[640x427]
Я уже определилась со следующими главами и написала сжато весь дальнейший сюжет. По этим подсчетам еще 7 глав. Может, на одну больше-меньше, но не 10 точно.
Я по прежнему жду комментариев, и если мои дорогие молчащие читатели этого не понимают, то объясняю еще раз: автору важно знать, какую реакцию вызывает то, что он пишет. Я выкладываю фик в дневе для диалога, но получается монолог. Если бы я хотела сама себе писать, то вы бы его увидели только по окончании, а может и вообще не увидели. Хм. *это бесполезно*

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::


28

Франк сидел и наблюдал, как Роберт помогает Юри монтировать барабанную установку. Он, как мог, оттягивал момент, когда понадобится его участие в саундчеке, потому что не выспался, не звучал, не упражнялся и впервые за все время присутствия в группе не желал идти на сцену. Франк не спал почти всю ночь, только ближе к рассвету его сморил короткий тяжелый сон, не принесший чувства отдыха, из которого он вынырнул, как из тумана, голова болела, ощущения напоминали похмелье...

Давид весь вчерашний день, после того, как Лало их забрал, провел в бурной деятельности, во время обеда они расстались и ночевали порознь. Давид делал, казалось бы, всё, чтобы у них не было возможности поговорить. Рядом всегда были посторонние, может быть, не будь неудачного утра, Франк и не придал бы этому значения, но он был настроен крайне пессимистично - так нехарактерно для самого себя. С утра их поглотила работа: Давида - техническая сторона, Франка - промоушен, даже обменяться взглядами времени не было, и уходящий Давид застал Франка, пристроившегося на кресле с листком с вопросами фанов, на которые надо было отвечать.
- Я еду с Лало в студию.
Франк посмотрел на Давида снизу вверх. Они почти не говорили с утра, а если и говорили, то только о музыке или всяких рутинных вещах.
- Зачем?
- По поводу песни. С Тимо. Твое участие пока не требуется, еще неизвестно, что из нее выйдет.
- Это та, которую ты искал сегодня? На диске?
Давид сжал губы и отвернулся. О чем-то своем подумал или вспомнил их утренние "развлечения"?
- Нет, другая. Обычного пения в ней мало. В общем... Мы едем работать, можешь на меня не готовить. Завтра концерт в Ганновер.
И он быстро ушел, наверное, боясь, что Франк попытается его остановить.

Остаток дня для Франка прошел тоскливо. Только теперь не было Басти, чтобы обвинить кого-то другого в своих неудачах...

Утром они снова встретились, но Давид избегал Франка еще старательнее. Он опоздал на назначенное время отправления, Тимо висел на телефоне, подгоняя его и ругая, вспоминая, что было в предыдущий день, причем совершенно игнорируя Франка. Ссоры и конфликты перед концертом были недопустимы, нервозность, плохое настроение и отвратительный внешний вид Франка не прошли незамеченными.

Линке перешнуровывал кроссовок, сидя по правую руку от Франка, и не удержался от саркастического комментария:
- Что, Фрэнки, Давид уже не с тобой проводит страстные ночи? Посмотри на себя, ты выглядишь, как будто по тебе стадо быков промчалось.
Франк молчал.
Линке подумал, поправил штанину, покачал головой и сказал в пространство:
- А я-то думал - вот это любовь...
Ян лениво поддакнул:
- Ага. На них смотрел и сам думал - может поменять ориентацию?
Франк слушал этот бред, опустив голову и глядя в пол автобуса.
Тимо заступился за него.
- Успокойтесь. У Давида вчера случился приступ вдохновения, он полночи работал, а потом завалился спать прямо в студии. Сейчас приедет.
Линке посерьезнел и спросил:
- Чего он тогда весь черный? Фрэнки?
Франк поднял голову, посмотрел на его участливую физиономию и сказал:
- Ты бы лучше со своей личной жизнью попробовал разобраться, а не лез в чужую!
Линке как отбросило.
- А какого хуя вы стали исповедниками Сони? "Фрэнки сказал... Давид посоветовал..." это кто лезет в чужую личную жизнь? Хули ты в девках понимаешь? Ты уже забыл, с какой стороны их ебать!
Этого Франку и было нужно. Он набросился на Линке, они покатились по полу, неумело пытаясь вцепиться друг другу в глотки, остальные парни вместе с ассистентами кинулись их разнимать, поднялся шум, и все успокоилось, только когда Эд сделал очередное внушение и отвел еще порывающегося драться Франка подальше от Линке.

В разгар драки пришел Давид, но на него никто не обратил внимания, он бросил сумку и выскользнул наружу. Его вещи заметил внимательный Тимо и вышел к другу. Они простояли под растущим вблизи деревом минут 15 и о чем-то говорили. Франк сел возле окна и наблюдал за ними. Давид стоял к нему спиной, все в той же одежде, в которой ушел прошлым утром, вся его поза - сложенные на груди руки, ноги, расставленные по ширине плеч, движение, которым он откидывал волосы, сердитый профиль и жесты Тимо, уговаривающие, убеждающие - все это наводило на невеселые мысли.

