[360x540]
16

Сколько он себя помнил, Франк никогда не ревновал своих девушек так сильно и бесконтрольно, без поводов и оснований, слепой яростной ревностью. Давид доказывал и убеждал его, и не верить было глупо - у них c Басти ничего не было, но Франк ревновал все сильнее. В душе он знал причину такой ревности - неуверенность в том, что он единственный и любимый для Давида. Франк не мог чувствовать надежность их связи, но прятал эти эмоции как можно старательнее, и они прорывались в виде приступов ревности. Стоило Давиду только упомянуть о Басти, мимоходом, говоря о будничных вещах - этого было достаточно, чтобы Франк начал буквально кипеть от ревности. Если Давид собирался с ним встретиться, то Франк настаивал, что пойдет с ними. Тогда Давид улыбался и подкалывал любимого, не придавая его реакции никакого значения, и Франк думал: "Ему настолько все равно? Настолько?"

Но наступал новый день, про Басти не было ни слова, и жизнь продолжалась, позитив побеждал, и Франк с любовью готовил макароны с соусом по эксклюзивному рецепту...

Берти подошел, неся в руках пакет с продуктами. Он удивленно смотрел на Франка, потому что ожидал его увидеть уже внутри автобуса - они всегда после концертов старались остаться вдвоем, и водитель им не мешал, если парни решали уединиться в автобусе.
- Ждешь кого?
Франк положил мобильный в карман, удивленно обнаружив, что все еще держит его в руке.
- Нет, говорил по телефону...
- Ты в автобус или в клуб? Все в клуб ушли.
- Да, знаю. Кроме Линке.
- Ага, Линке поехал к своей подружке, к рыженькой. Неплохо пацан устроился, я бы не против поменяться с ним местами - так тоскливо долбить одну и ту же пизду 4 года подряд, и никаких шансов на перемены... Кредит же нужно выплачивать.
Он остановился, моргнул и сказал:
- Вот я идиот, тебе это не интересно.
Франк подумал, что ему вряд ли было бы интересно, даже если бы он был гетеро. Пожал плечами и ответил:
- Разводись.
Берти откусил большой кусок от пиццы и запил его колой.
- Не получится. Да, фигня все это, - он подумал немного и продолжил. - Я иногда вам завидую. Вы с бабами дела не имеете. Трахать их, может быть, и приятно, но жить с ними - гарантированный инфаркт.
Франк не хотел больше обсуждать эту тему.
- Я проведаю Давида и поеду - хочу быстрее вернуться в Гамбург. Тяжелый денек выдался.
- Давай, я посижу снаружи, пожую.

Франк зашел внутрь автобуса и машинально добрался до койки Давида, не включая верхний свет, - всего лишь посмотреть, как он спит, и уйти. Занавеска была задернута. Звуки улицы гасли и глухими отголосками проникали в середину автобуса. Давид крепко спал, и огни вывески напротив отражались неоновым светом на его лице. Франк не хотел мешать Давиду и будить его, но устоять было нереально, и он не сдержался, наклонился над ним и поцеловал в сомкнутые губы. Во сне Давид казался серьезным, собранным, но очень сексуальным.

Франк поднял голову и смотрел на любимого, тая от счастья, что они вместе. Любые несоответствия и разочарования не имели значения, когда Франк обнимал Давида. Просто быть с ним рядом было огромным подарком судьбы...

Давид проснулся от ощущения тепла над собой. Его губы кто-то целовал, и он сразу ответил, угадав своего парня. После затяжного полусонного и очень нежного поцелуя Давид прошептал:
- Ложись, погреешь меня.
Франк молчал, взяв его руку и поглаживал большим пальцем ладонь.
Давид спросил:
- Или ты хочешь опять?
Франк покачал головой.
- Нет, просто к тебе.
- Ложись, пока народ не вернулся.
Давид сел на койке, а Франк лег на спину, временно превратившись для любимого в удобную постель и подушку. Давид задернул занавеску, улегся сверху и положил голову на плечо Франка. Он был теплый и расслабленный, очень сонный, как все жаворонки с приближением ночи. Вообще-то, любые формы секса на борту запрещались, чтобы не создавать конфликтов, поэтому они старались себя сдерживать. Но пока никого нет, и вообще - спать вместе никто не запрещал...

