***
земля – израненные, каменные глыбы,
горит в ночи зловещая луна
и стаи звезд, молчащие как рыбы
в зрачках огни и грязные дома.
хлопок воны – обрушены строенья
горячий лед, повязка на глазах,
ноги в жгутах, прижженные ранения…
стонущий бред в осиплых голосах.
земля – израненные, каменные глыбы,
колодец мыслей, где не видно дна,
подбитый дед, исполненный обиды -
без мыслей взгляд, смотрящий в никуда.
в его очах – стенание и муки:
сожженный дом, убитая коза
и рядом с бабкой умершие внуки…
кровавый гнев сквозь скорбные глаза.
война – израненные, каменные глыбы.


***
Как отличить добро от зла,
Когда обличья их похожи?
Ведь и пречистая грешна,
Пусть и грешила с духом божьим.
Как отличить добра зерно,
Когда и зло такое точно?
Ведь в мыслях может и темно,
Когда фонарь несем мы ночью.
Ведь тот, кто зло творит в глаза
Быть может, делает нам лучше.
И ядовитая гюрза не будет жалить заглаза,
А только мудрости научит.
Но нежный помысел добра
Не подкрепленный должным действом
Сломает махом два ребра
И станет истинным злодейством.


***
Больно ожидать конечной точки -
Зная, что остался только миг,
Видеть, как играют чьи-то дочки
Или полки из запертых книг...
Трудно задавать себе вопросы -
Зная, что остался только миг
Я увижу будущую осень?...
Кто я, что я, многого ли достиг?...
Непонятно больше назначенье
Зная, что остался только миг.
Очень трудно сохранять терпенье
И не выпускать на волю крик.
Трудно не завидовать прохожим
Зная, что остался только миг
Строить детям радужные рожи,
И всегда счастливым быть для них.


***
Исподлобья с оскалом волчицы
Черной тенью глядела в окно
Смерть хромая, души проводница
И в ладонь мне вложила клеймо.
Показав безграничную бездну,
И у сердца последний удар,
Миг, в который навечно исчезну,
Царство грез и ада пожар.
Так не страшно и даже не больно
Разрушался мой разум и я,
Но по утру проснулся довольным…
В голове её образ стоял.


***
сменили декорации и сцену,
актеры изменили свой состав,
но век от века те же мизансцены
и лицедейство, и рояль в кустах.


***
остановка у желтого дома.
он по-прежнему полон забот.
только жители редко знакомы-
каждый сам, точно уличный кот.
для него словно куклы - иные;
он и сам для себя только тень,
его мысли под толщею пыли,
да и тело погружено в лень…
он не яркий и больше не гений -
кто-то в белом его “исцелил”,
даже солнце не даст вдохновений
как не даст не одно из светил.


Дверь.
Перегородка между двух миров
Закованная в ржавые навесы
Делила мирозданий интересы
И закрывала прочно от воров
Сады цветов и барские нарезы.
Шел вечер, как и странник - мимо.
Садилось солнце, окровавив даль.
Укутав сопки в нежную вуаль
Полился ливень - так невыносимо,
Что путник бьется о дверную сталь.
Но господа во власти у романов.
Они не слышат нищих голоса
И в безразличии черством их глаза
Уж не горят, но отдают обманом
И полна яда эта бирюза.
Стоит, нема пред окнами прислуга
Стекает жалость речкой на щеках
Но крепко рабством сдерживает страх
Забитых душ нелепые потуги
Тяжелой ношей, выпав на хребтах.
Смотреть мольбы и просьбы пилигрима
Что только крова на ночь попросил.
Седого старца с мудростью могил,
Которой сотни лет проходит мимо,
Но в этот дождь он выбился из сил
И в дверь стальную тихо постучался.
Завидя черствый исподлобья взгляд
Он, улыбнувшись, захромал назад...
А вечер дальше, дальше продолжался
За ржавой дверью затевали маскарад.
К калитке медленно тянулись караваном
В убранстве пышном тысячи карет,
Вельмож почтенных, выходящих в свет
Чтоб хвастаться наградами и саном
Ведь в каждом больше ничего и нет.
У входа слуги их зонтом встречая
С почтением робким провожая в дом
Презентовали дорогим вином
Ну а замерзшим предлагали чая
И жар камина посреди колон.
Средь прочих подъезжавших экипажей
Один венчался в лилиях гербом
Закованный в убранстве золотом
Он плавно въехал, окруженный стражей,
И сам хозяин, выйдя на поклон
Стоял перед каретой в реверансах
Как тот скиталец, что просился в дом
Таков у этикета был закон.
И грех был не воспользоваться шансом
Ввести под руку узника корон…
---
Увы, но во вселенной лжи и фарса
Двери обычной очень важна роль:
За ней скрываться может и король,
Покрытый золотом, расшитом на атласах,
А может узник аль тюремщик, злой.
Есть дверь, что распахнули перед каждым.
Есть те, куда мы ни ногой.
Иль за которой, всяк нагой
Уже седой, как лист бумажный
Дрожит со страху, слыша бой-
Ночных часов предсмертное дыханье.
На мониторе пульс немой кривой-
Прямой исправят, подарив покой
Иль рая сад, иль адское стенанье.
И эта дверь откроет мир иной
Иль пустоту, в которую все сгинет,
Иль новую систему координат
Где будет новый идол и обряд;
Но это мозг живого не постигнет
И страх кончины будет точно яд


