Проснулась,собственно,я от яркого света,бьющего в глаза. Рядом с моей кроватью стоял какой-то довольно высокий мужчина и,нахально улыбаясь,светил мне в лицо фонариком.
- Ты кто? – недовольно спросила я.
Мужик усмехнулся и пробормотал:
- Я часть той силы,что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Ясно тебе?
- Неа,неясно. Ты мне снишься,что ли? Как тебя зовут-то?
- Ну,зовут меня Ариох, можешь считать меня,ага,сновидением.
- Какое-то неприятное сновидение… А че имя нерусское какое-то?
- Ну и дура, - прошипел мужик, - я демон! Поняла? Демон возмездия!
- Опаньки. И с какой это,интересно,радости мне демоны снятся? Привет Фрейду… Это потому,что я рок слушаю,что ли?
- Дууура,ну дууура… Помнишь,ты две с лишним недели назад обещала написать критику для некто_данте, и до сих пор не сделала? Косяк за тобой!
Меня несколько покоробило от подобных речей демона. В комнате было холодно, фонарик это существо выключать не собиралось,а в голове вертелись строки из Старой песни Аквариума : «Думает,не стал ли он жертвой интриг,думает,не пил ли он чего-нибудь такого, так не пил,елы-палы,нет!». Строки до – не вспоминались. Я помотала опухшей от сна головой. С какой-то неприятной развязностью я произнесла:
- Ну че,пошли,что ли?
Демон хищно оскалился. Белые и оранжевые стены комнаты стали переходить во что-то другое. Становилось все холоднее. Помещение было маленьким и намеренно неуютным. Вместо моих работ и плакатов на стене появились черные листы с подписью «DON’T PАNIC!». Демон,глядя на них, кивнул мне:
- Видишь? Это Бурлюк рисовал.
- Бурлюк? Давид? Что за абсурд! – сказала я и увидела,что демон потихоньку растворяется в воздухе.
- Ээй! Ты куда? А кто меня отсюда выведет,интересно?
- Сама, - шепнул мне кусок пустоты.
Сама. Е-мое. Тут так темно и жутко…Сплошной абсурд. И комната увеличилась вдвое,это какое-то пятое измерение получается. Я обмоталась теплым пледом и пошла смотреть комнату. Зеленые обои какие-то,пыльно…
- Данте,ты где? Данте? Как тебя там… Данте Алигьери? Нет. Некто Данте? Эээй?
Все молчало. Черт,а демон мог бы хоть сказать,как этого товарища зовут. Как его мне называть-то,если встречу? Некто_данте, что ли? И фотокарточки нету ни одной нигде. То ли перед моим приходом сняли, то ли их тута и нету. Опа! Магнитофон стоит!
Я включила старый магнитофон. Музыка была грустная и красивая. Ничего,подумалось мне,сойдет для места.…Рядом с магнитофоном стоял стол. На столе беспорядок,но,может,я что-нибудь пойму… Ага. Приглашения на вечеринки лежат : Серийные_убийцы Психические_Болезни Мир_за_гранью Абстракции Empatis -Loreleya- Города-призраки. Замечательно.
- Эй,мальчик-абсурд, покажись! Алигьери,Данте,Вася Пупкин, Витя Цой, Джон Леннон, Саша Пушкин, как тебя там! Хоть бы как-нибудь! – рассерженно крикнула я.
Я ожидала всего,но только не того,что увидела. Передо мной,как перед Алисой в стране чудес,появился улыбающийся оскал.
- Мне полностью материализоваться лень,понимаешь?
Я отупело кивнула.
- Что с тобой,девочка?
Я грустно сказала:
- Я в шоке. Наверно, никто такого шока не испытывал.
Голос почти ласково произнес:

Пытаясь вербализировать эмоциональный сумбур черепной коробки, в который раз понимаю, что все уже давно сказано до нас. При этом, что занимательно, исходно в каждом живет святая уверенность в собственной уникальности и неповторимости, убежденность, что " так чувствую только я " и " никто не ощущал ничего подобного ". Никто меня не убедит, что не думал так хотя бы раз. А на деле все уже перечувствовано миллионы раз.

- Это да, конечно. Вы правы. А почему у вас тут все так странно?
- Потому что я тебе снюсь, девочка. А снюсь я тебе потому,что ты недавно читала про Фрейда. И про Маяковского с Бурлюком, и про Алису вспоминала. А если бы нет – было бы по-другому.
- А если бы я не задолжала критику,то мне бы снился нормальный сон?
- Именно так.
- Да уж… Впрочем,вы,кажется настолько умны… Я тут не в теме.
Рот скривился и выплюнул из себя слова:

Разумеется, все рассуждения бессмысленны, если один из собеседников - идиот.

Я потупилась. Затем пробормотала:
- А у вас тут не так все плохо,как казалось на первый взгляд… Только,кажется,пыльно.
Голос парировал:

Казаться " - не значит " быть " - до идиотизма мудрая мысль.

Я вновь замолкла. Голос наставительно произнес:

Любите хотя бы ближних.
Хотя бы обманите, что любите.

Я тихо произнесла:
- А где здесь выход?
Мне было стыдно.
Голос заговорил:

Очень своеобразное ощущение - знать, что больше никогда не увидишь человека. Никогда. Само звучание - то у слова какое... словно гвоздь в крышку гроба забиваешь.
И не услышишь тоже больше никогда. Хотя, может, и услышишь, но это не сильно меняет ощущения. Словно в собственной голове, которая вот она, на шее болтается вправо - влево, вакуумная емкость образовалась. Раньше на этом месте были эмоции, картинки, голос, улыбки, слезы... ну что - то было, причем этого " что - то " было много. А сейчас - даже не пусто, там, в этой локализованной области головы, образовался пузырек вакуума. Обтянутый тонкой пленкой. И заполнить этот вакуум никак - пленка, сука, прочная. И болтается там... неприкаянный. Мысль себе бодрая бежит по извилине, быстрая такая, интересная, умная... и хрясь!!! - об этот пузырек стукнулась, поутихла, энтузиазма поубавилось... Она, конечно, побежала дальше, но уже с оглядкой назад, на этот невесть откуда взявшийся жесткий пузырек.
И каждая новая - так же бегает, все время оглядываясь на эту инородную субстанцию в голове.
Потому что больше не увидишь этого человека никогда.

- Впрочем,- сказал рот после минутной паузы, - это не к тебе относится.
- Да поняла уже! Так где тут выход?
Голос помолчал немного, потом сказал:

И иногда бывает так дико от этого одиночества, что голова закипает, и хочется сделать хоть что - нибудь, лишь бы эта нестерпимая боль ушла. Хочется под ледяной кран, хочется в снег с разбега, чтобы и в рот и в нос, чтобы было нечем дышать, лишь бы это кончилось.
Но потом это проходит. И ты, болезненно выходнув, прикуриваешь очередную сигарету и идешь дальше, слушая звук своих шагов и кутаясь в поднятый воротник. И никто не присоединится к тебе. И лишь рассвет, занимающийся вдалеке бледно - розовым маревом, будет молча следить за тенью, которая становится все короче и короче с восходом солнца.

Рот замолчал и скривлся в какой-то непонятной гримасе.
- Вон дверь,видишь? Иди через нее.
Когда я уже стояла на пороге, рот сказал напоследок:
- Меня,кстати, Кирилл зовут.
Я прошла к себе. Мне было немножко грустно. Может, скучно – сидеть одному в пыльной комнате,материализовавшись не полностью?

(с) Камчата.
Постскриптум: простите за бездарность и дикую задержку.писать было трудно.
ППС: последняя моя критика.