Франк не вовремя вспомнил о Соне.
- Тебе Соня привет передавала.
Давид спросил, дыша теплом ему в шею:
- Зачем ты ответил на звонок?
- Не знаю. Жалко ее.
- Она сама виновата - бегает за Линке, виснет на нем, вот он и думает, что напрасно бросил Сисси. С ней ему было в сто раз спокойнее.
- А тебе не жалко Соню?
- Жалость унизительна. К тому же, она уже не девочка-подросток, должна понимать, что у каждого человека должна быть свобода выбора, никто не может полностью тебе принадлежать, и если так получается, то приходиться делиться... Глупая девчонка. Линке ее рано или поздно пошлет, по-моему, он уже почти созрел, раз поехал к Сисси.

Последние слова Давид говорил почти шепотом, засыпая на глазах.
Франк уставился в окно, пытаясь понять, что он только что сказал, и что это значит. Свобода выбора... Приходиться делиться... Понимание пробило шоком сознание Франка.
"Приходиться делиться - это мне приходиться делиться? Дави говорил о себе? Стоп, спокойно".
Франк потрогал Давида, но он уже снова спал, размеренно дыша и разогревая теплом своего тела.
Мысль казалась абсурдной, но почему-то в нее легко было поверить. Если так, то Давид спокойно относится к тому, что изменяет ему, Франку, потому что все имеют свободу выбора и приходится делиться, если выбор сделан сразу в пользу двоих человек... И нельзя заставить любимого принадлежать тебе, потому что все свободны и могут поступать согласно своему выбору...
В чем-то Франк был согласен. Да, свобода, выбор, понимание. Но в этих рассуждениях было что-то абсолютно бредовое, какая-то искривленная логика и бессердечие. Где же любовь? Где же верность и преданность? Где нежность, где взаимосвязь? Где желание подарить любимому весь мир и совершить невозможное? Где способность каждый день радовать и радоваться самому и оставаться всегда интересными друг для друга? Неужели судьба любой пары - побыть вместе немного времени и разойтись, потому что нарушается свобода и право выбора?

Франк лежал и не мог понять, правильно ли понял слова Давида, или все только в его голове. Нет, у них с Басти ничего нет, Давид не врет... Но в любом случае, такая точка зрения любимого беспокоила Франка. Его родители были живым доказательством того, что можно любить и ценить партнера долгие годы, и не наскучить, не изменить, продолжать быть преданным своей любви. Он усвоил, что хорошие любовные отношения - это ежедневный труд, а не прихоть и поиск, что нужно стараться и идти на компромиссы, пытаться понять любимого человека и уметь его выслушать... Холодная логика свободных отношений отпугивала Франка. Он не понимал, зачем вообще считаться парой, если только то и делаешь, что изменяешь своему партнеру? Где здесь любовь?