Они вернулись в автобус. Франк ждал, что Давид подойдет к нему, но увидел, как он заходит, кивает издалека и тут же отворачивается... И все всё понимают, Линке делает выражение лица "я же говорил...", Ян кивает, соглашаясь с ним, Юри напряженно смотрит на Франка и машет рукой Линке, чтобы ему не пришло в голову еще что-нибудь выдать...

Всю дорогу до Ганновера Франк просидел на одном месте, тупо глядя в окно на проплывающие пейзажи и города. Давид сидел вместе с Тимо, и они тихо что-то обсуждали, не втягивая никого другого в разговор. Обсуждали музыку? Личные дела?

По приезде Давид сразу же пошел на сцену и вертелся там, помогая звукорежиссеру. Саундчек шел медленно, но гладко, все инструменты были настроены, оставался вокал. Тимо почитал реп и попел в свой микрофон, ему подогнали нужный уровень громкости, и дальше был только Франк. Все присутствующие уставились на него.
- Фрэнки?
Ближе всего к нему был Юри, поэтому он посчитал нужным первым спросить его, что случилось, видя, что Давид молчит и наигрывает на клавишных, не реагируя на окружающий мир.
- Твоя очередь. Иди.
Франк поднялся и пошел к микрофону. Его пугало нежелание петь, такого прежде не случалось, и теперь он понял, как проблемы в личной жизни могут вывести из себя и сказаться на работе.
Он равнодушно спел первый куплет Ein Neuer Tag. Выслушал пожелания и претензии. Спел еще раз. Но больше никто ничего ему не говорил. Он оглянулся. Тимо сидел на усилителе с бутылкой воды в руках и качал головой. Линке стоял, пристально разглядывая Франка, опираясь на микрофонную стойку. Ян делал вид, что очень занят за своим пультом. Юри смотрел не на Франка, а на Давида, но Давид сидел на краю сцены, свесив ноги, и смотрел в пустой зал. Весь технический персонал ждал, пока парни сами разрулят ситуацию внутри группы.
Молчание длилось и длилось. Франк почувствовал, что должен что-то сказать.
- Я не в голосе сегодня. Пойду, разогреюсь... Попою вокальные упражнения.

Он умчался со сцены и закрылся в комнате, которую им выделили в качестве гримерной. Больше всего он хотел сейчас поговорить с Давидом, но было ясно, что Давид не хотел с ним говорить. Смирившись с этим фактом - на время концерта, немного успокоившись, Франк решил, что нельзя позволять себе так раскисать, нужно собраться и хорошо спеть. Он действительно стал распеваться, пока не вошел во вкус и не понял, что готов петь.

Я буду сегодня особенно стараться. В конце концов, где еще так можно выразить свои чувства, как не на сцене? И у меня есть в запасе Ein Neuer Tag...

Самовнушение помогло. Франк встал перед зеркалом, разглядывая свою опухшую заросшую физиономию. Но взгляд уже был более живым и осмысленным.

Когда он вернулся на сцену и качественно спел пару куплетов, настроение улучшилось и у него, и у всех парней. Франк оглянулся на Давида, но он стоял рядом со звукорежиссером и общался с ним, не обращая на Франка внимания. Опять.

Время до концерта провели как обычно, но Франк уселся в стороне и не принимал никакого участия ни в разговорах, ни в приколах. Его не трогали, чтобы не связываться, один Тимо попытался поговорить. Он сел рядом с Франком, снял кепку, почесал макушку, натянул кепку на место и перешел к делу:
- Только держи себя в руках, ок? Нам выступать сегодня. Ты же не провалишь пение?
- Нет. Я распелся.
- А перед этим чего это было? Вой осла на сельской ярмарке?
Франк повысил голос:
- Все в порядке, Тимо. Я в порядке, ничего не провалю.
- Ну-ну. Так. Я не большой спец давать советы, но тебе один дам. Если ты хотя бы наполовину... - Тимо поднял левую руку ладонью к Франку и разделил ее пополам ребром правой руки, - ...утихомиришь свой южный темперамент...
- Нет никаких южных темпераментов, я такой же, как и вы.
Тимо трудно было сбить с толку.
- Ок, если ты хоть наполовину успокоишься и начнешь думать мозгами, а не задницей, то у вас все наладится. Это мое личное мнение. Никто тебе не скажет - нарываться просто не хотят, даже Линке, но я могу тебе сказать, потому что мы с Давидом дружим давно, и я его знаю лучше всех. И лучше тебя тоже, как показывает практика... Послушай его хоть 5 минут, а потом кидайся морду бить кому ни попадя, ок?
Франк ответил:
- Ты ничего не знаешь.
Тимо тут же перебил его:
- Я знаю все. Но я не вмешиваюсь - даю совет. А дальше сами разбирайтесь, не хочется оказаться в травме с переломами.
Франк пытался убедить Тимо:
- Со стороны всегда все ясно. Но ты не знаешь, что у нас было, ты не можешь судить. Это же чувства, а не бизнес-план!
- Если чувства, то думать не надо, так?
Франк молчал, наклонив голову и обхватив ее ладонями. Спорить не было смысла. Тимо посидел, решил, что его задача выполнена, похлопал Франка по спине и оставил его в покое.

