный актив, неудивительно, что Покровский район заготовил только 10 тысяч центнеров. В категорической форме в последний раз предупреждаем Вас и Бюро Райкома о той ответственности, которая лежит на Вас в выполнении плана хлебозаготовок. Требую немедленно прекратить оппуртунистическую возню с хлебофуражным балансом и начать по большевистски бороться за выполнение хлебозаготовительного плана«.

Нажим Покровского районного руководства на некооперированную часть крестьянства не мог дать серьезного результата так как у значительной части единоличников не было хлеба даже на прокормление своих семей, на семена под будущий сев. Попытка заставить колхозы выполнить разверстанные на них планы хлебозаготовок срывалась по той же причине, но также вызвала «волынки» колхозниц. К весне 1932 г. колхозные амбары были вычищены подчистую, пусто было в ларях колхозников и единоличников, но план хлебопоставок по району после неурожая выполнить не удалось. А в районе воцарился ужасный голод.

Событийным для районного руководства оказался день 15 марта 1932 года. В Карповском сельсовете проходил военно-конский переучет, который проводила комиссия райвоенкомата – ветфельдшер и два его помощника. Жители с.Карпово решили обратить внимание сельсовета на факт потребления рядом их земляков мяса павших лошадей, что могло привести к распространению инфекционных заболеваний. Ветфельдшер с помощниками должны были как специалисты подтвердить опасность заражения людей от животных, павших от болезней. Сельский грамотей И.М. Филиппов пишет заявление властям с просьбой оградить село от опасности – эпидемии:

«В настоящее время в нашем селе Карпово на почве острого кризиса съестных продуктов, в частности продовольственного хлеба, масса народа уже приступила к способу питания всевозможных отбросов, не исключая и пропастины, то есть падали животных, птицы и т.п. На последний день масленицы, в воскресенье 15 марта, я был очевидцем тому факту, когда была привезена из степи павшая мерзлая лошадь колхозниками «Светлый путь» к соседнему дому, которая, по снятию шкуры, в 5 минут было все без исключение мясо разделено сбежавшейся толпой колхозников, даже чуть не в драку. А через несколько минут слышу от своих детей, что мяса этого у соседей много наварено, и люди уже с великим аппетитом кушали…»

Ветфельдшер М.И. Истомин с председателями Карповского сельсовета и правления колхоза «Светлый путь» прошлись по домам колхозников, про которых было известно, что их семьи питаются «пропастиной». В некоторых местах было обнаружено «мясо-падаль», которые вымачивались в кадках. Об одной из находок в составленном акте отмечено: «Дохлая туша лежала три-четыре дня, мясо имеет заболевание – туберкулез легких и синие кровоподтеки. Мясо заражено и употреблять нельзя, от которого может получитьсчя заболевание туберкулезом. Постановили: мясо вывалить на скотское кладбище, облить керосином и сжечь»

Постановление ветфельдшера осталось на бумаге, в акте. На деле получилось иное, о чем сказано в другом документе – письме инспектора Покровкого райздравотдела врача Киселева: «Колхозники разделили эту пашую лошадь по кускам, и когда пошли отбирать мясо павшей заразной лошади, они с вилами в руках заявляют:»Или падаль на мясо или вы, для нас безразлично. Мы голодные». Зараженная лошадь была съедена«. Одновременно Киселев указал, что поедание павших животных имеют место «не только в селе Карповом, а носит массовый характер в целом ряде сел Покровского района». Причина беды, по мнению врача, в царящем голоде: «Районные организации беспомощны в поддержке продуктами питания голодающих сел; хлеба нет не только на продовольствие, но и на семена многих процентов не хватает. Других питательных суррогатов тоже нет в районе. Колхозники голодающих сел абсолютно не имеют никаких животных, все необобществленное съедено. Боюсь, что начнется людоедство«.

Главное, что взволновало медиков в Новосибирске и власти в с. Березовке, административном центре Покровского района, – доводы Киселева, что с весенним разливом р.Чарыша может начаться эпидемия в селах ниже пао течению, в совхозе «Скотовод» и далее. Кстати, врач жаловался, что обреченные на голод крестьяне не подчиняются никаким постановлениям по профилактике болезней и борьбе с антисанитарией, выдвигают встречные требования: «дадите хлеба – привьем оспу».

Киселев вместе с председателем сельсовета Сухановым обошел 20 домов колхозников в селах Первое и Второе Карпово. Увиденое потрясло молодого врача: «Соломенные крыши домов и сараев раскрыты на корм скотины…Дома грязные, вокруг домов загрязнения человеческими испражнениями, вследствие поноса от суррогатов. Люди ходят как тени, безмолвные, тупые. Во всей деревне (1000 дворов) встретил только двух куриц и петуха…Впечатление, что Карповское село, как бы анабизировано«.