Он вернулся к теме Басти. Что у них было с Давидом? Их сих пор тянет друг к другу? Что они делают вместе, когда его нет рядом? Больше вопросов, чем ответов... Франк решил мысленно подытожить все, что знал про бывшего парня Давида.
Он знал, что они познакомились на одном из конкурсов, который проходил в Гамбурге, но в первый раз ничего не вышло, да и жили они в разных городах - Давид еще в Ноймюнстере, а Себастиан в Гамбурге. Потом был перерыв, и они встретились, когда Давид зашел в бар Red Dog и увидел там Басти за стойкой. Как оказалось, парень имел глупость рассказать родителям о своей сексуальной ориентации, и отец его попросту выгнал и сказал, что он может вернуться, только если возьмется за ум. Конечно, отец быстро передумал, остыв и успокоившись, но теперь уже Басти проявил характер и отказался возвращаться домой. Он перебивался случайными заработками, подрабатывал днем барменом, а по вечерам играл на пианино в ресторане. Снимал квартиру на пару с другим парнем, но они не спали вместе. Поначалу у Басти и Давида была искренняя дружба, основанная на любви к музыке и попытках пробиться, но скоро все изменилось. Тогда еще не было "Невада Тан", и Давид мотался между Ноймюнстером и Гамбургом, останавливаясь при случае у Басти. Что именно и как у них происходило, Франк не знал - Давид не слишком откровенничал, но, скорее всего, их тянуло друг к другу, потому что один был прирожденным активом, а другой - пассивом, и как в популярном анекдоте: "два парня могут какое-то время просто дружить, но потом природа возьмет свое..."
Природа взяла свое, и Давид с Басти стали любовниками. Им удавалось как-то встречаться, поддерживать свои отношения, что казалось Франку удивительным, ведь даже сейчас у них с Давидом мало времени друг на друга - а как же выкручивался Басти?
Франк не знал точной причины их разрыва. Давид ни разу прямо не ответил на этот вопрос, а Себастиан молчал. Франк себе льстил, когда думал, что Давид в него влюбился и порвал с Басти. Нет, так не было, точно, хотя он старался изо всех сил, решив бороться за любовь, доказывал, что он лучше, что именно он нужен Давиду.
Когда прошло время, бывшие любовники стали друзьями, точнее, вернулись к дружбе. Они продолжали общаться и встречаться, и Франк все знал об этих встречах и присутствовал на некоторых, пока ему не надоело, и он не стал ходить с ними только изредка, когда ревность жгла его так сильно, что невозможно было отпускать Давида одного. Дело в том, что Франк чувствовал себя третьим лишним, но с сексом это связано не было.
Давид и Басти встречались обычно в каком-нибудь кафе или ресторане на средний кошелек, заказывали еду и начинали разговор, от которого случайного слушателя тянуло поспать.

- Кстати, кто первый сказал, что у Пауля вообще есть какая-то супертехника? Он начинал как – Дави, ты же был на февральском концерте? В его первых концертах одни преувеличенно быстрые темпы, без всякого оправдания, но эта быстрота дает крайне неряшливое звучание. Это уровень третьесортного провинциального конкурса. Вспомни: не выигрываются детали, полностью отсутствует динамическая ровность, которая вообще главный признак класса.
- Я давно понял, что нужно потратить годы, чтобы достигнуть ровности в однородных пассажах.
- Однородные пассажи? Пауль вообще не знает, что у него с ними проблема. Пока он не стремится показать свою виртуозность – да, в кавычках, то получается нечто, похожее на музыку. Но мало ли крайне музыкальных, но технически провальных пианистов...
- А ты помнишь, как он выглядел после того концерта? Он старается, выкладывается, но… не знаю, я бы сказал, Пауль слишком прогнозированный. Все знают, на что он способен, и он это делает.
- Ты пойми, меня убивает его техника.
- Он неряшливо играет – я согласен.
- А все говорят – гений, восходящая звезда... Не понимаю…

Они могли так долго обсуждать неизвестных Франку музыкантов или углубляться в такие дебри, что было невозможно понять, о чем речь. Франк видел, что на него не обращают внимания, сам не мог участвовать в беседе, и тупо сидел, поедая заказанный обед и разглядывая в окно прохожих, когда хватало сил перестать разглядывать Басти.

