«Вы что, больные?! Ехать 1.5к километров на машине, да еще и заниматься не пойми чем!». В последнее время я стал часто проникать в свои прошлые воспоминая, пытаясь найти причины становления тебя настоящего. И то лето, пожалуй, было точкой отправления. Звонок ненавистного будильника, суматоха, кот, который безумно вцепился в футболку, рык нагруженной восьмерки, мама, папа, я – сонная семья. Отсчет пошел.… Первые два часа – экскурсия по вечно бодрствующей Москве: улицы взрываются от неоновых красок, редкие сигналы машин, по сторонам мелькают зашторенные огоньки оконных рам, туман, пытающийся захватить стекла старенького авто, люди, то ли отошедший от прошлой ночи, то ли готовящиеся в неё вступить.
Третий час – с мольбой смотришь на постепенно пропадающие виды большого города, мост – и вот ты уже оторван от естественной среды обитания и несешься на встречу загадочной, но смутно предположительной и совершенно не пугающей, неизвестности.
Час четвертый _ тире _ десятый – убеждаешься народной истине, что в России – страна дураков и плохих дорог, несешься по аллее, окруженной деревцами, которые уже не в силах дышать машинным перегаром. Теплый кофе плещется в переполненном желудке, последствия грозят быть болезненными…
Час одиннадцатый – привал! Свиной шашлык с волосом, цвета каштана, хлеб, легко способный заменить молоток, картофель фри, обернувший обычной жаренной, против которой ты не имел бы ни малейшего упрека, если б только не черные катышки, в лучшем случае остатки от предыдущего блюда, побывавшего во «фритюрнице». Вразвалочку подходишь к машине, открываешь дверцу и любуешься тепленьким подарком «самостоятельного» животного. Начинаешь чувствовать ненавязчивую и наивную ненависть
Час двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый, шестнадцатый и семнадцатый – а все-таки правда – дураки и дороги… Солнце и думает сдвигаться с места, в очередной раз нокаутирую обжигающим лучом. Текст книжной страницы превратился в три точки, три тире, три точки азбуки Морзе, в поле зрения стали попадать поля, усыпанные золотом пшеницы и страстным цветок красных маков. Чувствуешь, что теперь можешь разделять чувства зверя, загнанного в клетку.
Час 8надцатый,9надцатый – как собака реагируешь на манящий свет города Волгограда, улицы которого проносятся мимо со скоростью света, лишь заставляя задуматься … куда делись светофоры? Успел только удостовериться - это не Москва! А больше ничего и не волнует. Солнечный диск затухает в левом зеркале.
Час 20-21-22-23-24-0-1-2-3-4-5-6-7-7.1 – «Юкос» или «Лукоил», танцую танцы дождя человеку, который додумался сделать откидные кресла. Бредовый сон, сонный бред, что-то темно, а, собственно, где – размышления о смысле бытия нападают во время сна. Доказано.ZANUSSI.
С опаской приподнимая свинцовые веки, вываливаясь из машины, ощупываешь свое окружение. Папа вбивает в землю «осиновые» колья палатки, мама развешивает бельевые веревки и распаковывает походный инвентарь, кот на полусогнутых изучает возможные места ночной охоты, о которой еше сам и не подозревает. Приведя тело в порядок, бросаешься на помощь – сооружаешь стол, который потом переносят и переделывают, накрываешь тентом палатку, забыл вывернуть наизнанку и совершаешь привычные для себя действия. А потом случайно оборачиваешь, и замечаешь, где ты оказался. Быстротечная широкая река соединяет множества мелких островов, с пляжной полосой, будто ты не в Астрахани, а в Майами. Каждый островок – искусная поделка островных дел мастера. В меру тени, в меру буйной растительности и ни тебе проводов электропередач, ни красочной буквы “M”, ни единого хмурого лица. Слева – уже убранное поле, с утонченными стогами сена, в которых хочется пролежать всю жизнь. Справа – конопляная роща. Комментарии излишни.
Суматошный день отдает бразды правления хладнокровной ночи и её кровожадным приспешникам. Родители спят после тяжелого переезда и дня, домашний кот пробудил животные инстинкты и теперь опустошает закрома полевых мышей. А я всматриваюсь в обижающие языки оранжевого пламени, попутно заглядывая в тебя. Мысли вылетаю из головы как резвые искорки, выпрыгивающие в высоту южного неба, порабощенного яркими звездами и хвостатыми кометами. Никогда не думал, что огонь может исцелят. А может это из-за окружающей атмосферы беспечности и чистоты. Подходишь к краю реки и видишь край света. Она услужливо отражает вышестоящую картину и создает картину маленького дежавю. Чуть отходишь назад, и взгляд заполняет лишь две плоскости, усеянные ночным жемчугом. Закрываешь глаза – вот и выход! Ты просто ничто по сравнению с вечным. Жизнь в коконе не чему не учит, а для метаморфозы необходимо меняться. То есть меняться ради изменений, как языки походного костра, как комета, покидающая солнечную систему, как утес, точимый рекой. Так началось рождение твоей новой жизни, которое не прекращается до сих пор. Я проснулся