Давид не показывался в гримерке и не делал никаких попыток поговорить или показать свое отношение к тому, что происходит с Франком. Чем бы он сейчас ни был занят, как бы он сам не переживал, он никогда бы не допустил, чтобы его эмоциональное состояние сказалось на выступлении. Можно волноваться до холодного пота, но выходить на сцену и выступать – обязательно. Можно переживать любую личную трагедию – но зрителям на это наплевать, они пришли послушать любимую группу, заплатили деньги и ждут хорошего концерта…

То и дело парни поглядывали на Франка, эти взгляды бесили, но волнение друзей было понятно. Время не шло, а тащилось, и когда из зала послышись первые голоса и крики фанов, Франк вздохнул с облегчением. Теперь остается пережить концерт, и тогда он отловит Давида и заставит его говорить.

Франк признавал свою ошибку прошлым утром, понимал, что с ревностью надо бороться, но он не мог понять и принять странные тайны Давида, его отказ откровенно рассказать, куда же и зачем он ездил с Басти позавчера.

Не должно быть секретов - тогда почему Давид молчит? Откуда засос? Что делала рваная футболка в корзине для белья в квартире Басти? Пусть Давид честно ответит на эти вопросы, и я смогу ему доверять, а о каком доверии можно говорить, если он сам создает вокруг себя сплошной обман?

Из раздумий Франка вытащил Эд, причем в прямом смысле - схватил за руку и сдернул с насиженного места.
Сегодня не было ритуала, не было веселых подколов и пожеланий, вся группа шла на сцену, как на тяжелую работу, которую необходимо выполнить, и даже Тимо, вечный двигатель, угрюмо шагал, засунув руки в карманы любимых шорт. Давид стоял перед ступеньками на сцену, наготове с гитарой, и старательно пытался не смотреть ни на кого. В этот раз все было сухо и по сет-листу. Парни вышли на сцену, Тимо оживился, концерт начался.

Технически все было идеально: каждый старался не лажать и следить за другими, но души в исполнении не было. Франк пел, но все равно, как по команде "надо", а не так, как собирался. Эмоции собрались в туго сплетенный комок и подступили к горлу, но у него никак не получалось дать себе волю и выплеснуть их в пении. Что-то мешало, до боли. Франк не отпускал взглядом Давида, который играл, ровно, старательно, но тоже не от души, без искры, тупо стоя на одном месте, почти не подпевая, не прыгая, вообще мало двигаясь, двигались только руки. И он не посмотрел в сторону Франка. Ни разу.

Перед Ein Neuer Tag Франк ушел со сцены, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Он не мог больше держать в себе все, что чувствовал, он хотел выйти к Давиду и кричать ему: "Ну посмотри же на меня! Прости меня! Я люблю тебя, неужели ты не видишь? Не веришь?" Но он не имел права это сделать. От Франка требовалось петь, любые отступления от программы были невозможны.

Его не трогали, но ждали с волнением, что будет дальше. Франк слышал приглушенные голоса парней, но не имел сил им ответить.
- Совсем херово...
- Откажется? Спроси его.
- ...такой же. Молчит и посылает.
- Тимо, давай.
- Да бесполезно...
На сцене все было готово к импровизации. Франка тянуло ближе, он вышел за кулисы и стоял, видя перед собой только спину Давида. Эд подошел сзади и дернул его плечо, шепча на ухо:
- Ждешь своего времени. Выходишь и поешь как можно лучше. И всё. Понял или повторить?
Франк кивнул.
- Понял...

Когда Давид заиграл, Франк был не в состоянии первую минуту думать о музыке, но потом прислушался и понял, что Давид играет великолепно - импровизация была полным экспромтом, Франк ничего похожего еще не слышал, и музыка была настолько пронзительно-печальной, что даже самые ярые фанатки притихли и слушали...

Вступление к Ein Neuer Tag вызвало у Франка шок. Он с ужасом осознал, что не может петь. Тело занемело, он не мог пошевелиться, не владел собой, но Эд буквально вытолкнул Франка на сцену, и он медленно подошел к Давиду, как в бреду положил руки на микрофон, реальность не доходила до него, звуки казались смазанными и исходящими из глубины, люди в зале казались разноцветными пятнами...

Он не положил руку на плечо Давида. В этот вечер это было невозможно. Франк был уверен, что не может петь, что не в состоянии даже прошептать хоть одно слово, и звук собственного голоса удивил его. Франк не мог сообразить, что слышит, не верил, что поет сам, но он пел, и после первого куплета все эмоции, которые он безуспешно пытался выразить в предыдущих песнях, вся боль, которую он носил в себе последние 3 дня, эта огромная тяжесть рассыпалась и вылилась со звуками его голоса, и Франк пел так, как никогда не пел, попав в состояние измененного сознания, забыв про реальность, слыша только музыку, которую играл Давид, и свой голос…