Что они чувствуют друг к другу? Что чувствуешь, когда сидишь рядом с двумя парнями, каждый из которых обладал твоим телом? Франк качал головой и смотрел на Басти, но не получал никакой реакции. Как будто Франка не существует – короткое "Привет…" и только необходимые фразы. Давид всегда отвечал, что все в порядке, Басти всегда так себя ведет, просто они встречаются, чтобы пообщаться между собой, а Франк навязывается, поэтому… И Франк понимал, что он лишний, и снова думал, что они делают без него – так же чинно сидят за столиком и обсуждают свои прелюдии и пассажи? Или нет? Он был уверен, по крайней мере, в том, что между ним и Басти до сих пор есть соперничество, банальный мужской инстинкт, как минимум, и не важно, что бывшие любовники вернулись к преданной дружбе – раз завоевав, в глубине души долго считаешь своим…

Басти был внешне симпатичным, но совсем не похожим на самого Франка. Довольно высокий - где-то 182-183, стройный, грациозный, с русыми волосами, серыми глазами, полными, сексуальными губами и крепким задом. Он увлекался танцами, поэтому двигался плавно, стригся просто, одевался со вкусом, но более классически. В нем было определенное обаяние и драйв, какая-то тягучая, тяжелая сексуальность. Давид никогда не отвечал на расспросы Франка о размере члена Басти, и Франк мучил себя мыслями, что у него меньше, и Давиду не хватает. Каждый раз, когда Франк встречал бывшего, то вспоминал их подсмотренный секс и внутренне вздрагивал, переживая этот случай заново и смущаясь, задавая себе все тот же вопрос: неужели Давиду нравилось то, что с ним делал Себастиан?

Однажды во время одного обеда Франку пришла в голову свежая мысль. Он тогда смотрел на бывшего парня Давида и думал о нем и его истории. Отец Басти со временем привык к факту, что его сын - гей, принял его, и они помирились. Басти поступил в Гамбургскую консерваторию по классу фортепиано, о чем давно мечтал. Когда Франк познакомился с Давидом, Басти уже учился на первом курсе. Если бы не группа, Давид скорее всего учился бы там же, ну, разве что он мог выбрать направление общей музыки. И Франк подумал, не связан ли с этим их разрыв? Они пошли разными дорогами, и поэтому расстались? Это было бы слишком просто… Так нельзя было сказать, потому что Давид встречался с Басти не часто, но регулярно, еще они любили ходить на концерты классической музыки, пару раз Давид посещал аттестационные концерты Басти в консерватории... Они остались друзьями, но перестали быть любовниками. Почему? Франк не мог найти ответ, как не искал его, а Давид молчал, как будто подписал договор о неразглашении государственной тайны.

На их встречах Басти часто рассказывал, что делал успехи, говорил о своей учебе, профессорах, о программе курса, какие произведения он играет, что получается, а что нет, и Давид впитывал его рассказы, как губка, его глаза горели, но он все равно считал, что сделал правильный выбор. Франк удивлялся, что Басти его не осуждает и не говорит, что Давид еще пожалеет, но как-то раз они заспорили о чем-то, непонятном Франку, и Басти сказал:
- Если бы ты учился, то уже бы знал это - зачем самому доходить до чего-то, если все уже давно известно? Ты изобретаешь велосипед, Дави.
Давид продолжал с ним спорить, но по дороге домой он сидел тихо и молчал, разглядывая пробегающие мимо огни ночного города, и видимо думая о словах Басти.

Франк вздохнул, вернулся в реальность, заставил себя прекратить вспоминать и провел рукой по волосам Давида. Уже так отросли, ему пора подкоротить их... Франк вытянул руки и крепко обнял любимого, прижимая к своему телу. Он не верил в измену, не верил в его холодность. Любовь была, Франк это чувствовал, когда они занимались сексом, вот только другим способом Дави не умел выразить свои чувства - только через поцелуи, влажную нежность рта, ласки чувствительных пальцев, невообразимую тугую сладость ануса, стоны и крики... Только так. И этого должно было быть достаточно. Но Франк всегда знал - он может входить в тело любимого, обладать им так полно и глубоко, как это физически возможно, но все равно Давид остается бесконечно от него далеким.