[700x525]
Все, на что я была способна сегодня...
Завтра постараюсь дописать главу и
продолжить по ТХ.)))
Всем приятных выходных!
:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::
39
Горячий воздух давил на легкие, с трудом наполняя их кислородом. От жары волосы быстро сохли, но мокрая подушка создавала неприятные ощущения.
Давид вертелся на кровати, чувствуя, что не уснет просто так.
Уже было почти 10 вечера, его время Х, но сон не приходил. Всё вокруг изменилось в отсутствие Франка. Ушла поддержка, на которую он мог рассчитывать и к которой стремился по вечерам. Усталость сжигала. Провести весь день за работой, почти без движения, забыв про собственное тело, полностью погрузившись сознанием в мир музыки и программу обработки звука, вслушиваясь, улавливая ошибки, находя ответы на вопросы, в постоянном поиске идеального звучания... Мозг продолжал работать на сумасшедших оборотах, но психика страдала. Давид чувствовал себя как марафонец, который добежал до финиша, но не понимает, зачем вообще он вышел на дистанцию, кто ему дал приказ бежать в первую очередь. Он дал приказ сам себе? Он счастлив, когда занимается любимым делом, но если убрать музыку – что в его жизни важно, а что нет? Есть ли смысл так тратить себя на забег? Если страдает всё остальное? Невозможно успевать везде и всегда. Один бесконечный марафон к своей мечте, да, любимое дело, важное дело, но как долго откладывать другие важные дела на "потом"? Когда это "потом" настанет?
Давид опять перевернулся, но попал носом прямо в намокшую ткань подушки. Засыпать в луже было сложно. Он выкинул подушку с кровати и лег прямо на матрас, голый, ничем не накрываясь. Оказалось, так еще хуже. Давид сел, опираясь на руки и смотрел на свои голые ноги. С улицы доносился обычный городской шум. Комнату слабо освещал уличный фонарь. В квартире было тихо и скучно. Одиноко...
Давид знал, что не уснет, и с этим нужно было что-то делать. Экстремальные идеи вроде "поехать в Хайдельберг к Франку" отметались сразу.
Уже не так жарко... основная жара спала... Можно пойти погулять. Просто походить по свежему воздуху. Так я легче засну. Схожу в супермаркет, куплю еды на завтра, прогуляюсь.
Он встал, надел трусы, джинсы и футболку и пошел к двери. Вспомнил, что не взял кредитку, вернулся, нашел, положил в карман. Снова пошел на выход... Но как будто не он совершал все эти действия, а он, Давид, продолжал лежать на кровати, в то время, как кто-то другой... Ощущение было - он вышел из тела, руки двигались, ноги сгибались, но сознание существовало в другом измерении. Давид остановился возле двери и закрыл глаза.
Устал, устал... Очень устал. Глюки начинаются. Скорее, на свежий воздух...
Ступеньки не летели из-под ног, а медленно плыли.
Давид спускался вниз по лестнице, не вынимая правой руки с зажатой кредитной картой и ключом из кармана джинсов, потому что не доверял себе в таком состоянии и не желал на кассе обнаружить, что где-то посеял карту, и тем более, не желал вспомнить у дверей квартиры, что забыл дома ключ.
Он оглядывался на двери других квартир, думая о том, что даже не знает, кто еще живет в этом доме, и вряд ли когда-нибудь узнает. Большой город предполагал анонимность и равнодушие. То, чего он когда-то желал больше всего в жизни... Для его родного города анонимность была понятием отвлеченным. Давид знал значение и последствия каждого своего шага, он рвался в Гамбург, к миллионным толпам людей, к равнодушию соседей, к тому, что всем наплевать, что ты делаешь, пока исправно платишь налоги... Он рвался, чтобы начать новую жизнь, реализовать себя. И чтобы заниматься сексом с тем, с кем захочется.
На улице было жарко, но стало легче дышать. Даже появился какой-то ветерок.
Реальность, с которой он чуть было не потерял связь, возвращалась.
Город жил, дышал, умирал от жары вокруг него, втягивая Давида обратно в свое притяжение, как заблудившуюся комету. Все ощущения обострились, краски наполнились яркостью, а звуки – смыслом. В голове начало проясняться.
Давид вспомнил правильное направление и побрел к магазину.
Он снова начал думать, вспоминать, анализировать...
Лучше начать сначала, потому что сейчас мы переживаем результат наших действий, и нужно понять, почему все так вышло, как все началось...
Но вспоминать все с самого начала было занятием долгим. Давид почесал шею. Высохшие волосы щекотали кожу.
Начиналось все неплохо. Вот только ему не удалось сразу разглядеть ревнивую натуру Франка. Мелочь, деталь вырастает и начинает мешать, менять все вокруг, делает белое черным...
С Франком все началось очень просто. Они вдвоем стояли возле кофеварки, Давид потянулся за своей чашкой, Франк тоже, наверное, думал, что кружка для него, и их руки столкнулись, Франк чуть не подпрыгнул от шока, и тогда Давид словно увидел его впервые. И разглядел его интерес к себе... Обычно Давид спокойно реагировал на других парней, он проявлял свою сексуальность, только когда знал, что влечение может быть взаимным. Натуралов не соблазнял, но иногда ошибался. Ошибся с Франком. А потом, когда окончательно порвал с Басти, решил, что именно Франк будет идеальной заменой. Сочетание всех приятных качеств и удобств, они подходят друг другу, трезвый расчет, быстрое соблазнение. Позже появились чувства, доверие, взаимоподдержка... Расчет оказался точным и почти безупречным. И, насколько Давид себя знал, он испытывал к Франку весь максимум любви, на который был способен, любви спокойной и рассудочной, но вместе с тем, глубокой и сильной, укрепленной общими интересами, влечением друг к другу и привычкой сладко засыпать, крепко обнявшись...