— Начнем с чего? – удивленно воскликнул Ал, продолжая следить за книгой, которая стала ощутимо толще, чем была

— Ну как же. Раз ты имел честь оказался здесь, - он обвел многозначительным взглядом  свой «ёс», как Джон иногда называл свой дом -, то выйти обязан с меньшим количеством каши в голове.

—    «Едок» ты наш. А, кстати, что это за книга?

—    Долго же ты думал. Знакомьтесь – Аластор это ты, ты это – Аластор.

На открытой страничке быстро мелькнуло неразборчивое  «очень приятно» и неизвестные символы вновь продолжили своей бег. Фолиант был переплетен в коричневую обложку, окантованную железом по углам, с узором, представляющим из себя крону дерева, ветви которого заканчивались глазами, зрачки и ресницы которых были отличны друг от друга. Кроме того, от книги исходили приглушенные звуки, похожие на жужжание пчел и стрекот цикад одновременно.

      — Ай да, Джон. Теперь расскажи, что ты сотворил с некогда непорочной книгой, к чему эти стекляшки и гул моторчика?

      — Я тут совершенно не причем, научись уже слушать, в конце концов. Ты сам ежесекундно творишь эту книгу. И её облик, и содержание – все, кроме недавнего приветствия, твоих рук дело. Мирор – записывает твою жизнь с первого крика и до последнего вздоха. Она ключ к тебе: даже себя можно обмануть, но эта книга неподкупна.

      — Нет, взять почтить нельзя! – сказал Джон, бегло глянув на всплывший текст.

      — Стоп, – Ал подозрительно глянул на приятеля -, ты можешь понимать её «речь»?

      — Ну.… Тут такое дело… - промямлил Джон, сверля глазами пол. За людскими головами нужен глаз до глаз, кто-то в роли доброго пастушка, иначе бы они совсем распустились и поразбегались в разные стороны. В этот раз, роль несправедливого судья досталось мне, чему я несказанно рад.

      — Хороша работенка – рыться в чужих головах.… Значит, ты безвозмездно раздаешь счастье?     

—Не совсем так. Счастье слишком эфемерно, чтобы подстраиваться под всех. Я лишь слежу, что бы мое «стадо», не было стадом зажравшихся баранов и делаю   это через мироры. Мы ведь с тобой похожи, не так ли? Ты заставляешь других «жить» за себя, а я через них живу свою жизнь.

      — «Заставляешь» - слишком громкое сл...

      — Да так и есть, что я, не видел что ли? – и Джон с ухмылкой начал постукивать по шершавой бумаге. Но мы немного отошли от темы – чего ты пришел просить? Я вижу, мой «зов» еще при мне, советую не тянуть, скоро я обернусь всего лишь одним словом. Можешь умолять меня о признании, власти, популярности, любви – все будет написано.

      — Не гони лошадей! Можно хотя бы один вопрос? Этот предмет, завуалированный черной тканью и зудящий так, словно все классы сельской школы сдают экзамен в гранд холе – это твой мирор?

      — Весьма проницательно.

      — Отлично.

Ал скинул покрывало и увидел книгу: огромных размеров, с ярким камнем посреди, покрытая золотом – она ни шла, ни в кое сравнение с другими. Она была обита темно-зеленым сукном и в самом низу обложки красовалась рука, карикатурно изображающая человеческие шаги.

      — Хе-хе, вкус как у почтенной леди Лютиен, только ещё рюшечек по бокам не хватает.

      — Насмеялся? Может «белая сова» уже скажет свое слово?

      — Я не обделен  женским вниманием, знаюсь со знатью, если можно так сказать. Меня ценят, как друга и собутыльника, я сам доволен собой и поэтому, мне бы хотелось -

Входная дверь сложилась, будто фигура из крапленых карт…