Читаю биографию Кн. Львова, написанную Полнером.  Вот на стр52:

Губернаторы, губернские и уездные предводители дворянства, исправники, становые — все губернское и уездное
начальство, а с ним и поместное дворянство — жили и мыслили по образу и подобию центральной власти. А эта последняя давно уже заботилась лишь о полицейской безопасности. Русского крестьянства она не знала. Цифры и факты с мест восходили по инстанциям от волостных правлений, от волостных и окружных судов. Получалось представление, что деревню населяют распущенные герои уголовной статистики. В Петербурге все чаще поговаривали
о необходимости «сильной власти». На местах почтительно вторили таким возгласам... На начальство народ смотрел, как на неизбежное зло, от которого никуда не укроешься.

«Он тебе не только в хату, в душу лезет, к нему пойдешь за делом каким, которое от него в зависни, не принимает; для них и аблакаты заведены. Этому на свечку, а тому — овечку, — ну, достукаешься, а дело твое все равно не правое. У нас вся Россия бумагами связана, и концов не найдешь».
Начальство не управляло, а допекало и стало ненавистным.