***
Твои губы источники лжи,
Зелень глаз отравляет как яд.
Твое тело от ветра дрожит
Хоть покрыто в изящный наряд.
Ты прекрасна как утренний свет
И пленяешь роскошной косой,
Но одна средь миров и планет
И гуляешь с досады - босой.
Ты смертельна и этим манишь -
Миллионы летят тебе в след.
О тебе ночью плачет Париж,
Когда ты не являешься в свет.
Ты живешь этот день, этот миг.
Любишь Сену и пение птиц.
Но тебя даже Фрейд не постиг,
Ибо нет в эфемерном границ.
Ты одна хоть возлюбленных рой.
Им тебя не понять, не пленить…
Только бренди под утро, порой,
Могут мысли твои остудить.
Ты рыдаешь, но слезы пусты
В них осколки от прожитых лет,
Обгоревшая плоть да мосты
Те, что смыты и в картах их нет.
Но ты знала куда попадешь.
И судьбы нет иной у тебя,
Твоя приторно сладкая ложь
Очень многих убила - любя.


Modigliani
Я не могу, забыть - твоей Еврейки.
Размытый маслом - хрупкий силуэт.
Ее души пронзительные крики -
В ушах звенят и чрез сотню лет.
Я не могу, забыть - портреты Жанны.
В них все застыло и движенья нет,
Но рвутся жилы, кровоточат раны…
Скажи-ка Моди: в чем же твой секрет?


***
Воздвигнут крест на календарной сетке.
Стрелка часов очерчивает круг.
Лист за сегодня подкололи скрепкой…
ячейки памяти, усажены по клеткам,
в вечерних мыслях поднимается испуг.
Сотни фантомов кружат надо мною,
галлюцинаций бесконечных череда.
От ужаса рассудок скоро взвоет,
реальность скрыта темной пеленою -
вступает ночь в законные права.
Мое сознанье тонет в черной тине,
рождая сновидений дивных - сад.
Там все иное и реальность гибнет,
там помыслы и ценности – иные.
А рай, и ад - в одном ряду стоят.
Открыв глаза, я ощущаю воздух,
но слышу крик и наблюдаю бред…
Реальный мир, вколачивает гвозди…
И ночь теряет всю свою серьезность.
На авансцене появляется рассвет.
Он греет и обманчиво, и нежно,
Дарует жизнь и новые надежды
Иль просто ходит мимо, безмятежно…
Будильник поднимает дикий скрежет…
Я просыпаюсь. Мир остался прежним.


***
Поколение мертвых людей
В героиновом царствии игл
Под влияньем бредовых идей,
Расставляют для шахматных игр.
Падают… первыми - пешки
И следом за ними слоны…
Царь ест миндальный орешек
И зрит только в яствах столы.
Скучно? Он пробует карты:
Пики, сердца да кресты -
Платой ложатся брильянты.
Ставки здесь очень просты…
Кто-то закладывал души,
Кто-то проигрывал мир ...
Будет, поверьте, нескучно.
Ваш интерес не остыл?!


Бог. =))
замершие мокрые камни,
ручей из хрустальной воды.
я - Бог, и великий и странный.
надменно взираю сады,
надменно, хожу по аллеям,
надменно, смотрю на других,
старею я тоже - надменно,
надменность в потугах моих.
я вечен, и все-таки смертный.
мой путь, не длиннее иных.
ища средь вопросов ответы,
я знаю, нет смысла у них.
нет смыла, но есть назначенье:
толкать, побуждать, восхищать...
иначе в холодном течении
мне каменной глыбой молчать


***
Глаза подтоплены багровою рекой:
В ней отраженье умершего мира,
Твой силуэт прозрачнее Эфира
И мой, уже совсем иной...


***
я не верю Богам и их слугам.
моя жизнь - один день, один час.
все получат свое - по заслугам.
мне б пожить, хоть немного сейчас...


***
Он жил - не лучше и не хуже...
бежал собраний и толпы.
Нарочно становился в лужи
давая чувствам поостыть.
Нарочно против выступая,
он провоцировал людей.
Чтоб те не жили ради рая
смиряясь с участью своей…
Он не хотел остаться в пепле,
но бронзы тоже не хотел…
На эпитафии посмертной –
“обетам предпочел он дело”


***
в безумье сокрытые смыслы:
реальность, иллюзии, бред…
ответы в колонках газет,
вопросами грозно нависли.
на лавке стареет сосед,
гуляют все новые пары
и ветер, немного усталый,
листвою шумит им вослед.
набитые хламом карманы,
покрытые пылью мозги,
где боль поражает виски
и вера рождается - в храмы.
в глазах, - отраженье тоски
и старые шрамы, и раны,
белок под кровавым туманом
и точки, без литеры - i