Но настоящий ужас раскрылся врачу, когда он увидел, что творится внутри крестьянских изб, чем питаются люди: «Семья Сидельникова Константина, уехавшего»добывать» хлеб за последние рубахи, юбки и платки жены, а жена лежит больная, родившая 5 дней тому назад ребенка, а четверо малолетних детей, бледные как воск, с опухшими щеками, как сурки сидят за грязным столом и едят ложками из общей чашки горячую воду, в которую подливают из бутылки белую жидкость сомнительного вкуса и кислого запаха, как потом выяснилось, это обрат (отход от перегонки молока через сепаратор). Сидельников Константин и его жена лучшие колхозники ударники…»

«Бородин Филипп заработал 650 трудодней, имет жену и пятеро детей от 1,5 до 9 лет. Жена лежит на печке больная, трое детей сидят на печке. Как воск бледные, с опухшими лицами, полуторалетний ребенок сидит на окне бледный, опухший, девятилетний мальчик лежит больной на земляном полу, прикрыт лохмотьями, а сам Бородин Филипп сидит на лавке и беспрерывно круит цигарку отвратительно едкого табака. Плачет как ребенок, просит смерти для детей…У этого Бородина нет даже суррогатов питания. Два дня тому назад он с семьей съел двух дохлых поросят, выброшеных из общего двора…»

Врач констатирует: «Обследование целого ряда семейств мною происходило в момент обеда, где употребляли те же суррогаты питания, которые они едят с горячей водою, а в двух домах были на столе обглоданные кости дохлой лошади. По разъяснению колхозников, пища приготовляется следующим образом: толкут в ступах стебли подсолнуха, семя льна, конопли, охвостья, озадки, сурепку, лебеду и сушеную картофельную шелуху и пеут лепешки…»

Докладную записку врач представил в райком ВКП(б), райисполком и райколхозсоюз с просьбой принять срочные меры по оказанию помощи голодающим.

Cтоящие перед срывом приближающегося весеннего сева районные руководители – секретарь райкома ВКП(б) И.П. Жуков, председатель райисполкома Б.Силаев и председатель КК РКИ Ф.Д. Шутеев – решают обратиться за помощью в ЦК ВКП(б), лично к И.В. Сталину. У них серьезный мотив, которым они объясняют нарушение партийно-государственной субординации: «Покровский районный комитет партии неоднократно обращался к Западно-Сибирскому Крайкому и Краевым организациям о помощи району продовольственным хлебом для голодных колхозников, которых постиг неурожай в 1931 г. Наши просьбы остались без внимания, и хуже этого – на них не отвечают. Кроме этого, мы неоднократно посылали в краевой центр ответственных районных работников: секретаря РК, пред. КК РКИ, председателя Райколхозсоюза и директора МТС с докладами о состоянии района, ни в одном случае не получили положительных ответов…Положение района крайне тяжелое, требующее вмешательства Краевых органов и помощи, и именно помощи сейчас, до начала полевых работ, сузив остроту продовольственных трудностей. Наш Покровский район, по неизвестным для нас мотивам, Краевыми организациями не включен по краю в число недородных районов, а отсюда и очевидно лишен должного внимания»

Авторы специально оговаривают, что их письмоне жалоба на краевое руководство. Более того, одновременно с письмом Сталину копия была направлена Эйхе. Правда, последнему без «приложения». Чтобы И.В. Сталин прочувствовал положение колхозников, собрали в виде небольшой посылки 50 видов тех «суррогатов», которые идут в пищу людей.

Неизвестно, дошли ли письмо и посылка до Сталина. Но из служебного аппарата ЦК ВКП(б) дали Эйхе поручение разобраться с сигналом тревоги из Покровского района. Воспринявший обращение из Березовки к И.В. Сталину как нарушение всех партийных норм и личное оскорбление Р.И.Эйхе решил примерно наказать посмевших «мешать с грязью» крайком ВКП(б) «потворщиков голодным настроениям», с объявлением их «оппуртунистами» генеральному курсу партии. Строжайшее наказание оппуртунистов – показать всем комитетам партии, как жаловаться на крайком.

Об этом свидетельствует заготовленный в аппарате Запсибкрайкома проект постановления для очередного бюро: «1. Секретарю Райкома т.Жукову, пред. райКК-РКИ т.Шутееву и председателю райисполкома тов. Силаеву объявить выговор за представление непроверенных, тенденциозных сведений о положении в Покровском районе в ЦК и Крайком партии, указав всем этим товарищам, что информировать ЦК следует, но нельзя вводить в заблуждение. 2. Секретаря Покровского РК тов. Жукова с работы снять и передать в распоряжение отдела кадров Крайкома. 3. Послать во все районы письмо, с приложением всех материалов, и поставновление Бюро Крайкома по делу Покровского района. 4. Послать в ЦК партии информационное письмо и постановление по этому вопросу»

Ряд неувязок с разоблачением руководства района, которое «проглядело маневры кулака, старавшегося организовать голодный поход на почве продовольственных затруднений«, и потому стало «кулацким рупором», заставил перенести заседание бюро Запсибкрайкома ВКП(б) на несколько недель и провести его как особо важное в политическом отношении. Информация из Березовки в ЦК была определена как «паническая», а приведенные в ней факты «о голодовке колхозников, о питании колхозников падалью, случаях голодной смерти при проверке оказались неправильными».

Автор же этого исследования ( как и Малышева М.П.) считают, что пославшие письмо и посылку с «продуктами» питания колхозников – суррогатами -руководители Покровского района были правы, а пострадали совершенно несправедливо, по прихоти жесткого сатрапа Р.И. Эйхе.

В расправе с покровскими руководителями приняли участие (заготовили обвинительные документы) ответственные работники Запсибкрайкома (М.М.Ноздрин и др.), на заседании бюро «прорабатывали» второй серктарь крайкома Л.И. Картвелишвили (Лаврентий) и секретарь крайкома М.В.Зайцев; в Березовку ездил снимать И.П.Жукова как уполномоченный крайкома начальник ПП ОГПУ по Запсибкраю Н.Н.Алексеев.